Чтение 22–й страницы книги ~Микстура от косоглазия~

- Аглая умерла, а мертвых не судят.

- Никто не собирается подавать в суд.

- Тогда чего пришли?

- Сильвия Яновна, разочаровавшись в правоохранительных органах, наняла меня для поисков Настены.

Борис скривился:

- Вот уж кому никогда не стану помогать, так это Сильвии! Она убила Аглаю!

Я помолчала немного и продолжила:

- Сильвия Яновна обещала заплатить миллион рублей тому, кто подскажет, где девочка. Она обещает сохранить тайну и никогда не выдаст информатора. Бедная мать понимает, что ребенка нет в живых, год уже прошел, ей просто хочется увидеть могилу, поставить памятник, понимаете?

В глазах Бориса мелькнул алчный огонек.

- Миллион рублей? А не обманет?

- Нет, конечно, - самым убедительным тоном заявила я, - как только кто-нибудь приведет ее к могиле девочки, он сразу же получит деньги: хотите в деревянных, хотите в долларах, по курсу.

По лицу Бориса промелькнула тень, и он вдруг спросил:

- А два миллиона не даст? Ведь Сильвия похитителям триста тысяч баксов отвалила. Что ей стоит еще немножко наскрести, а? Пара лимонов рубликов для нее не сумма, а так, тьфу.

Жадность парня возмутила меня, я раскрыла было рот, чтобы прочитать ему нотацию, но вдруг поняла: Борис владеет какой-то информацией. И потом, откуда он знает про триста тысяч?

- Если сведения ценные, то Сильвия Яновна не пожалеет ничего! - выпалила я.

- Сам знаю, - быстро сказал Борис, - но...

- Что?

- Вернее, могу узнать.

- У кого?

Парень мерзко ухмыльнулся:

- Пусть Сильвия даст задаток, триста тысяч рублей, вот тогда и продолжим разговор!

Следующие полчаса я и так и эдак пыталась "сломать" Бориса, но парень стоял насмерть, повторяя каноническую фразу: "Сначала деньги, потом стулья".

Не добившись никакого толка, я ушла. Но уже на лестнице меня осенило. Борис явно знает, кто убил Настену, у его покойной жены рыльце было в пуху, не зря она покончила с собой, услыхав про милицию. Аглая не от оскорбленного достоинства полезла в петлю, а от страха. Видно, хорошо знала, какая судьба ждет ее в заключении. Будучи женой милиционера, я в курсе того, как относятся в тюрьме и на зоне к насильникам и похитителям детей. Большинство из них от невыносимых издевательств предпочитает покончить с собой. Если я не ошибаюсь, сейчас жадный Боречка спешно звонит кому-то.

Естественно, обсуждать возникшую ситуацию он по телефону не станет. Значит, надо притаиться, подождать, пока парень выйдет из квартиры, а он обязательно выйдет, проследить за ним...

Минуты текли медленно, дверь квартиры Бориса не спешила открываться. Я приуныла. Неужели ошиблась в расчетах и теперь стою тут абсолютно зря?

Промаявшись полтора часа, я уже собралась уйти, но тут из подъехавшего лифта выскочила ярко размалеванная девица и бросилась к квартире Бориса. Я прижалась к железной трубе мусоропровода. Все правильно, только парень никуда не собирался, к нему прибежала подельница.

- Чего так долго? - укорил Боря, распахнув дверь.

- Как могла, - окрысилась девица.

Парочка исчезла за дверью. Я заметалась по площадке. Как бы услышать, о чем они говорят?

Взгляд упал на замок. Он был самый обычный, российского производства. Точь-в-точь такой "украшал" в свое время дверь в нашу с Раисой "двушку". Я, безалаберная школьница, пару раз теряла ключи, за что мне крепко доставалось от мачехи. Потом я наловчилась пользоваться пилочкой для ногтей. Это, в общем, просто, засовываешь железку в скважину, поддеваешь пружинку...

Я пошарила в сумочке, вытащила пилочку.

Стоит попробовать, будем надеяться, что парочка сидит не в гостиной, а в кухне. Прямо у входа расположен туалет, юркну туда...

Дверь послушно распахнулась, не издав скрипа, я шмыгнула в санузел и чуть не вскрикнула от восторга. Спасибо вам, милые строители, спасибо за то, что возвели стены, сквозь которые слышно абсолютно все. Конечно, жить в такой квартире не особенно комфортно, зато подслушивать секреты в самый раз.

