Чтение 22–й страницы книги ~Его батальон~

- Как то есть?

- Просто. Больше сегодня не дадут. Выдали все, что было.

- Ах, что было, - понял ветврач.

- Товарищ майор, - сказал комбат. - Я бы посоветовал вам, пока не
рассвело, отправиться на мой КП. А то как начнется, отсюда не выберетесь.

Майор обиженно вскинул тронутое щетиной, слегка оплывшее за ночь
немолодое лицо.

- А я не намерен выбираться, товарищ комбат. Я прислан командиром
дивизии до момента взятия высоты. Я обязан присутствовать в батальоне и
осуществлять контроль за выполнением его приказа.

- Ну как хотите, - спокойно сказал комбат, сразу потеряв интерес к
майору; у него была пропасть дел поважнее.

Он ждал Кизевича с Гутманом, но сперва прибежал один Гутман, на ходу
бросивший комбату: "Нет разведчиков", потом из сумерек показался командир
девятой. Его мрачный вид красноречиво подтверждал невеселое сообщение
ординарца, и командир батальона разочарованно отвернулся. Далее ждать не
имело смысла.

- Товарищи командиры!..

В траншейке и на бруствере все разом притихли, хотя и так почти все
молчали, прекратился шорох палаток о землю, наступала важная минута,
требовавшая сосредоточенного внимания всех.

- Слушайте боевой приказ, - твердым, слегка напрягшимся голосом начал
комбат. - Ориентиры. Номер один...

Отдавая приказ, он старался следовать пунктам недавно введенного
боевого устава пехоты, хотя у него и была своя, отработанная
продолжительной практикой схема приказа. Но он покосился на ветврача,
который озябшими пальцами что-то старательно корябал в своем блокноте,
наверно записывая его слова. Впрочем, это комбата мало заботило: его
внимание поглотил замысел боя, трудная, может быть, несбыточная
возможность ворваться на высоту и одолеть на ней немцев. Он хотел бы
побольше сказать о противнике, но он недостаточно знал о нем, система его
огня не была раскрыта полностью, его огневые возможности тоже. Поставить
задачи ротам не составляло труда, тут все было привычно, хотя комбата и не
переставал беспокоить правый открытый фланг батальона. На случай
неприятностей из-за этого фланга он приказал командиру девятой атаковать
высоту уступом, с загнутым в сторону болотного бугра флангом - видно, это
будет нелишне. Ему же он передавал один из двух пулеметов Ярощука, чем
сразу же вызвал вспыльчивое несогласие младшего лейтенанта.

- Что ж их раскидывать! Так взвод, а то...

Комбат короткой паузой игнорировал его замечание и продолжал разъяснять
задачи:

- Повторяю, главный замысел боя состоит в быстроте действий. Роты
преодолевают болото броском, как можно скорее выходят на рубеж взвода
Нагорного. Командир девятой! Ваша задача особенно важная - как можно
глубже охватить высоту "Большую" справа и ни на минуту не упускать из виду
высоту "Малую" за болотом.

- А если там немцы? - сказал с бруствера сидевший поодаль Кизевич.

- Если там немцы, вы не сможете осуществить охватный маневр. Тогда надо
сперва сбивать немцев оттуда.

- Кем сбивать? Взводом?

- Это будет видно. В ходе боя.

Он еще не успел закончить отдачу приказа, как внизу, в наспех отрытой
ячейке, завозился у телефона Чернорученко.

- Десятый вызывает.

С неудовольствием прервав разговор, комбат опустился на корточки и взял
из рук телефониста трубку.

- Волошин, осталось пятнадцать минут. Я жду доклада о готовности, -
раздраженно напомнил командир полка. - Что вы долго возитесь там?
Оперативнее надо.

- Я отдаю боевой приказ, - сказал Волошин.

- Отдавайте и докладывайте. Ровно в шесть тридцать артиллерия должна
открыть огонь.

- Я буду готов вовремя.

- Ну-ну. Я жду.

Комбат выпрямился в траншее и неожиданно для себя встретился взглядом с
командиром восьмой Муратовым.

- Главный удар осуществляет восьмая, лейтенант Муратов.

- Как всегда, - неопределенно-глухо отозвался Муратов.

Волошин подумал: действительно, как всегда. Но что делать, такова
участь всех частей и подразделений, находящихся в центре боевого порядка,
которые в наступлении идут в лоб и теряют больше других. Зато в обороне
больше достается фланговым, все неприятности обороняющихся обычно
происходят на флангах.

- Какие вопросы? Что не ясно? - спросил комбат, взглянув на часы.
Действительно, надо торопиться, его время было на исходе. Но все
озабоченно молчали, в траншее сделалось очень тихо, только Круглов,
забавляясь, бросал с бруствера комочки земли на лед.

