read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



В то же мгновение Николетта рухнула на диван и забила ногами по ковру.
- Тебе плохо? - всполошился я.
Было от чего испугаться. Обычно маменька орет в любой ситуации так, что вылетают оконные стекла, а сейчас молчит.
Я налил воды и протянул Николетте.
- Выпей.
- М-м-м, - затрясла головой она.
- Не хочешь пить, тогда ляг!
- М-м-м.
Да что случилось?! В гостиную вернулся Антон и ткнул мне под нос листок бумаги. Я уставился на текст:
"У меня не открывается рот".
Совсем растерявшись, я выхватил из его пальцев ручку и нацарапал:
"Почему?"
"Не знаю, наверное, паралич".
"Отчего?"
"Не знаю!!!"
На этой фразе я сообразил, что у Антона не расцепляются челюсти, но уши-то у него хорошо слышат! Можно же его спрашивать, а не писать на листке.
- У тебя что-нибудь болит? "Нет", - появилась запись.
- Сейчас позову доктора. "Что было в клубнике?"
- Сливки.
"И все? Ничего туда не засовывал? Они у меня зубы склеили, намертво, я даже проглотить не успел ничего!"
- Я по-твоему идиот?
"Да", - написал Антон с такой злостью, что сломал ручку.
Я повернулся к Николетте:
- У тебя не раскрывается рот? Маменька судорожно закивала.
- Совсем?
Николетта покраснела, глаза ее расширились, стало понятно, что матушка пытается разъединить челюсти.
- Сядьте на диван, - велел я, - и ждите врача.
- Может, это вирус, - испуганно прошептала вернувшаяся Лика, - вроде чумы, сейчас и нас прихватит.
Мне было очень не по себе, с подобной ситуацией я столкнулся впервые, но хорошо знаю: в случае форсмажора никогда не следует поддаваться панике, надо сохранить по мере возможности холодную голову. Если сейчас засуечусь и заахаю, Николетта мигом упадет в обморок, Анжелика устроит истерику, а Антон начнет метаться по квартире, сшибая мебель. Нет уж, надо изображать полнейшее спокойствие. И потом, похоже, им не так уж и плохо, просто по непонятной причине рот заклинило. Впрочем, иногда такое случается, зевнет человек от души, а челюсти потом не сходятся...
- Во, гляди-ка, - донеслось из коридора, и в комнату вошла страшно довольная Нюша. - Здрасте вам, - продолжила она, - зуб сделали, теперича как новый, хочешь покажу, Ваня?
- Нет, - быстро ответил я, - ступай на кухню и завари нам с Ликой чай..
Нюша шумно вздохнула и с грацией бегемота удалилась. Из кухни незамедлительно полетело ворчание:
- Ктой-то дуршлаг на месте не повесил? Зачем брали? И воды на пол надрызгали, мяту разодрали! Ну чудаки прямо! Чаво хозяйничали!
Я набрал воздуха в грудь, чтобы крикнуть: "Нюша, замолчи!"
Но следующая фраза домработницы заставила меня насторожиться:
- Расшвыряли, разбросали! За каким лешим отвердитель выдавили? Ну, умники!
- Нюша, - заорал я, - ты о чем? Какой отвердитель?
Раздалось шарканье, и домработница вновь появилась в гостиной.
- Во, - сунула она мне пустой красный баллончик из-под сливок, - ктой-то весь упшикал и в помойку зашвырнул! Ну народ! Ну не хозяйственный! Сказано же! Чуть-чуть надо! И стену намочить, в мокром моментом схватывается!
Чувствуя, что земля уходит из-под ног, я постарался сохранить самообладание и твердо произнес:
- Нюша! В этом баллончике были взбитые сливки!
- Да никогда! - подскочила она. - Отвердитель!
- Это что такое? - дрожащим голосом осведомилась Лика.
- Муравьи к нам пришли, - словоохотливо объясняла прислуга, - а позавчера я таракана поймала. Ну, думаю, хозяйка меня со свету сживет, она прусаков до усеру боится.
Я, оцепенев, слушал бесхитростный рассказ Нюши.
Обнаружив на пищеблоке непрошеных гостей, она решила предпринять адекватные ответные действия и отправилась на строительный рынок, там ей в момент посоветовали купить то, что она упорно называет сейчас "отвердитель". Суперсильный, мгновенно схватывающийся герметик.
