Чтение 22–й страницы книги ~Две невесты на одно место~

У окна в глубоком кресле сидела одетая в пронзительно-розовый костюм маменька. Шею Николетты Украшало бриллиантовое колье, купленное моим отцом еще при советской власти. Руки, отягощенные перстнями и золотыми браслетами, Николетта сложила на том месте, где у нормальных женщин бывает живот, голова с безупречной укладкой задрана вверх, в ушах покачиваются крупные серьги, губы маменьки сжаты в нитку, в глазах полыхает огонь. Именно так, наверное, выглядел индейский вождь, ступавший на тропу войны: боевая раскраска, самые красивые перья с амулетами и огромное желание растоптать врага.

Мое сердце екнуло, я переместил взгляд на диван и чуть не перекрестился. Чур меня, чур, Николетта сыграла полный сбор.

На кожаных подушках, словно вороны на проводах, восседали Зюка, Люка, Мака и Мисюсь, все в черном, при бриллиантах, изумрудах, сапфирах, рубинах и жемчугах. В воздухе витал удушливый запах французской парфюмерии.

Я невольно сделал глубокий вдох и ощутил в "букете" дамских запахов явную нотку можжевельника - откуда-то веяло дорогим мужским одеколоном. Стараясь не поворачивать головы, я, елико возможно, скосил глаза вправо и окончательно испугался. В самом дальнем углу гостиной, около колченогого комодика, который Николетта выдает за свою фамильную мебель, притаился не кто иной, как Пусик. Милейший старичок выглядит добрым дедушкой, но я-то знаю ему цену. Значит, тут сейчас произойдет нечто экстраординарное, если все участники шабаша покинули уютные постельки и явились к маменьке в столь ранний, абсолютно невозможный для визитов час.

- Садись, Вава, - голосом глашатая протрубила Кока и пальцем с кроваво-красным ногтем указала на круглую табуретку у пианино.

Я, пытаясь сохранить душевное равновесие, умостился на неудобном, жестком сиденье.

- А теперь, - все так же мрачно-торжественно заявила Кока, - изволь объясниться!

- Простите, господа, - улыбнулся я, - не совсем понимаю, что я обязан объяснять?

Николетта подняла к глазам кружевной платочек, а Люка закричала:

- Негодяй, ты убиваешь мать!

- Думаешь, ее некому защитить? - воскликнула Мисюсь. - Вовсе нет, она имеет друзей!

- Мы все, как один, встанем грудью за Нико, - запальчиво заявила Мака.

- Девочки, - ожил Пусик, - спокойно! Вава, ты ждешь ребенка?

- Нет, - быстро ответил я, - это невозможно!

Дамы переглянулись.

- Но Нико рассказала нам о безобразной девке, ворвавшейся сюда с сообщением о беременности, - продолжил Пусик, - зачем ты лжешь?

- И не думал врать! Я ребенка не могу ждать по физиологическим причинам, беременна Вера.

Пусик побагровел.

- Он еще издевается!

- Вовсе нет, - попытался отбиться я, - вы спросили: "Вава, ты ждешь ребенка?" Естественно, я отверг сие идиотское предположение. Мужчина не способен забеременеть, во всяком случае, пока, может, в скором времени наука и решит эту задачу, но...

- Замолчи, - резко оборвала меня Кока, - хватит умничать! Слушай! У Нико будет ребенок! Младенец!

Мальчик!

От неожиданности я икнул. Впрочем, подобная реакция простительна, да и кто бы из вас не удивился, услыхав животрепещущую новость. На секунду я потерял способность воспринимать чужую речь. Николетта беременна?! Но это, простите, никак невозможно! Конечно, маменька выглядит изумительно и нагло представляется тридцатилетней, но ей уже давно не сорок и не пятьдесят, а, увы, намного больше лет, и потом, кто отец?

Очевидно, последнюю фразу я неожиданно для самого себя произнес вслух, потому что Пусик воскликнул:

- Какая разница? Человек на роль отца найдется!

Я снова онемел. Пусик! Нет, совершенно невероятный поворот событий!

- Теперь понимаешь, что как благородный человек ты обязан помочь Николетте, - ворвался в голову едкий голосок Коки, - потребуется много хлопот.

Ей-богу, не время сейчас обзаводиться собственным отпрыском.

