По моим наблюдениям, уличный фонарь возвышает душу и дает классическое
направление уму. Изящный шлагбаум с орнаментом прекрасно действует на
воображение. Не начать ли вам с изящного шлагбаума, что вы на это скажете?
искусно чертите, так попробуйте - ха-ха! - начертить план начальной школы,
предусмотренный вот этим циркуляром; разумеется, сообразно с изложенными
здесь требованиями. Честное слово, - игриво продолжал мистер Пексниф, - мне
будет очень любопытно посмотреть, что у вас получится из начальной школы.
Как знать, может быть молодой человек с вашим вкусом и натолкнется на
что-нибудь такое, само по себе неосуществимое и непрактичное, чему я мог бы
впоследствии придать форму. Ибо поистине, дорогой мой Мартин, поистине
только в последних, завершающих штрихах и сказывается большой опыт и изящный
вкус. Ха-ха-ха! Нет, в самом деле, мне доставило бы удовольствие увидеть, -
продолжал мистер Пексниф, окончательно развеселившись и хлопая своего юного
друга по спине, - что такое у вас получится из начальной школы.
немедленно вручил ему все материалы, потребные для ее выполнения,
распространяясь тем временем насчет магического действия завершающих
штрихов, сделанных рукою мастера; оно было, по мнению многих (все тех же
старых его врагов!), и в самом деле весьма удивительно и отзывалось
волшебством, ибо известны были случаи, когда какое-нибудь чердачное окошко,
или кухонная дверь, или десяток ступеней, или даже водосточная труба,
начертанная рукой мастера, превращали проект ученика в собственное
произведение мистера Пекснифа и приносили ему значительное денежное
вознаграждение. Но такова уж магическая сила гения, который превращает в
золото все, к чему бы ни прикоснулся!
Пексниф, - Томас Пинч будет вашим наставником в искусстве съемки, он поможет
вам начертить план нашего огорода, определить уклон дороги между нашим домом
и придорожным столбом или же найдет для вас еще какое-нибудь полезное и
приятное занятие. Во дворе имеется десятка два старых цветочных горшков и
около воза кирпичей. Если бы вы, мой дорогой Мартин, смогли возвести из них
к моему возвращению некое подобие ну хотя бы собора святого Петра в Риме или
мечети святой Софии в Константинополе*, то это было бы весьма полезно для
вас и приятно для меня. А теперь, - сказал в заключение мистер Пексниф, -
оставив на время официальные отношения и возвратившись к нашим частным
делам, я буду рад побеседовать с вами у себя в комнате, пока укладываю
саквояж.
предоставив Тома Пинча самому себе. Выйдя от мистера Пекснифа, молодой
человек сделался весьма молчалив и невесел и в этом настроении пребывал весь
день; так что Том, попытавшись раза два завести с ним разговор на
безразличную тему, почувствовал, что неловко ему навязываться и мешать его
мыслям, и больше уже с ним не заговаривал.
Тома нашлось бы время много разговаривать: сначала мистер Пексниф позвал его
вниз для того, чтобы он стал на саквояж и в позе древней статуи постоял до
тех пор, покуда саквояж не запрется; потом мисс Чарити позвала его, чтобы он
увязал ей сундук; потом мисс Мерри послала за ним, чтобы он поскорей шел
чинить ей чемодан; потом он засел писать самые подробные ярлыки для всего
багажа и тут же вызвался снести все это вниз; а после этого взялся
приглядеть, чтобы багаж благополучно доставили на двух тачках к остановке
дилижанса в конце переулка, и постеречь его до тех пор, пока не появится
дилижанс. Словом, за этот день Тому пришлось поработать не меньше любого
грузчика; но, по своему беспредельному добродушию, он не считал свои услуги
ни во что, и только под конец, усевшись на чемоданы и поджидая появления
Пекснифа с дочерьми под охраной нового ученика, Том вздохнул с облегчением,
надеясь, что угодил своему благодетелю.
и утирая пот с лица, так как разгорячился от возни, хотя день был холодный,
- что у меня не найдется времени написать ей, а это было бы и сказать нельзя
как жалко, потому что посылать отсюда почтой - большой расход для небогатого
человека. Она обрадуется, когда увидит мой почерк, бедняжка, и узнает, что
Пексниф все такой же добрый. Я бы попросил Джона Уэстлока зайти навестить ее
и рассказать про мое житье-бытье на словах, да побоялся, что он станет
отзываться дурно о Пекснифе и встревожит ее. Кроме того, у нее там народ
щепетильный, и визит такого молодого человека может поставить ее в неловкое
положение. Бедная Руфь!
