противоположном конце судна раздался громкий суровый голос:
прислонился к мачте, его высокая худая фигура сливалась с нею, его совсем
не было видно.
9. БУРНОЕ МОРЕ ПРЕДОСТЕРЕГАЕТ
Только одно: вправо от нас земля.
испуганные женщины. Доктор сделал шаг вперед, и его высокий черный силуэт
отделился от мачты. Звон колокола был явственно слышен во мраке ночи.
находится буй, предостерегающий суда об опасности. Буй этот цепями
прикреплен к отмели я плавает на поверхности воды. На буе на железных
козлах подвешен колокол. В непогоду море, волнуясь, раскачивает буй, и
колокол звонит. Этот колокол вы и слышите теперь.
колокола, продолжал:
равносильно смертному приговору. Почему? Сейчас объясню. Если вы слышите
звуки колокола, то лишь потому, что их доносит ветер. Ветер дует с запада,
а буруны Ориньи лежат на востоке. До вас не долетали бы эти звуки, не
находись вы между буем и бурунами. Ветер гонит вас прямо на риф. Вы
мчитесь навстречу опасности. Если бы судно не сбилось с курса, вы были бы
в открытом море, на значительной глубине, и не слышали бы колокола. Ветер
не доносил бы до вас его звона. Вы прошли бы около буя, не подозревая о
его существовании. Мы сбились с пути. Колокол - это набат, возвещающий о
кораблекрушении. А теперь решайте сами, как быть!
утихшим ветром, стали реже; долетая через правильные промежутки, они как
будто подтверждали слова старика. Казалось, в морской пучине раздается
похоронный звон.
колокола.
10. БУРЯ - ЛЮТАЯ ДИКАРКА
Тяни виралы! Спускай драйперы у нижних парусов! Забираем на запад!
Подальше в море! Правь на буй! Правь на колокол! Там развернемся! Не все
еще потеряно!
уничтожен в 1802 году. Старые моряки еще помнят его звон. Он предупреждал
об опасности, но немного поздно.
взял на себя роль третьего матроса. Работа закипела. Паруса не только
убрали, но и закрепили; подтянули сезьни, завязали узлом нок-гордени,
бак-гордени и гитовы, накрутили концы на стропы, превратив последние в
ванты: наложили шкало на мачту; наглухо забили полупортики, благодаря чему
судно оказалось как бы обнесенным стеной. Хотя все это делалось второпях,
однако по всем правилам. Урка приняла вид гибнущего корабля. Но по мере
того как она, убирая свой такелаж, уменьшалась в размерах, волны и ветер
все свирепей обрушивались на нее. Валы достигали почти такой же высоты,
какой бывают они за полярным кругом.
на части. В мгновение ока она подверглась невероятному опустошению:
марсели были сорваны, фальшборт снесен, галс-боканцы выбиты, ванты
превращены в клочья, мачта сломана - все это с треском и грохотом
разлетелось в разные стороны. Толстые перлини - и те не выдержали.
способствовало разрыву снастей. Они лопались столько же от напора ветра,
сколько от действия тока. Цепи, соскочив с блоков, больше не поддерживали
рей. Скулы в носовой части и корма на всем протяжении от бизань-русленей
до гакаборта сплющивались от страшного давления. Первой волною смыло
компас вместе с нактоузом; второй унесло шлюпку, подвешенную по старинному
астурийскому обычаю к бушприту; третьей сорвало блинда-рей; четвертой -
статую богородицы и фонарь.
наполнив ее горящей смолой и паклей.
обрывками снастей, остатками блоков и рей, загромождала палубу. Падая, она
пробила правый борт.
часть совсем не повреждена! Давай сюда топоры! Топоры! Мачту в море!
Расчищай палубу!
появляется у людей в самые решительные моменты жизни. Несколько взмахов
топора, и дело было сделано.
к рулю.
румпель и заорал в порыве восторга, который вызывает в нас борьба с
опасностью:
запад!
бури не раз поднимается такой свирепый вал: как беспощадный тигр, он
сначала крадется по морю ползком, потом с рычанием и скрежетом
набрасывается на гибнущий корабль и превращает его в щепы. Вей кормовая
часть "Матутины" скрылась под горою пены, и в ту же минуту среди черного
хаоса налетевших хлябей раздался громкий треск. Когда пена схлынула и из
воды снова показалась корма, на ней не было уже ни судохозяина, ни руля.
водоворот.
воскликнул:
Попытка привела к тому, что "Матутина" потеряла своя единственный якорь.
Дно было скалистое, волнение неистовое. Канат порвался, как волосок.
трубу.
оголена. Это судно, еще совсем недавно крылатое, можно сказать - грозное в
своем стремительном беге, было теперь совершенно беспомощно. Вся оснастка
была сорвана и пришла в полную негодность. Точно окаменев, оно без
сопротивления подчинилось яростному произволу волн. В несколько мгновений
парящий орел превратился в ползающего калеку: такие метаморфозы возможны
только на море.
- исполинские легкие. Она беспрестанно нагнетает новый ужас, сгущает мрак,
хотя он как будто и не допускает, по самой своей сущности, никаких
градаций. Колокол посреди моря отчаянно гудел, словно его раскачивала
чья-то безжалостная рука.
гребня на гребень. Она то ныряла, то снова всплывала наверх. Казалось,
каждую минуту она может перевернуться, как мертвая рыба, брюхом кверху.
Единственное, что спасало урку от гибели, - это прочность корпуса, не
давшего ни малейшей течи. Сколько ни трепала ее буря, все доски внутренней