Дюран де Шамборами, роскошь, окружавшая его, вдруг показалась всем вполне
оправданной.
часов утра. Каждое утро он два часа проводил в своей ванной комнате;
душился он крепкими английскими духами "специально для мужчин" и, сидя в
ванне, подолгу мечтал - это стало известно через прислугу. Валерио весьма
"заботился о своей особе", и этого тоже было вполне достаточно, чтобы
внушать недоверие лионцам 195... года.
часов. Все стулья были завалены книгами, гантелями, гирями. Филипп сдвинул
к спинке кровати груду холстов без рам и освободил место для Нобле. Он раз
и навсегда запретил прислуге прибирать комнату в его отсутствие. Взяв
книгу, он сделал вид, что углубился в чтение. Неожиданное возвращение
матери смутило его. Нобле окончательно расстроился при мысли, что позволил
увлечь себя в такую опасную авантюру.
волосами. Даже в центре Лиона, на улице Республики, она легко могла сойти
за парижанку, посетившую проездом провинциальный город. Она спросила
Филиппа, нужно ли приготовить ему постель.
Сестра встала?
заходили к ней...
определила: лицо подчиненное, а при служащих в откровенности не пускаются.
дверью.
продолжать.
ваша мамаша очень добивались.
Ваша мамаша сказали, что для этого нарочно приехали из Нью-Йорка.
беспокоят, когда они развлекаются, им, мол, нет охоты сейчас говорить о
делах. У них вчера были друзья мадемуазель Бернарды. Очень много выпили,
потом ушли...
столовой.
пожелает меня видеть.
нами.
сдаться. С той минуты как он переступил порог этого дома, обычаи и нравы
которого он никак не мог уловить, он уже действовал не по своей воле.
Ничего не поделаешь: дал себя увлечь юнцу - теперь пришло время
расплачиваться.
нос корабля, выдавалась над садом во французском стиле, спускавшимся к
Соне. Отсюда открывался восхитительный вид на гряду Мон д'Ор.
столовой. Трудно было определить его возраст, хотя чувствовалось, что
моложавость его какая-то не совсем естественная. В отличие от лионских
буржуа, больших любителей виноградного вина, ни малейшей красноты в лице.
Почти полное отсутствие морщин и очень белая кожа без намека на румянец,
поэтому возраст самый неопределенный. Стройная фигура, костюм из твида,
мягкая фланелевая рубашка, галстук из тонкой шотландки. Волосы аккуратно
зачесаны назад, в них ни седины, ни ее предвестника - подозрительного
сероватого оттенка. Нет, не таким воображал себе Нобле таинственного
властелина АПТО.
взгляд, Нобле приободрился. Но Филипп ничего не заметил. Уже долгие годы
он просто "не видел" своего отчима.
потому, что ревновал к нему мать. Это обращение должно было лечь лишним
камнем в ту стену, которую он воздвиг между собой и своим окружением.
Нобле не мог разобраться в таких тонкостях: решив, что молодой Летурно
отдалился от своих родных не по доброй воле, он снова упал духом.
и он присел к столу. Эмполи, не прерывая своей прогулки по столовой, брал
на ходу то сухарик, то яблоко. Филипп уселся на угол стола и начал:
фабрики.
говорить в конторе или на худой конец, как с предшественником Нортмера, в
ресторане за столиком.
Филиппа, пробормотал несколько слов о значении предполагаемой
реорганизации и тут же, отступив на заранее подготовленные позиции,
выдвинул в качестве извинения за свою смелость следующий довод:
реорганизация создает для дирекции трудности в отношении профсоюза "Форс
увриер" и для профсоюза "Форс увриер" в отношении рабочих.
своего пасынка.
условиях работы в Клюзо, о заработной плате в соответствии с возрастом и
полом, о сроках службы станков, о теперешних темпах работы, о ценах на
продукты, на квартиры и прочее. Нобле только дивился, что великий владыка
АПТО, как выражался Филипп, может интересоваться такими вопросами или быть
в курсе их, но особенно его поражало, что хозяин задает вопрос за
вопросом. Нобле не знал и не мог знать, что Эмполи отчасти был обязан
своим успехом и в больших и малых делах тому, что умел расспрашивать, и,
когда собеседник считал, что наконец-то припер его к стене, что теперь
настал черед отвечать Эмполи, Эмполи отвечал градом новых вопросов.
Впрочем, он действительно не знал большинства вещей, о которых
осведомлялся у Нобле, и был восхищен точностью ответов старика. Эмполи
всегда интересовался теми проблемами, с которыми в силу обстоятельств ему
приходилось сталкиваться.
просто, логично и так очевидно не таили в себе никакой ловушки, что Нобле
отвечал не задумываясь. Как ни был искушен Филипп, прекрасно знавший за
своим отчимом эту черту, которую он называл про себя "однобокой
диалектикой", и тот по обыкновению попался на удочку: время от времени он
бурно вмешивался в разговор, желая подчеркнуть ту или иную мысль, когда
ответы Нобле казались ему недостаточно исчерпывающими. Через четверть часа
Эмполи уже точно знал, какой ему линии держаться: Филипп сообщил ему даже
об "исключительном достоинстве" молодой делегатки рабочих и о почтовом
инспекторе, "главе местных коммунистов, совестливом, как Гамлет".
слову".
она к сыну. И тут же, повернувшись к почтительно поднявшемуся Нобле,
добавила: - Кажется, мы знакомы...
Прива-Любас, потом в бытность супругой господина Летурно...
о покойном Жорже Летурно в присутствии нового мужа. Раздосадованный
неожиданным поворотом разговора ("настоящего допроса", как думал он про
себя), Нобле решил привлечь на свою сторону хозяйку, напомнив ей то время,
когда она, еще невеста Жоржа Летурно, в первый раз посетила фабрику: он
сам тогда водил гостей по всем цехам.