- Ты очень молод, - задудела Мака, - и совершенно, на мой взгляд, не готов к роли отца.

- К чему торопиться? - подхватила Зюка. - Погуляй, пока молодой!

Я вцепился руками в край табуретки. Так, ситуация проясняется. Маменька, испугавшись роли бабушки и того, что Вава, став отцом, неизбежно потеряет работу, вернется домой и приведет с собой жену с младенцем, решила перетянуть одеяло на свою сторону. Однако она избрала оригинальный способ запугивания сына! Раньше Николетта рушилась в кровать с сообщением об инфаркте, а теперь, пожалуйте, новая забава!

- Сам понимаешь, - перебила Зюку Кока, - мальчик должен будет получить лучшее воспитание, двоих детей тебе не поднять...

Но я уже знал, что сообщение о беременности является наглым шантажом, и улыбнулся:

- Отчего вы все решили, будто у Николетты появится мальчик? Вдруг на свет родится девочка?

Зюка закашлялась, а маменька всплеснула оперстненными ручками.

- Так она выберет малыша, очень миленького, здорового, Пусик поможет, у него такие связи.

- Постой-ка, - воскликнул я, - что значит выберет?

- Очень просто, - пояснила Николетта, - в детском доме, там много брошенных крошек.

Я испустил глубокий вздох. Час от часу не легче!

- Твоя мать - святая женщина, - торжественно заявил Пусик, - конечно, ей еще очень рано размышлять о смерти, но порой невольно задумываешься о перспективах отдаленной кончины и понимаешь: надо иметь наследника, человека, которому хочется передать память о себе, как материальную, вроде книг, вещей и денег, так и моральную. Увы, около Николетты нет подобной личности, она бездетна, как бесплодная смоковница.

- Минуточку, я являюсь сыном вышеупомянутой дамы, - опешил я.

Пусик скривился.

- Ну и какую радость ты принес матери?

- Да, - квакнули хором дамы на диване.

- Стал президентом? - как ни в чем не бывало продолжил Пусик. - Или великим ученым?

- Нет, - брякнули великосветские львицы.

- Начал, на худой конец, кропать романы, как Павел? - вопрошал Пусик. - Снова мимо! Одно беспокойство от тебя! Еще пятидесятилетие не справил, а о Детях уже забеспокоился! Фу! Вот Николетта и приняла решение. Первый блин комом! Но второго сына она воспитает правильно! Святая женщина! Решила осчастливить маленькое, трагически начавшее жизнь существо, кстати, вот, посмотри!

В моих руках оказалось несколько листочков бумаги, и я невольно принялся изучать их содержимое.

"Опись имущества. Счет в банке - размер не скажу, но он большой. Квартира в центре Москвы. Мебель антикварная за бешеные деньги. Столовые сервизы - 18 штук, из них два серебряных. Постельное белье..."

- Это что? - выронил я писульку.

- То, чего ты лишишься в случае появления в семье приемного ребенка, - прогремела Кока, - все отойдет мальчику, именно его Нико признает своим наследником, он, а не ты, получит имущество.

Я притих на табуретке, не очень понимая, как следует действовать. Первым порывом было встать и уйти, но путы хорошего воспитания не позволили мне это сделать.

- Однако есть еще возможность изменить положение вещей, - взвыл Пусик. - Нико добра и мягкосердечна, конечно, ты своим желанием размножаться доставил ей массу неприятных ощущений, но сердце Николетты огромно, в нем живет неизмеримая любовь к людям...

- Короче, - перебила его Кока, - берешь свою красотку, ведешь на аборт, и забываем о неприятном происшествии. Ясно?

- А потом тихо, спокойно справим твою свадьбу с Леночкой Лысенко, - влезла, как всегда некстати, Мисюсь.

- Лысенко! - подлетела к потолку маменька. - Нонсенс! У нее отец уголовник!

- Ну и что? - парировала Мисюсь. - Эка невидаль, вчера вор - сегодня губернатор. Зато он богат, Леночка себе ни в чем не отказывает, и ей нравится Вава, она об этом Маке говорила, правда?

- Верно, - кивнула Мака, - только Олег Лысенко не вор, его за изнасилование в свое время посадили, а он вышел и разбогател.

- Вот видите! - торжествующе заявила Кока. - Вообще за ерунду сидел, за любовь, очень даже романтично!