"Только немного бери, - предупредил продавец, - выдавишь чуток и лопаткой по всем дыркам размажь, да не тормози, он быстро схватывается, потом не сковырнешь! Стену намочи, на мокром в полсекунды действует, а на сухом минут пять-семь подождать надо".
- Так на баллончике тетка со взбитыми сливками, - забормотал я, - и с лопаточкой для торта.
- Вона, - фыркнула Нюша, - это у ей герметик, а в лапе мастерок! Ну сам посуди, за каким фигом ей резиновые перчатки для сливок?
По моей спине потек пот. Лика завизжала и кинулась к Антону. Двоюродный брат рухнул в кресло. Я машинально подошел к креманке, которая предназначалась Николетте. Из нее торчала белая масса, похожая на снег. Я попытался нажать на массу. Куда там, она была совершенно каменной!
- Ваня, - простонала Лика, - мы убили их!
- Спокойствие, только спокойствие, - пробормотал я и схватил телефон.
- "Скорая", двадцать пятая, слушаю.
- Что делать, если человек засунул в рот герметик?
- Что? - не поняла диспетчер.
Я как мог попытался объяснить ситуацию. Лика тряслась около меня. Николетта лежала на диване, Антон стек в кресло.
- Сейчас приедет медицина, - пообещал я, - и расцепит вам зубы.
В ответ - тишина. Следующие полчаса мы провели молча, изредка Антон подскакивал на подушке, а потом опять обваливался вниз. Нюша бубнила на кухне:
- Во! Удумали! Отвердитель жевать! Ясное дело - зубы сцепит!
Наконец явился доктор. Чтобы въехать в ситуацию, ему понадобилось энное время?
- Герметик? Зачем они его жевали? - недоумевал "Гиппократ".
- С клубникой, вместо сливок, - пояснил я.
- Во, блин, - запричитал врач, - совсем люди того!
- Перепутали случайно баллончики! - тихо сказал я. - С каждым может произойти.
- Да где они его взяли!
- В холодильнике.
- Кто же бытовую химию в нем держит!
Я приободрился. Правильный вопрос! Стой баллончик в шкафчике, в туалете, я ни за что бы не принял его за дозатор со сливками!
Нюша, услыхав возмущение врача, притопала в гостиную и заявила:
- И чаво? На ем написано: хранить в прохладе!
- Но ведь не с продуктами, - справедливо возмутился я, - кто же на полки к сыру и колбасе такое сует. В крайнем случае вынеси на балкон.
- Ну ты даешь! - вытаращилась Нюша. - Июнь стоит, жарища! Для сохранности я его в холод сунула, дорогая вещь, двести рубликов отстегнула. Кто ж знал, что вы ее жрать станете!
- Откройте рот, - велел доктор Николетте. Маменька покачала головой.
- Губы поднимите, - вздохнул врач.

Глава 25

Я отвернулся к окну. Да уж! Положение хуже губернаторского. Вдруг за спиной раздался странный, шамкающий звук:
- Вава! Ушашно! Кошмар! Бешобрашие! Я обернулся и отступил к стене. Николетта, размахивая руками, надвигалась на меня.
- Ты нарошно, шпешиально! Нашшло!
- Вы расцепили ей зубы! - обрадовался я. - Но почему она шепелявит?
Врач протянул руку, я уставился на его ладонь, не очень понимая, что за предмет находится передо мной.
- У этой женщины съемные протезы, - пояснил врач, - я их просто вытащил. А вот с молодым человеком труднее будет... Может, в НИИ стоматологии его отвезти? Дайте-ка баллончик! Прочитаю состав.
Я находился в полном ступоре. Надо же, у Николетты протезы! Мне такое и в голову не приходило. Впрочем, маменька, постоянно жалуясь на здоровье, ни разу не упомянула о зубной боли, мог бы и раньше догадаться!
- Ясно! - воскликнул доктор. - Ну-ка, несите кипяток!
Я погалопировал на кухню за чайником. Не прошло и получаса, как Антон сумел проговорить:
- Ты нарочно! Всегда ненавидел меня!
Сами понимаете, что любые оправдания в подобной ситуации бессмысленны.
- Все хорошо, что хорошо кончается, - обрадованно воскликнул доктор, тряся Антона за плечо, - завтра отправляйтесь к стоматологу, вам лазером все остатки счистят. Если опять почувствуете, что зубы склеивает, мигом горячей водой рот прополоскайте. Вот тут написано, видите: "Можно легко удалить с помощью кипятка".