- Ты думаешь, это не обман? - спросила девица.

- Не похоже... - прогудел Борис, - раз ко мне пришла, значит, о чем-то догадывается.

- А если нас арестуют?

- Маловероятно.

- Мне так не кажется.

- Ты, Нюська, вечно всего боишься, а выходит всегда по-моему.

- Ага, - парировала Нюся, - в особенности Аглае повезло.

- Так она дура, - спокойно ответил "безутешный" супруг, - кто же думал, что Аглая так испугается! Я ей досконально объяснил: все схвачено, найти концы невозможно. Она потерпевшая, ты ее здорово по башке огрела, у нее такая гематома была! У ментов сомнений не возникло, что Аглая пострадавшая. Нет бы понять, что Сильвия просто так орет. Впрочем, что ни делается, все к лучшему. Аглая нас выдать могла.

Приходила домой и каждый день ныла: "Сильвию жалко, убивается по Настене, может, намекнем, что девочка жива-здорова?"

- Лучше сказать ей, что мы ничего не знаем, - перебила его Нюся, - целый год прошел, все утихло.

- Она даст два миллиона рублей за любые сведения, - протянул Боря, - а если поторговаться, и три выбить можно. Представь, какая куча денег!

- Опасно это, - предостерегла Нюся, - лучше сделать вид, что ты ни при чем.

- Ерунда. Значит, так, завтра позвоню этой бабе, которая приходила, телефончик она оставила, и сообщу, что есть девка, которой известно место захоронения.

- Еще чего! - возмутилась Нюся. - Опять меня подставляешь! Я Настену выноси, я Аглаю лупи, а теперь еще и это! Нет уж, фиг тебе!

- Ты денежки получила?

- Ну.

- И еще поимеешь, неужели не хочется?

- Кто бы отказался от баксов, - рассудительно заявила Нюся, - только я боюсь очень, прямо до усрачки. Ладно, с Настеной по-твоему вышло, а вдруг сейчас нас на крючок менты ловят?

- Выбрось это из головы, - повысил голос Боря, - дело давно закрыто и забыто, была им охота нас искать! В городе каждый день кого-нибудь убивают или грабят. Слушайся меня, тебе что, пятьсот тысяч помешают?

- Сколько? - заорала Нюся. - Ты же говорил про три миллиона!

- Но нас ведь двое!

- Хитрый какой! Себе вон сколько заберешь.

- Я мозговой центр.

- А я собой рискую, меньше чем за половину не согласна.

- Семьсот пятьдесят тысяч!

- Полтора миллиона!

- "Лимон", и точка, - каменным тоном произнес Борис.

- Ладно, - недовольно согласилась Нюся, - только ничего у нас не выйдет.

- Почему?

- Где же мы могилку возьмем? Или хочешь ей про Ефима Ивановича рассказать?

- Лучше бы тебе забыть это имя! - воскликнул Борис. - Навсегда, а то, не ровен час, рот заткнут землей. Ефим Иванович шутить не станет. Ты представь только, что он с нами сделает, если про триста тысяч баксов узнает!

- Страшно мне, страшно, - забубнила Нюся. - Я почти год спать не могла, на каждый звонок дергалась, думала, милиция идет, только-только успокоилась, и снова здорово! Господи, боюсь жутко!

- Не глупи, - буркнул Борис, - у тебя появилась возможность получить семьсот пятьдесят тысяч!

- Ты обещал миллион!!!

- Извини, я оговорился, конечно, ты получишь "лимон".

- И как ты собираешься выкрутиться?

- Да просто, - вздохнул парень, - отвезешь бабу-детектива в область, надо только пораскинуть мозгами куда, и покажешь, предположим, березу. Сообщишь, что там между корнями Настена и зарыта. Пусть Сильвия памятник ставит.

- Сбрендил, да?

- Почему?

- Так она первым делом велит тело выкопать, а где оно?

- Ну.., разложилось, год уже прошел.

- Совсем офигел! Кости должны остаться.

- Ага, действительно.

Воцарилось молчание, прерываемое звяканьем, потом Борис сказал:

- Придумал! Надо узнать, где хоронят неопознанные трупы.

- И чего?