- Никогда Лена не придет сюда женой Вавы, - взвизгнула Николетта.

- Но почему, дорогая? - удивилась Зюка.

- Месяц тому назад, - заорала Николетта, - эта шмакодявка опозорила меня на приеме у Быковых!

Подошла и спросила: "А где же ваш внук Ваня? Неужели не взяли его с собой?"

Я постарался не рассмеяться. Да уж, после подобного заявления Леночку Лысенко можно смело вычеркивать из списка невест Ивана Павловича.

- Плохо воспитанная девочка, - хмыкнула Люка, - забудем о ней, вспомним о Сонечке Квашининой. Мила, скромна и...

- Фу, - взлетел Пусик, - ее мать торговка селедкой!

- И что? - выкатила глазки Люка. - Отметим: не обычной, кондовой российской рыбой в бочках с рассолом, а банками с анчоусами, произведенными во Франции, согласитесь, это две большие разницы.

- Разница бывает одна, - едко заявил Пусик, - и селедка тоже, хоть в бадью ее сунь, хоть в стекло запаяй. Вава, тебе нравятся девушки, пахнущие рыбой?

- Нет, - честно ответил я.

- Значит, Сонечка не подходит, - резюмировал Пусик. - Думаем, девочки, ищем, кто?

- Лариса Замятина, - выкрикнула Кока.

- Она уже пятый раз в разводе, - напомнила Мака, - просто Мессалина какая-то!

- Аня Ветловская, - вспомнила Мисюсь.

- Господи, ей шестьдесят два, - взвизгнула Зюка.

- Да ну? - вытаращилась Мисюсь. - А говорит, недавно двадцатипятилетие отметила.

- Сказать можно любую вещь, - ехидно заявила Мака, - кое-кто из нас уверяет, что ей тридцать!

- Ты про меня? - хором воскликнули остальные "девочки".

- Кошечки, не ссорьтесь, - попытался купировать скандал Пусик.

Куда там! Перебивая друг друга, "девочки" начали кричать на Маку.

- Сама-то паспорт три раза меняла.

- Подтяжку делала!

- Силикон везде накачала.

- А ноги-то варикозные не спрячешь, да ты юбку надеть не можешь! - азартно выкрикнула Люка.

Тут Мака не выдержала и отбила мяч:

- А сама-то чего вечно в брюках ходишь?

- Они мне к лицу! - заявила Люка.

Услыхав ее ответ, я постарался скрыть смешок и закашлял. Мака испепелила меня взглядом и ринулась в бой:

- Ой, ой, не ври-ка! Да у тебя на нижних конечностях узлы и звездочки.

Люка прищурилась, потом жестом фокусницы задрала вверх брючины:

- Где?

Присутствующие вперились взглядом в костлявые ножищи.

- Ну и где варикоз? - торжествующе вопрошала Люка.

Честно говоря, я был немало удивлен открывшейся картиной, хотя очень хорошо знал, что милые дамы научились маскировать некие возрастные явления под косметическими средствами. Николетта, например, начинает день с нанесения тонального крема, потом на жирный слой "замазки" кладется еще одна "штукатурка", на этот раз призванная спрятать от чужих глаз пигментные пятна, потом румяна, рассыпчатая пудра, снова корректор, опять облако дисперсной пыли, тушь на ресницы, губная помада, тени для век...

В общем, бедным мужчинам не стоит быть в курсе всех подробностей, типа отшелушивающих полосоки лифчиков с силиконовыми прокладками. Проведя два часа у зеркала, маменька выпархивает из спальни юной девушкой. Но есть у дам в возрасте некие проблемные места, которые практически невозможно замаскировать: локти, колени и голени. В принципе, кожу можно подтянуть и получить замечательную шею, бюст вернет девичьи формы после приобретения силиконового протеза, но локти и колени - это беда. А на ногах весь вид портят узлы. Уж не знаю, каким образом справлялись с проблемой женщины в тридцатых годах прошлого века. Им не повезло более всего, длинные платья канули в Лету. Но потом великая Шанель додумалась одеть соплеменниц в брюки, и с тех пор милые дамы после энного возраста предпочитают щеголять в джинсах, слаксах, капри, бриджах, дудочках - в чем угодно, лишь бы прикрыть выдающие возраст вены. Но у Люки оказались почти идеальные ноги. Неужели она и их покрывает толстым слоем тонального крема?

