которой еще висел список крикетной команды. Некоторые комнаты оказались
запертыми, видимо, это были апартаменты директора. Здесь же располагалась
учительская комната - множество, теперь не занятых, книжных полок, следы
ожогов от сигарет на каминной доске, сломанная корзина для бумаг. На
двери, ведущей в кухонные и подсобные помещения, было написано мелом:
"Рядовой и сержантский состав"; позади двери раздавалась музыка, видимо,
из радиоприемника. В зале на каминной полке стояла крышка от стола.
Прочерченная мелом вертикальная линия разделяла ее на две части. Левая
часть, судя по заголовку, предназначалась для постоянно действующих
приказов, правая - для текущих приказов и распоряжений. Под заголовком
"Постоянно действующие приказы" висели отпечатанные в типографии
инструкции по соблюдению затемнения и по защите от химического нападения,
напечатанные на машинке алфавитный список части и распорядок дня: "Подъем
- 07:00. Завтрак - 07:30. Построение и занятия - 08:30. Второй завтрак -
13:00. Построение и занятия - 14:15. Чай - 17:00. Обед - 19:30. Если не
последует иных указаний, офицеры свободны с 17:00." Под заголовком
"Текущие приказы и распоряжения" на доске было пусто. Гай потрогал рукой
старомодную батарею парового отопления и почувствовал, к немалому своему
удивлению, что она горячая. Батареи, по-видимому, плохо согревали
окружающий воздух, ибо в каком-нибудь ярде от них тепла не ощущалось. Гай
представил себе шумных мальчишек, отталкивающих друг друга, чтобы посидеть
на теплых батареях, мальчишек в плотно облегающих брюках, с аденоидами и
ознобышами; а может быть, привилегией сидеть на батареях пользовались
только старшие ученики и одиннадцать игроков из футбольной
команды-победительницы. Несмотря на опустение, Гай представлял себе всю
школу - заведение и не очень прогрессивное, и не очень преуспевающее.
Младшие преподаватели, наверное, часто менялись, прибывали с большим
блеском, вылетали с большим треском; половину мальчиков принимали на
условиях тайно сниженной оплаты: никто из них никогда не становился
высокообразованным, не сдавал экзаменов в приличное закрытое
привилегированное среднее учебное заведение, не возвращался отметить день
своего выпуска, никогда не вспоминал добрым словом проведенные в этой
школе годы, а если и вспоминал, то со стыдом и отвращением. Уроки но
истории были, конечно, патриотичными по замыслу, но высмеивались молодыми
преподавателями. Никакой своей школьной песни в Кут-эль-Амаре не было. Обо
всем этом можно было догадаться, по мнению Гая, по одним только запахам в
этом покинутом здании.
личных удобств". Он знал, что когда-то придется жить в плохих условиях.
Жизненные условия в казарменном городке алебардистов создавались долгими
мирными годами, такие условия встречаются редко и всемерно сохраняются, но
они не находятся ни в какой связи с целью Гая. С этими условиями
покончено; надо понимать, что сейчас идет война.
и размещение в этом доме, возможно, не что иное, как микрокосм того нового
мира, для борьбы с которым он и вступил в армию. Дом покинуло нечто
совершенно ненужное, слабая пародия на цивилизацию, а он и его друзья
принесли с собой в этот дом новый мир - мир, который повсюду вокруг Гая
принимал твердые очертания, окруженный колючей проволокой и воняющий
карболкой.
в свою комнату, разделся, повесил одежду на заднюю спинку койки и улегся,
не погасив единственной электрической лампочки, ярко светившей ему прямо в
глаза. Он уснул, но вскоре был разбужен вернувшимися из бара шумными
коллегами.
6
сказать не мог. В смущение его приводило, пожалуй, то обстоятельство, что
они почти во всем походили на вновь прибывших. У них даже были свои
"дядюшки": добродушный, несколько полноватый учитель Блейк, которого все
звали Коротышкой, и каучуковый плантатор с Малайского архипелага по имени
Родерик. Впечатление создавалось такое, будто Гай и прибывшие с ним
офицеры повернули где-то за угол и неожиданно оказались перед зеркалом, в
котором увидели четкое отражение собственных персон. Гаю казалось, что в
кут-эль-амарской школе просто стало в два раза больше молодых офицеров. Их
уменьшили и изобразили в карикатурном виде путем дублирования, а вся
иерархическая структура армейской жизни была опозорена этой конгрегацией
столь большого числа офицеров, имеющих одинаковое воинское звание.