- Если вопросов нет - по местам! - сказал комбат, с особой
отчетливостью почувствовав, что уже совсем ничего не осталось. Осталось
дождаться назначенной минуты и послать в небо гроздь зеленых ракет. Потом
будет бой.

Командиры выскочили из траншеи и, придерживая на бегу полевые сумки,
побежали в свои подразделения. В траншее стало свободнее, вместе с
комбатом в ней остался Самохин, странный в своем службистском упрямстве
ветврач, капитан Иванов со связистами. Из распахнутого блиндажа
выглядывали связные - по одному от роты. Чернорученко жался в своей
ячейке, а Круглов на бруствере, торопливо прикурив у Гутмана, сказал,
обращаясь к комбату:

- Пойду, наверно, к Кизевичу. Гляжу, тут командиров хватает.

- Правильно! - одобрил Волошин, подумав, что в той отдаленной роте
присутствие лишнего командира окажется весьма кстати. - Идите в девятую.
Там, в случае чего...

- Ясно, - сказал комсорг и прощально взмахнул рукой. - Ну, пусть будет
удача!

- Пусть, - согласился комбат и шагнул к Иванову. - Паша, как батарея?

- Батарея готова, - сказал Иванов, опуская от глаз бинокль, в который
он рассматривал высоту. - Вот только еще не видать ни черта.

Он уже пристроился на бровке бруствера, усадив у ног телефониста,
молоденького шустрого паренька в зеленой шинельке. Из-за борта полушубка
капитана торчал уголок блокнота и таблицы стрельбы с заложенным в них
карандашом. Никаких артприборов у Иванова не было, пристрелку, как всегда,
он вел глазомерно, обходясь стареньким, обшарпанным биноклем.

- Да, еще темновато, - взглянув на высоту в бинокль, подтвердил
Волошин.

- Еще минут двадцать надо. Пока рассветет. Вблизи видать, а даль вся в
потемках. Куда же стрелять? Разрыва не увидишь.

- Надо, значит, подождать, - сказал лейтенант Самохин, запихивая в
карманы гранаты. Затем он закинул за плечо ППШ и бросил комбату: - Ну я
пошел в цепь.

- Значит, бросок, - напомнил на прощание Волошин. - Два броска - и чтоб
на вершине! Только так, не иначе.

- Постараемся, товарищ капитан, - сказал лейтенант, легко выскакивая из
траншеи.

Внизу опять зазуммерил телефон, и малоподвижное лицо Чернорученко
напряглось, озабоченным взглядом телефонист поискал комбата.

- Вас.

Комбат взял трубку и, уже зная, какой услышит вопрос, сказал почти зло:

- Еще не готов. Как буду готов, доложу.

- Вы затягиваете время, вы срываете сроки атаки! - раздраженно
заговорил командир полка. - Что за безобразие, капитан?

- Что время? Мне ни черта не видать! Артиллеристы еще не просматривают
высоты.

- Глаза им протереть, твоим артиллеристам! - загремело в трубке. - Уже
вполне рассвело, светлее не будет.

- Товарищ десятый, надо выждать еще десять минут, - спокойно сказал
комбат. - Зачем же палить в божий свет как в копейку? Снаряды еще
понадобятся.

- Вы просто не готовы, вы только ссылаетесь на артиллеристов! Вы не
организовали атаку! - зло кричал командир полка, и Волошин почувствовал, с
каким бы удовольствием он тоже перешел на крик. Но он изо всех сил
старался сохранять спокойствие и не потерять самообладания, которое еще
очень пригодится ему сегодня.

- Товарищ десятый! Действительно, я не готов. Как буду готов - доложу.

Он отпустил клапан и передал Чернорученко трубку, тут же столкнувшись
со встревоженным взглядом майора.

- Это кто? Это из штаба дивизии?

- Это из штаба полка, - сказал Волошин.

Майор, промолчав, достал свои толстые старинные часы на белой
серебряной цепочке.

- Осталось четыре минуты, - поеживаясь от волнения, сказал он чуть
дрогнувшим голосом.

- Надо подождать, - сказал, отрываясь от бинокля, Иванов. - Еще ни
черта не видать.

Комбат откинулся к задней стенке траншеи, он думал. Конечно, начинать
артподготовку, когда еще не просматривалась вершина высоты, было
нелепостью, но он знал также, что всякая задержка с атакой даром ему не
пройдет. Уж Гунько взыщет, отведя на нем душу за все последние неудачи
полка, особенно если к ним прибавится еще и неудача его батальона. Это уж
точно. Тем не менее он решил с твердостью:

- Подождем!