- Подумаешь, удивила, - прошипела Мисюсь, - нашла чем хвастаться. Я тоже асклезан употребляю, мажу им ноги сто лет! Вот, глядите, кожа как у младенца!

- Чем она их мажет? - в один голос воскликнули Пусик и Мака, а Люка быстро ответила:

- Скипидаром, слышала такой рецепт? Моя мамочка, царствие ей небесное, скипидаром пользовалась.

Мисюсь засмеялась:

- Твоя матушка скончалась еще до Первой мировой войны, ну той, что в тысяча девятьсот четырнадцатом году началась, может, тогда скипидаром и пользовались, но потом получше средства придумали.

Неужели вы никогда про асклезан не слышали? Верится с трудом! Чем вы ноги-то мажете?

- Я их ничем не мажу, - живо отозвалась Люка, - они у меня от природы такие!

Мисюсь махнула рукой:

- Значит, таблетки пьешь. Все тот же асклезан.

Вы, девушки, имейте в виду, от него ножки как новые делаются.

Николетта схватилась за блокнот.

- А мужчинам помогает? - озадаченно поинтересовался Пусик.

Мисюсь ухмыльнулась:

- Всем хорошо, я, между прочим, не понимаю людей, которые в сто лет врут, что сохранились сами по себе. Я честно признаюсь: ноги мажу, принимаю витамины, а лицо ботоксом обколола. По-моему, надо не стыдиться, а гордиться тем, что за собой следишь!

- Я сохранилась естественным образом! - упорствовала Люка. - Всем известно, что ты, Мака, старше меня на девять месяцев!

Мака засопела, потом зарыдала, Пусик забегал по гостиной, Люка со стоном упала в кресло, маменька сделала вид, что лишается сознания.

- Воды! - истерично кричала Кока. - Немедленно, скорей, Вава, принеси нам коньяк!

Неожиданно я почувствовал легкость во всем теле, неведомая сила подхватила меня и понесла к двери.

- И конфет на закуску! - крикнула с дивана Мака, решившая на пару мгновений прекратить плач. - Шоколадных, без орехов.

Я спокойно дошел до прихожей, надел куртку и побежал по лестнице вниз. В конце концов все не так и плохо, Николетта не беременна от Пусика, никакого младенца она усыновлять не станет, маменька не испытывает ни малейшей любви к детям, и никто не от-, даст ребенка одинокой, очень пожилой особе.

Сейчас милые дамы порыдают, обнаружат, что Иван Павлович убежал, придут в полнейшее негодование и начнут мне названивать. Мобильный примутся атаковать и Вера с Лизой, странно, что телефон до сих пор не раскалился от гнева, хотя я же его выключил!

И как мне сейчас поступить? Возвращаться к Николетте нет ни малейшего желания, и совсем неохота связывать свою судьбу с Верой или Лизой. Так что делать?

Не успел в голову прийти этот извечный русский вопрос, как руки схватили сотовый и уставились на экран. Точно, отключено от сети!

Ощущая себя собакой, отпущенной на свободу, я сел в "Жигули" и поехал домой. Позиция страуса, скажете вы? Может, и так, только точное знание того, что" ни Николетта, ни Вера, ни Лиза не сумеют добраться до господина Подушкина, наполнило мою душу самым искренним восторгом.

- Что случилось у Николетты? - спросила Нора, когда я вошел в кабинет. - Трезвонит мне, рыдает, несет чушь о какой-то беременности!

- Матушка с подружками вновь решили женить меня, - лихо соврал я, - пришлось бежать прочь, я совершенно не готов стать главой семейства!

Элеонора тарабанила пальцами по столу.

- Не хочу походить на рабовладелицу, но нам в случае рождения у тебя ребенка придется расстаться.

Мне надо, чтобы секретарь постоянно находился под рукой, а супруга, естественно, захочет иметь муженька под боком, заведет разговоры о выходных и вечерах у телевизора.

- Мне и в голову не придет обзаводиться потомством, - слишком горячо воскликнул я.

- Ну и хорошо, - кивнула Нора, - кстати, что у тебя с телефоном?

Одна сказанная ложь, как правило, тянет за собой другую.

- Батарейка села, - ответил я.