- Ваня, - простонала, стараясь не артикулировать, Николетта, - принеси нам шай!
- Что? - не понял я. Маменька посерела.
- Шай ш шахаром. Шиво, шкорей!
- Ни в коем случае! - ожил Антон. - Он принесет нам либо отбеливатель, либо шампунь, либо средство для чистки унитазов. Посмотрит на коробочку, увидит нарисованный лимон и решит, что очень даже вкусно!
- Но... - забормотал я.
- Сам-то не ел, - накинулся на меня Антон, - шутник! Все детство мне соль в кефир сыпал.
- Но...
- Ты нарошно, - шипела Николетта, - я так и шнала!
- Послушайте...
Но маменька и Антон не дали мне вымолвить и слова.
Доктор, старательно сдерживая смех, писал что-то на листе бумаги. Я ретировался в прихожую.
- Эй, Ваняша, - высунулась из кухни Нюша, - ну ты и дал стране угля! Таперича тебя Николетта со света сживет! Она тебе зубы не простит!
- Можно новые заказать, - огрызнулся я, - не так уж трудно.
Нюша захихикала:
- Да я уж эти отскребла! Не в том дело!
- А в чем?
- Так ее тайну все узнали, - веселилась Нюша, - про зубья, они у ей лет пятнадцать! А никому не говорит! Молодой казаться хочет! Я-то знаю! Эх, чаво порассказать могу! Только язык на замке держу. Ни разу покойному хозяину ни о ком не проговорилась! Только он на дачу, а сюда... И козел, и баран, и свинья...
- Ты о ком? - Я перестал понимать хоть что-либо.
Нюша продолжала веселиться.
- Так любовники ейныя! Козел, который на пианине бренчал, баран с книжками, свинья с картинами... Ни разу, ни слова! Порядочная я, другие о своих хозяевах такое натрепят, уши вянут! А я ни-ни! И сейчас молчу! Чего там зубья, с каждым случиться могет, вон у Петьки из пятой квартиры все клыки в двадцать лет повыпали! Ты бы поглядел, как мать в корсет утягивается, чтобы талия тонкой была! А колготки из резины? Ну, дела! Такая дрянь жаркая, но натянешь - и жопа не висит! Убегай, Ваняша, пока цел!
Я отступил к лифту, пытаясь переварить полученную информацию. До сего момента Нюша ни разу со мной не откровенничала. Долгие годы она была моей няней и получила статус домработницы, когда я пошел в десятый класс. Девять лет она водила меня в школу, таскала ранец, утешала и тайком покупала мороженое. Если сказать честно, Нюша всегда заботилась обо мне больше, чем Николетта, та только впархивала в детскую, чтобы поцеловать меня перед отъездом на очередную тусовку. Все мое детство прошло под шепоток Нюши:
- Тише, мама спит!
Утром, когда нянька отводила меня в школу, Николетта спала, когда я в районе двух появлялся дома, она еще почивала. Потом она принимала ванну, одевалась, красилась и... отбывала в гости. Назад Николетта являлась, когда я уже крепко спал! Иногда на матушку нападают воспоминания, и она, закатив глаза, начинает вздыхать:
- Ах, как тяжело воспитать ребенка! Нужно полное самоотречение! Ну представьте себе: раннее воскресное утро, всего двенадцать часов дня, а ты тащишь мальчика в зоопарк! Да уж, тяжел камень материнства.
То, что многие мамы встают каждый день в шесть, чтобы приготовить деткам завтрак, а потом повести их в школу, ей просто не приходило в голову. Впрочем, она не делала со мной уроки, не писала за меня доклады и сочинения, не сидела на родительских собраниях, не шила маскарадные костюмы, не мыла полы в классе, и никогда я не залезал к ней в кровать, чтобы посекретничать. Для всех этих целей имелась грубоватая Нюша.
Я сел в машину и поехал к Ванде Львовне. Козел с пианино - это Олег Ростиславович Курзаков, баран с книжками, очевидно, Леонид Маркович Забельский, а свинья с картинами - Владислав Андреевич Моор. Интересно, неужели отец ничего не знал? Даже не догадывался? А если все же понимал, откуда у Николетты каждый день появляются новые букеты в спальне, то почему терпел?