Кадровые офицеры, которым была поручена подготовка младших офицеров, жили
в отведенных им комнатах, более или менее точно появлялись на занятиях, в
рабочие часы лениво переходили из одного класса в другой и с завидной
пунктуальностью исчезали в конце рабочего дня. Инструктор-сержант во время
приближения кого-нибудь из кадровых офицеров, не считаясь со званиями
офицеров в его группе, часто говорил: "Ну-ка, будьте повнимательней, к нам
идет офицер". Солдаты из команды обслуживания и инструкторы-сержанты
подчинялись сержанту-квартирмейстеру. Вторые лейтенанты не несли за них
никакой ответственности и не имели никаких нрав по отношению к ним.
необходимые предметы мебели; создали столовую комиссию, и Гай стал ее
членом; питание улучшилось; начал работать бар. Предложение взять напрокат
радиоприемник в ходе горячего обсуждения было провалено совместными
усилиями пожилых и бережливых. Из полкового склада предметов
хозяйственно-бытового обихода получили мишень для игры "метание стрелок" и
стол для пинг-понга. Однако в вечерние часы ничто из этого не удерживало
офицеров в заведении. Саутсанд располагал танцевальным залом, кинотеатром
и несколькими отелями, к тому же и денег у офицеров стало больше.
Возвратившись из отпуска, каждый из них обнаружил уведомление о
возможности получить задолженность по денежному содержанию и довольно
много совершенно неожиданных надбавок. Все должники Гая, за исключением
Сарам-Смита, расплатились с ним. Сарам-Смит заявил:
особого значения, я отдам ее несколько позднее.
теперь появился некоторый нюанс. Если раньше это слово произносилось от
всей души и выражало уважение младшими старших, то теперь оно звучало с
заметной иронией. В Саутсанде молодые офицеры чувствовали себя довольно
свободно: они подхватывали в городе девушек, выпивали в местных отелях и
барах, считали, что в свободное время они никому не подконтрольны. В
казарменном городке алебардистов Гай был связующим звеном между ними и
старшими но положению и чину. Здесь же он был хромым старым хрычом, не
отличавшимся в работе, не участвовавшим в шутках и забавах. Раньше он
всегда был с ними и пользовался их уважением и признанием, доходившими до
абсурда. Теперь же несгибающаяся в колене нога и трость удерживали Гая на
расстоянии от них.
подготовке. Он ковылял в одиночестве в гимнастический зал, где они
занимались в составе группы, и в таком же одиночестве ковылял за ними,
когда они возвращались. Им выдали полевую форму одежды, и они надевали ее
на занятия. Вечером желающие могли переодеваться в повседневное
обмундирование. Никаких приказов или распоряжений на этот счет не
поступало. Парадного обмундирования не было. На занятиях изучали
стрелковое оружие и утром, и во второй половине дня. Занятия проводились в
соответствии с наставлением, страница за страницей, рассчитанным на
усвоение даже самым бестолковым новобранцем.
некоторые из вас не отказались бы поиграть сейчас. Правда ведь? Итак, вы
играете правым крайним нападающим. Ветер дует прямо в ворота противника.
Понятно? Вы подаете угловой. Понятно? Скажите мне, куда вы будете
нацеливать свой удар, прямо в ворота? Может кто-нибудь сказать мне, куда
вы будете целиться? Мистер Триммер, вот вы, например, куда вы будете
целиться, прямо в ворота?
будете целиться?
Куда вы будете целиться в этом случае? Прямо в ворота?
Неужели никто из вас не играет в футбол? Вы же будете целиться _левее_
ворот, правда ведь?
_левее_ ворот, потому что надо учитывать _дующий в ворога противника
ветер_. Правильно?
Позднее, в гимнастическом зале, преодолевая боль в ноге, Гай лег на пол и
нацелил винтовку в глаз Сарам-Смита, в то время как тот, прищурившись,
смотрел на Гая через ортоскоп. Сарам-Смит заявил, что все "выстрелы" Гая в
цель не попали.