подступиться, - говорит она. - Я ложусь и встаю с одной мыслью: только бы не
напомнить тебе о том, что было летом. Ты уверяешь, будто ни единым словом не
упрекнул меня. Как бы не так! При каждом удобном случае ты тычешь мне этим в
нос. Помнишь, я на днях оговорилась и назвала тебя Гуго. Что ты сделал? Ты
мог бы помочь мне, мог пропустить это мимо ушей, но ты нахмурился и сказал:
меня зовут не Гуго! Ведь я и сама знаю, что тебя зовут не Гуго, ведь я и
сама горько упрекала себя за обмолвку". - "В том-то и вопрос, - подхватил
капитан, - достаточно ли ты себя упрекаешь". - "Да, - говорит фру, - более
чем достаточно, а что?" - "Не нахожу. По-моему, ты вполне собой довольна".-
"А ты? Ты думаешь, тебе не в чем упрекнуть себя?" - "У тебя на рояле по сей
день стоит несколько фотографий Гуго, и ты даже не думаешь их убрать, хотя я
тысячу раз давал тебе понять, как мне этого хочется, и не просто давал
понять, я тебя умолял об этом!" - "Господи, дались тебе эти фотографии!" -
сказала она. "Пойми меня правильно,- ответил он,- даже если ты сейчас
уберешь все фотографии, мне это не доставит никакой радости: я слишком долго
тебя упрашивал. Но если бы ты сама, по своей воле, в первый же день после
возвращения сожгла фотографии, твое поведение не отдавало бы таким
бесстыдством. А вместо того у тебя по всей комнате валяются книги с его
надписями. Я видел и носовой платок с его инициалами".- "Ты просто ревнуешь,
вот и все. Иначе не объяснить,- говорит фру.- Не могу же я стереть его с
лица земли. Папа и мама тоже так считают. Ведь я жила с ним и была его
женой".- "Его женой?" - "Да, я называю это именно так. Не все смотрят на мои
отношения с Гуго твоими глазами". Послe этого капитан надолго смолк, только
головой покачивал. "Кстати, ты сам во всем виноват,- опять заговорила фру. -
Ты уехал с Элисабет, хотя я умоляла тебя не ездить. Тогда-то все и
произошло. Мы слишком много пили в тот вечер, и у меня голова
закружилась..." Капитан еще немного помолчал, потом ответил: "Да, напрасно я
уехал с Элисабет". - "А я о чем говорю? - И фру снова расплакалась. Ты и
слышать ничего не желал, Теперь ты всю жизнь будешь попрекать меня этим
Гуго, а что сам натворил, о том и не вспомнишь".- "Есть все-таки разница, -
возразил капитан. - Я-то никогда не жил с женщиной, о которой ты говоришь,
не был ее мужем, выражаясь твоим языком".
ударил кулаком по столу. Фру разрыдалась, а сама все смотрит на него. "Но
тогда я не понимаю, почему ты ходил за ней по пятам, и прятался с ней в
беседке и во всех укромных местах",- сказала фру. "Ну, в беседке, положим,
была ты, а не я", - ответил капитан. "Да, все я и всегда я, а ты ничего и
никогда",- сказала фру.- "А для чего я ходил за Элисабет? Да для того, чтобы
вернуть тебя,- сказал он.- Ты от меня отдалялась, я хотел тебя вернуть". Фру
задумалась, потом вдруг вскочила, да как бросится к нему на шею: "Ах,
выходит, ты меня любил хоть немножко? А я-то думала, что ты меня давно
разлюбил. Ты ведь тоже отдалялся от меня, много лет подряд, разве ты не
помнишь? Как глупо все получилось. Я не знала... я не думала... А ты,
выходит, любил меня... Дорогой мой, но тогда все хорошо!.." - "Сядь! -
сказал капитан. - С тех пор произошли некоторые перемены". - "Что произошло?