- Так заряди быстрее.

- Есть! - гаркнул я.

Неожиданно Нора засмеялась.

- Ох, Ваня, беда с тобой! Ладно, вернемся к делам.

Пока ты продавал себя на ярмарке женихов, я узнала очень много интересного. Видишь ожерелье?

Палец Норы ткнул в фотографию Арины Гофмайстер.

- Да, - кивнул я.

- Я перелопатила кучу книг, - стала неторопливо рассказывать Нора, - всю ночь глаз не сомкнула, избегала весь Интернет и обнаружила сногсшибательную вещь. Информация похожа на сюжет обожаемых тобой псевдоисторических романов.

- Почему "псевдо"? - слегка обиделся я. - Я читаю только хороших авторов.

Нора махнула рукой.

- Историческую правду нам никогда не узнать, люди плохо помнят, что было десять лет назад, хоть сами непосредственно участвовали в событиях, чего уж тут говорить, допустим, о пятнадцатом веке? Что тогда носили, из какой посуды ели, известно лишь очень узкому кругу специалистов, да и они могут ошибаться. А уж писатели, ваяющие исторические романы, и вовсе не в материале. Вот, допустим, бестселлеры Дюма. Лувр, балы, благородные дворяне, красота, лошади, дуэли! Только прозаик забыл упомянуть, что во времена мушкетеров не имелось канализации, придворные бегали ко рву, отрытому вблизи резиденции короля, и мылись прелестные дамы редко. Электричества, сам понимаешь, никто не знал, в залах чадили свечи, коптили камины, обитатели замков постоянно простужались, спали в теплой одежде и колпаках, умирали в те годы рано, от любой заразы, антибиотиков ученые не открыли, об анестезии и не слыхивали.

Аппендицит был смертельным делом, я уже не вспоминаю тут о больных зубах и о том, что милы и галантны дворяне были лишь с ровней, изнасилованную крестьянскую девушку, как правило, приказывали убить, дабы она не забеременела и не произвела на свет незаконнорожденного младенца, который потом станет претендовать на титул и имущество.

Когда я слышу возгласы восторженных девочек, насмотревшихся костюмированных лент, ну, вроде:

"Ох, как жаль, что я не живу во времена мушкетеров", то всегда спрашиваю:

- С какой стати ты, киса, решила, что блистала бы на балах? Может, твоя судьба была бы родиться бедной селянкой, в нищей лачуге!

Ладно, это так, к слову, к тому, что следует изучать хроники, а не черпать сведения из художественных произведений. Вот и в нашем с тобой, Ваня, случае мне помог труд историка. Значит, слушай.

Несколько веков назад жил в Англии достаточно родовитый и богатый лорд Маунти. Он служил во флоте ее королевского величества, что по тем временам было крайне престижно и денежно. Лорд Маунти бороздил моря и океаны, но потом надумал жениться.

Королева, любившая Маунти за честность и преданность, сосватала тому свою дальнюю родственницу, красавицу по имени Эни. Эни и лорд Маунти благополучно сочетались браком, а добрая королева решила оказать новобрачным еще большую милость и отправила молодого мужа наместником в одну из своих многочисленных колоний.

Самолетов тогда и в помине не было, путь до нового места службы Маунти и Эни следовало проделать на корабле. Плыть предстояло не одну неделю, у новобрачных имелся огромный багаж, в те времена все необходимое приходилось таскать с собой, вот Эни и прихватила постельное белье, посуду, кое-какую мебель, кухонную утварь, одежду и, конечно, драгоценности. Здесь следует отметить, что изделий из золота с камнями у Эни имелось предостаточно. Во-первых, она происходила из богатой семьи и обладала хорошим приданым, а во-вторых, лорд Маунти подарил жене побрякушки своей покойной матери. Но самый дорогой презент Эни получила от королевы, та преподнесла ей великолепное ожерелье со словами:

- Носи и будь счастлива.

Монархиня только забыла сказать, что с этим колье связаны не слишком хорошие воспоминания, за украшением тянулась дурная слава. Якобы оно приносило несчастье своим владельцам, вот королева и задумала убить разом двух зайцев: прослыть щедрой особой и избавиться от колье.

Эни, ничего не знавшая об истории ожерелья, пришла в полный восторг и уехала к месту новой службы мужа.