он утешился и продолжал размышлять далее:
человек; добрая душа и весельчак, этот Джон; жаль только, что он
недолюбливал Пекснифа), - вздумал унывать оттого, что мы с ней живем далеко
друг от друга, вместо того чтобы радоваться тому, что мне повезло и я попал
сюда. Я, наверно, в рубашке родился, что встретил Пекснифа. А тут еще и с
новым учеником удача необыкновенная! Первый раз вижу такого приветливого,
великодушного, искреннего человека! Мы с ним как-то сразу подружились, а
ведь он родственник Пекснифу; умный, способный юноша, которому все дается
без труда. Вот и он, легок на помине, - идет себе по переулку с таким видом,
будто и переулок его собственный.
ручку мисс Мерри Пексниф и выслушивать ее прощальные любезности, появился на
тропинке в сопровождении мисс Чарити и ее папаши. В ту же минуту показался
дилижанс, и Том, не теряя времени, попросил мистера Пекснифа передать
письмо.
Томас. Да, о да, письмо будет передано, мистер Пинч. Можете быть спокойны.
Она непременно получит его, мистер Пинч.
видом, что Том Пинч почувствовал, о каком большом одолжении он просит (до
сих пор это ему не приходило в голову), и стал усиленно благодарить мистера
Пекснифа. Обе мисс Пексниф, как всегда, покатились со смеху уже при одном
упоминании о мисс Пинч. - Ужас какой! Подумать только - мисс Пинч! Господи
ты мой боже!
доброжелательности и сердечного расположения. Поэтому он тоже засмеялся,
потирая руки, и очень оживленно пожелал им приятно путешествовать и
благополучно возвратиться. Даже после того как дилижанс с оливковыми ветвями
снаружи и голубями внутри тронулся, Том все еще стоял на месте, махая рукой
и раскланиваясь; он был настолько польщен необычайной любезностью девиц, что
совсем позабыл про Мартина Чезлвита, который стоял в задумчивости,
прислонившись к столбу и не поднимая глаз, с тех самых пор как усадил обеих
мисс Пексниф в карету.
морозный воздух зимнего дня привели их в чувство. Они повернулись и, точно
сговорившись, зашагали прочь рука об руку.
Немногим больше того, что было вчера, и, надеюсь, гораздо больше, чем будет
завтра. Я просто не в духе, Пинч.
и как нельзя больше расположен беседовать! Не правда ли, очень мило со -
стороны вашего предшественника, Джона, что он написал мне?
веселится, что и времени не видит, - где уж ему помнить о вас!
свое слово и пишет: "Милый Пинч, я часто вас вспоминаю", ну и так далее,
очень внимательно и деликатно, все в том же роде.
довольно ворчливо, - потому что вряд ли он это думает, знаете ли.
в лицо своему спутнику. - Вы считаете, он только так говорит, мне в
утешение?
молодой человек, только что вырвавшись из этой собачьей конуры и получив
доступ ко всем лондонским удовольствиям, нашел время или желание вспоминать
добром о ком-нибудь или о чем-нибудь, что осталось тут? Скажите сами, Пинч,
может ли это быть?
тоном, что, пожалуй, неразумно было бы на это надеяться и что, конечно,
Мартину лучше знать.
говорю. - После этого краткого ответа наступило полное молчание, которое
больше ничем не прерывалось. Они добрались до дома уже в темноте.
в дилижанс объедки вчерашнего пиршества и считая невозможным сохранить их в
неиспорченном виде до возвращения всего семейства, собрала все это на две
тарелки и оставила на столе. Ввиду такой щедрости молодые люди имели
удовольствие найти в гостиной две беспорядочные груды остатков вчерашнего
банкета, состоявшие из подсохших ломтиков апельсина, черствых сандвичей,
хаотических масс окаменелого пирога и двух-трех уцелевших морских сухарей. А
для того чтобы было чем запивать все эти деликатесы, остатки вина из двух
бутылок были слиты в одну и заткнуты папильоткой, так что под руками имелось
решительно все необходимое для того, чтобы предаваться разгулу целую ночь
напролет.
хорошенько помешав угли в камине, чтобы огонь разгорелся вовсю (нисколько не
церемонясь с углем мистера Пекснифа), угрюмо уселся в самое мягкое кресло,
Буджолд Лоис
Березин Федор
Шилова Юлия
Круз Андрей
Акунин Борис
Беляев Александр