И что интересного расскажет мне Ванда Львовна? Только сейчас мне пришло в голову, что самый лучший информатор - это живущая в доме прислуга.
Старушка сама открыла дверь и засуетилась:
- Добрый вечер... э...
- Иван Павлович, - напомнил я, вручил коробку шоколадных конфет, снял ботинки, получил засаленные тапки, преодолевая брезгливость, надел их и был препровожден на кухню, где получил чашку отвратительного пойла под названием чай.
Ванда Львовна села напротив и сложила на столе сухонькие ручки, похожие на паучьи лапки. Я сделал вид, что отпил глоток, и приступил к разговору:
- Наше издательство выпускает исключительно мемуарную литературу. Воспоминания - это свидетели эпохи...
- Да, да, - закивала хозяйка.
Минут пять я заливался соловьем и, когда понял, что Ванда Львовна окончательно растеклась, задал первый вопрос:
- Вы понимаете, что мемуары должны быть интересными?
- Конечно!
- Лучше, если в них будет нечто этакое, налет "желтизны"!
- Обязательно! Я столько могу рассказать! Всякого!
- Ну, например? Ванда Львовна зачастила:
- Вот композитор Сбарский бил свою жену! Я поморщился:
- Ну об этом все знают, никакой сенсации нет!
- Профессор Реутов спал с аспирантками.
- Эка невидаль, это все начальники делают.
- Быков, директор сталелитейного завода, выгнал на улицу жену голой, когда поймал ее с любовником.
- Уже интересней, - кивнул я, - но все равно без изюминки. Мы не можем заключить Договор на книгу, если в ней нет, ну... такого... Необычного поворота сюжета. Эх, если бы какая-нибудь история в духе Оскара Уальда. Читали "Кентервильское привидение"?
Ванда Львовна кивнула:
- Конечно, обожаю Уальда!
- Значит, понимаете, что я имею в виду: призраки, исчезающие пятна крови, семейные проклятия - вот это привлечет массу читателей. Извините, пока я не вижу в вашей книге ничего особенного, будь в ней загадочная история, вот тогда...
Старушка не дала мне договорить.
- Есть, - воскликнула она своим тонюсеньким детским голосом, - о, такая новелла! Диккенс! Настоящий английский роман! Вот послушайте! Довелось мне очень давно служить в доме Петра Фадеевича Кузьминского... Я ведь из интеллигентной семьи, имею образование, но жизнь повернулась ко мне темной стороной, пришлось у людей работать...
Я перевел дух. Так, первая часть беседы прошла просто отлично. Я привел Ванду Львовну на нужное место и слегка подтолкнул бабку, дальше она покатится без моей помощи.
- Петр Фадеевич был святой человек, - пищала старушка, - теперь такого благородства у мужчин и в помине нет. Да сто из ста сдадут жену-шизофреничку в сумасшедший дом, а Кузьминский пытался лечить несчастную. Как он радовался, когда Глафира стала писать картины, надеялся на лучшее, но нет...
Я молча слушал ее рассказ. Пока что Ванда Львовна не сообщила ничего нового. Вот она разболтала про пятно, потом про самоубийство Глафиры и добралась до второй женитьбы Петра Фадеевича.
Со слов Ванды выходило, что старший Кузьминский продолжал любить Глафиру, во второй брак он вступил просто по необходимости, потому что на руках остался сын Сережа, болезненный, нервный мальчик.
Наука генетика в те годы была в зачаточном состоянии, но Петр Фадеевич справедливо полагал, что безумие может передаться по наследству, и тщательно следил за мальчиком. Но Сережа особых поводов для беспокойства не подавал, рос тихим, хорошим ребенком, без странностей и закидонов. Имелась у него только одна особенность: мальчик был маниакально обидчив, причем оскорбления он помнил годами.
Ванда Львовна очень удивилась, когда один раз, на день рождения Петра Фадеевича, Сережа, как все дети обожавший гостей, сказался больным и не вышел из своей комнаты.
Ванда Львовна принесла ему в спальню тарелку с угощением и нашла ребенка играющим в солдатики.
- Тебе лучше? - спросила прислуга. - Что же ты не выходишь?
Сереженька скривился:
- Анфиса пришла.
- И что? - не поняла Ванда Львовна.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 [ 22 ] 23 24 25 26 27 28 29
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.