- Небось среди них и дети бывают.

- Наверное.

- Вот и скажешь, что Настену похоронили в общей могиле, пусть разрывает. Там костей вагон.

- Ну.., не знаю.

- Ладно, - подытожил Борис, - я еще подумаю, но тебе придется встречаться с этой детективной бабой. Только сначала возьми триста тысяч задатка, а потом успокой ее, дескать, знаю, где тело, но покажу лишь после того, как все денежки получу.

- Ой, боюсь! Имей в виду, если меня арестуют, тут же все про тебя расскажу!

Послышался глухой удар, стук, вскрик, потом плач.

- Имей в виду, сучара, - прошипел Борис, - если хоть намекнешь про меня, мигом Ефиму Ивановичу отзвоню. Угадай, что тогда с тобой будет? У Коростылева руки длинные, никакие тюремные стены не спасут. Давай уматывай!

Поняв, что Нюся сейчас уйдет, я ужом скользнула за дверь, спустилась во двор и уставилась на подъезд. Минут через десять на улице появилась девица, но далеко не в том ярком виде, в каком она вбежала в квартиру к Борису. Косметика размазалась по лицу, а глаза и нос были красными. Не обращая на меня никакого внимания, девчонка бросилась на автобусную остановку, я побежала за ней. Через пару минут мы обе благополучно вскочили в подъехавшую маршрутку.

Мое место оказалось напротив Нюси, и я стала украдкой разглядывать девчонку.

Нюся, не замечая моего интереса, уставилась в окно, изредка она шмыгала носом. Вид у нее был самый несчастный, глаза смотрели жалобно, а руки, комкавшие платок, нервно тряслись.

Нюсеньке явно было не по себе.

- "Хозяйственный", - объявил водитель.

Девушка вскочила и рванула дверь маршрутки. Мы выбрались наружу. Я поежилась, только что, у дома Бориса, было намного теплее. Такое ощущение, что я приехала на самый край Москвы.

Конгломерат блочных зданий остался позади, впереди чернел лес, между голыми деревьями вилась узенькая дорожка, по которой стремглав побежали все пассажиры маршрутки. Нюся неслась в авангарде, я замыкала процессию. Бежать пришлось довольно долго, наконец мы выскочили на небольшую площадь, за которой стояли два длинных, одноэтажных барака. Нюся вошла в левое здание, я за ней.

Абсолютно прямой коридор был заставлен детскими колясками и завешан тазами. Ловко лавируя между препятствиями, Нюся добралась до последней двери, погромыхала замком и исчезла.

Я постояла некоторое время, прижавшись к ободранному экипажу какого-то младенца, потом заколотила кулаком в дверь.

- Щас, погодите, - ответила Нюся и распахнула дверь.

Увидав меня, она удивилась.

- Вам чего?

- Здравствуй, Нюсенька, - сладко улыбнулась я.

- Добрый день, то есть вечер, - ответила негодяйка.

- Не узнаешь?

- Вроде нет.

- Правильно, мы с тобой пока не знакомы.

- Что вам надо? - отступила назад девушка.

- Может, в комнату пригласишь, - лучилась я, - зачем на пороге толковать, ушей тут небось полным-полно, а к ним еще и языки с глазами прилагаются.

- Проходите, - посторонилась Нюся.

Я вошла в маленькую, меньше десяти метров комнату. Узенькая кровать, ободранная тумбочка, гардероб... Свободного пространства в помещении просто не осталось. Все выглядело старым, убогим, обшарпанным. Единственной дорогой вещью был компьютер, стоящий на придвинутом к стене обеденном столе.

Внезапно на меня снизошло вдохновение.

Я ткнула пальцем в сторону роскошного плоского монитора.

- Нехорошо, однако!

Нюся уперла руки в бока.

- Чего? Ты, ваще, кто такая? За фигом явилась?

- И грубить нехорошо!

- Не пошла бы ты на... - рявкнула "воспитанная" девушка и с самым решительным видом двинулась в мою сторону.