Какие перемены?" - "Вот видишь, ты уже все забыла. А я-то хотел спросить у
тебя, сожалеешь ли ты об этих переменах?" Тут фру снова вся окаменела и
говорит: "Ах, ты про Гуго? Но ведь сделанного не воротишь".- "Это не
ответ".- "Сожалею ли я? А ты? Ты себе кажешься невинной овечкой?" Тут
капитан встал и начал расхаживать по комнате. "Вся беда в том, что у нас нет
детей,- сказала фру.- У меня нет дочери, которую я могу воспитать так, чтобы
она стала лучше, чем я". - "Я думал об этом, - говорит капитан,- возможно,
ты права.- Тут он подходит к ней вплотную и еще добавляет: - Лавина
обрушилась на нас, жестокая лавина. Но разве нам, благо мы остались в живых,
не следует разгрести камни, и бревна, и щебень, и все, под чем мы были
погребены много лет, чтобы наконец вздохнуть полной грудью. У тебя еще может
быть дочь!" Фру встала, хотела что-то сказать, но не решилась. "Да, - только
и проговорила она. И повторила еще раз: - Да".- "Сейчас ты устала и
взволнована, но подумай о том, что я сказал. Доброй ночи, Ловиса". - "Доброй
ночи!" - ответила она.
XI
право на рубку леса, либо запродать весь лес на корню. Нильс истолковал это
таким образом, что капитан не желает приглашать на работу в имение
посторонних. Должно быть, у капитана с фру опять начались нелады.
можно было немножко перевести дух. Но дел по-прежнему оставалось очень много
- запаздывали с осенней пахотой, и теперь уже мы вдвоем - Ларс Фалькенберг и
я - распахивали поле и луговину.
он хотел было взять расчет. Удержал его стыд - как бы не подумали, что он
бросает работу, с которой не может справиться. У Нильса были довольно четкие
представления о чести, унаследованные от множества поколений. Не пристало
крестьянскому сыну вести себя как последнему батраку. К тому же Нильс
недостаточно долго здесь проработал; когда он нанимался в Эвребе, хозяйство
было совсем запущено, понадобилось бы немало лет, чтобы вновь его поднять.
Только нынче, когда в распоряжении Нильса оказалось больше рабочих рук, он
сумел наконец сдвинуть дело с места. Только нынче он впервые смог увидеть
добрые плоды своих усилий, - какие уродились хлеба, какая густая пшеница!
Сам капитан впервые за много лет порадовался на щедрый урожай. Будет что
продать нынешней осенью.
сейчас Эвребе. Ему только позарез нужно было побывать дома, - Нильс родом из
северной части прихода,- и для этого он взял два свободных дня, когда мы уже
выкопали весь картофель. Должно быть, у него какое-нибудь неотложное дело,
может, он хочет встретиться со своей невестой,- думали мы все. Через два дня
Нильс вернулся такой же бодрый и расторопный, как всегда, и с жаром взялся
за работу.
волнении выскочила из дома и побежала куда-то, не разбирая дороги. Следом
показался капитан. Он кричал: "Ловиса, Ловиса, постой, куда же ты?" А фру
отвечала только: "Оставь меня!"
фру.
зайди в дом и посмотри, убрала ли она фотографии.
дворе капитан сказал ей:
произвол судьбы. Все о ней заботились.
оставила их на видном месте. Это большая промашка.
разбираюсь в людях, я много понасмотрелся за годы странствий. И я решил
устроить Нильсу небольшое испытание, проверить, не зря ли он важничает.
фотографии, - говорю я.
разом доказали мне, каким глубоким и безошибочным чутьем обладает Нильс.
после своего проступка, должно быть, в ней что-то надломилось. Другого
объяснения я не вижу. Есть люди, которые, оступившись, могут подняться и
спокойно шагать дальше по жизни, разве что синяков насажают, а есть другие,
которые так и не могут встать.
продолжаю я испытывать Нильса.
Конечно, она продолжает жить, но мне кажется, в ней нет внутренней гармонии.
Я не силен по этой части, но я имею в виду именно гармонию. Понимаешь, она
может есть, и спать, и улыбаться, и все же... Я вот только что проводил
такую же в последний путь, - ответил мне Нильс.
мог спросить:
Ларсом пахать. Вам уже немного осталось.
на ее похороны. Боже милостивый, поистине есть люди, которые не могут с этим
справиться, это потрясает самую их основу, это - как революция. Все зависит
от того, насколько они загрубели. Насажают синяков, - сказал Нильс. И
внезапная мысль заставляет меня остановиться: а вдруг это была не его
сестра, а его возлюбленная?
ним батрачонка.
неспокойно. Рагнхильд была ужасно взволнована, надвигающаяся темнота ее
пугала, и она не могла найти места более надежного, чем у меня на коленях.
Она и всегда была такова - стоило ей разволноваться, и она становилась
робкой и нежной, робкой и нежной.
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Роллинс Джеймс
Василенко Иван
Сертаков Виталий
Перумов Ник