Я села на единственный колченогий стул и покачала головой. Если начну сейчас ругаться, то мигом заткну за пояс Нюсю. Я выросла рядом с Раисой, а мачеха никогда не стеснялась в выражениях, ее лексикону мог позавидовать любой портовый грузчик. Еще я все детство дралась во дворе с мальчишками. Они не боялись отвесить тумака девчонке, у которой не было ни отца, ни старшего брата. С пяти лет я усвоила простую истину: в потасовке побеждает не сильный, а хитрый и изворотливый, умеющий ударить или ущипнуть в самое незащищенное место. Годам к четырнадцати я настолько преуспела в боях, что подростки стали меня побаиваться. Как-то мы с Олегом начали возиться на ковре, так, в шутку. В какую-то минуту муж попытался использовать физическую силу и прижал меня к полу.

- Сдаешься? - засмеялся он. - Все, полная победа, ты на лопатках.

- Никогда не сдавайся! - азартно выкрикнула я и укусила его за кончик носа.

- С ума сошла! - орал супруг, вскакивая. - Это же не по правилам!

- Прости, милый, - залепетала я, - машинально получилось, чисто рефлекторно.

- Где только ты обучалась подобным приемам, - ворчал муж, трогая укушенный нос, - с ума сойти можно.

Я хотела было ответить сущую правду: "В подворотне, меня там вечно поджидали пацаны, желавшие намылить шею", - но осеклась.

Лучше Олегу не знать в деталях, каким было мое детство. Я рассказала в свое время ему парочку историй и очень хорошо помню, как на лицо супруга наползли сначала ужас, а потом жалость. Я же терпеть не могу, когда меня жалеют.

Теперь понимаете, почему я совершенно не испугалась Нюси, сжимавшей кулаки?

- Привет тебе от Сильвии Яновны, - улыбнулась я.

Девушка остановилась, словно налетела на стену.

- Это кто такая?

- Хватит дурой прикидываться.

- Вы о ком говорите?

- О Сильвии Яновне, матери Настены.

- Первый раз слышу эти имена, - ответила Нюся, плюхнулась на кровать и попыталась нагло улыбнуться.

Но у нее получилось плохо. Губы ее не слушались, они побледнели и задрожали.

- Неужели? - продолжала ухмыляться я. - Склероз в столь юном возрасте редкое явление, позволь освежить твою память. Сильвия Яновна - хозяйка повесившейся Аглаи.

- Не знаю такую, - прошептала Нюся.

Яркий макияж внезапно словно вспыхнул на ее лице. Размазанные пятна румян из кирпичных стали кроваво-красными, а глаза загорелись лихорадочным огнем.

- Деточка, - сочувственно вздохнула я, - ты сейчас упадешь в обморок. Когда человек врет, у него меняется тонус сосудов, кстати, именно на этом эффекте основана работа детектора лжи.

Сосуды сужаются, кровь не поступает в мозг, и индивидуум валится без чувств. Неужели ты забыла несчастную Аглаю, няню похищенной Настены, жену Бориса? Извини, но мне трудно поверить в это. Ты ведь только что была у Бори, буквально пять минут назад вернулась домой.

Нюся привалилась к стене. Я испугалась, что она сейчас от страха и впрямь лишится чувств, и быстро сказала:

- Да не пугайся так! Я не из милиции.

- А откуда? - прошептала Нюся.

- От Сильвии Яновны.

- Ой!

- Вернее, от ее друзей, которые решили помочь Мамаевой. Понимаешь, Сильвия Яновна убивается по Настене, вот приятели и наняли частного детектива, то бишь меня. Кстати, идея Бориса выдать за труп Насти тело какой-нибудь другой девочки очень глупа. Есть такая вещь, как генетический анализ. Кости несчастного ребенка могут пролежать в земле много-много лет. Сильвия Яновна сдаст свою кровь, и эксперт сразу определит, что разложившийся труп не принадлежит Настене, ясно? Где после этого окажетесь вы с Борисом?

- Откуда вы знаете? - прошептала Нюся.

- Про то, как вы решили обмануть глупую Сильвию и потребовать у нее три миллиона рублей, или про анализ? Один раз вы уже получили триста тысяч баксов, показалось мало? Кстати, очень глупо...

- Что?!

- Небось Борис велел не тратить пока денежки, а ты купила компьютер.

Нюся затрясла головой, потом уткнулась в подушку и горько зарыдала. Я села к ней на кровать и погладила девицу по крашеным волосам.

- Ну-ну, не все так плохо, главное, ты раскаиваешься!

Нюся подняла порочную, залитую слезами мордочку и начала с жаром говорить: