глазами, пока она не скрылась из виду. Тогда он повернулся и вошел в дом.
Как он и думал, это были меблированные комнаты: на многих дверях виднелись
таблички с фамилиями жильцов. Клайд заранее рассчитал, где находится
комната Эсты, и теперь прямо прошел к ее двери и постучал. Изнутри
послышались легкие шаги, и после минутной задержки, - очевидно, были
необходимы какие-то поспешные приготовления, - дверь приоткрылась и
выглянула Эста. В первую секунду она недоверчиво смотрела на Клайда, потом
вскрикнула от удивления и немного смутилась; настороженность исчезла: Эста
поняла, что перед нею в самом деле Клайд, и распахнула дверь.
заметил, что она сильно изменилась: похудела, побледнела, глаза ввалились,
а одета ничуть не лучше, чем перед бегством. Она явно была чем-то
взволнована и удручена. Клайд спрашивал себя, где же ее муж? Почему его
здесь нет? Куда он девался? Клайд видел, что Эста рада свиданию с ним, но
вместе с тем уловил в ее взгляде смущение и неуверенность. Губы ее
приоткрылись, готовые улыбнуться ему и вымолвить слова привета, но по
глазам было видно, что она старается решить какую-то нелегкую задачу.
выпустил ее из объятий. - Ты не видел... - Она остановилась на полуслове,
явно боясь проговориться.
здесь. Я видел, как она вышла только что, и потом увидел тебя в окне (он
не признался, что проследил, как мать пришла сюда, и подстерегал ее около
часу). Но когда же ты вернулась? - продолжал он. - Почему ты никому из нас
не давала о себе знать? Смотри, это просто значит задирать нос: исчезла на
столько времени и никому ни звука! Все-таки ты могла бы написать мне два
слова. Мы ведь всегда отлично ладили, правда?
ответа и не знала, что ей думать и что говорить. Наконец она сказала:
как ты мило выглядишь, Клайд! У тебя прекрасный костюм. И ты очень вырос.
Мама сказала мне, что ты работаешь в отеле "Грин-Дэвидсон".
же время он продолжал думать о ее состоянии. Он упорно разглядывал ее
лицо, глаза, похудевшую фигуру и, взглянув еще раз на ее талию и
осунувшееся лицо, понял, что с нею неладно. Она ожидает ребенка. И вновь
подумал: где же ее муж, тот человек, с которым она сбежала? В своей первой
записке она сообщала, по словам матери, что выходит замуж. Однако теперь
он ясно понимал, что замуж она не вышла. Она покинута, брошена в этой
жалкой комнате, одинока. Он видел это, чувствовал, понимал.
начинает жить самостоятельно, старается чего-то добиться, выйти в люди и
приятно проводить время. И Эста тоже сделала такую попытку: она тоже
старалась добиться чего-то лучшего - и вот чем все это кончилось! Он
почувствовал тоску и обиду.
говорить.
нею грозит ему новыми расходами, волнениями и несчастиями, - и почти
раскаивался в своем любопытстве. Зачем ему понадобилось прийти сюда?
Теперь, конечно, придется помочь.
Балтимор-стрит. Верно? Конечно, это была ты, - прибавил он уже не так
весело; эту перемену в его тоне сразу заметила Эста. Она кивнула в
подтверждение. - Я был уверен, что это ты. Я сразу сказал маме, но она
тогда не согласилась со мной. Впрочем, она вовсе не так удивилась, как я
думал. Теперь я понимаю почему. Она вела себя так, словно не хотела, чтобы
я говорил с ней об этом. Но я знал, что не ошибся.
зная, о чем еще говорить, и не совсем уверенный, был ли какой-нибудь смысл
и значение в том, что он уже сказал. Вряд ли это могло помочь Эсте.
признаться во всем. Надо что-то сказать ведь. Клайд и сам может понять,
как ужасно ее состояние. Ей трудно было выносить его испытующий взгляд. И,
думая не столько о матери, сколько о том, чтобы самой как-то выйти из
затруднения, она наконец сказала:
делать. Конечно, это я виновата. Если б я не убежала, я бы не доставила ей
столько хлопот. Она не привыкла иметь дело с такими вещами, и ей так
трудно живется...
голову, закрыла лицо руками, и Клайд понял, что она беззвучно плачет.
минуту ему было бесконечно жаль Эсту. - Что с тобой? Почему ты плачешь?
Разве тот человек, с которым ты уехала, не женился на тебе?
психологическое, общественное и биологическое значение того, что произошло
с сестрой. С ней случилась беда: она беременна, без денег и без мужа. Вот
почему мать искала комнату, вот почему пыталась занять у него сто
долларов! Она стыдилась Эсты и ее положения, стыдилась не только того, что
подумают посторонние, но и того, что подумают Клайд, Джулия и Фрэнк, как
может повлиять на них положение сестры, - ведь в глазах людей оно
безнравственно, противозаконно. И потому она от всех старалась скрыть
историю с Эстой, рассказывала всякие небылицы, - это для нее, конечно,
самое необычное и самое трудное. И все-таки она не достигла своей цели, ей
явно не повезло.
как оно может отразиться на нем и на других членах семьи в таком городе,
как Канзас-Сити, но еще и поведением матери, не вполне безупречным и даже
отчасти безнравственным, ибо она решилась пойти на обман. Она уклонилась
от прямого ответа, если не просто солгала: ведь она все время знала, что
Эста здесь. И, однако, он не был склонен осуждать ее за это, вовсе нет.
Ложь в этом случае, конечно, была необходимостью даже для такого набожного
и правдивого человека, как его мать. Просто нельзя было допустить, чтобы
это стало всем известно. Он, конечно, не хотел бы, чтобы посторонние
узнали, что случилось с Эстой, и если бы мог - помешал бы этому. Что могут
подумать люди? Что станут говорить о ней, да и о нем? Положение семьи и
без того достаточно унизительно. И вот Клайд стоял растерянный и
озабоченный и смотрел, как плачет Эста. А она, понимая, что это из-за нее
он так озабочен и пристыжен, плакала еще сильнее.
Клайд. - Ты не убежала бы с ним, если бы не любила, правда? (Он думал о
себе и Гортензии Бригс.) Мне очень жаль тебя, Эсс! Право, жаль. Но ведь
слезами ничему не поможешь. Свет на нем клином не сошелся. Подожди, все
будет хорошо.
так трудно... А теперь у мамы и у всех вас столько забот из-за меня... -
Она всхлипнула. Потом, помолчав, прибавила: - Он уехал и оставил меня одну
в Питсбурге, в отеле, совсем без денег. Если б не мама, не знаю, что бы я
стала делать. Она прислала мне сто долларов, когда я ей написала. Одно
время я работала в ресторане, пока могла. Я не хотела писать домой про то,
что он меня бросил. Мне было стыдно. Но под конец мне ничего другого не
оставалось, - я так скверно стала себя чувствовать...
старалась помочь ей, жалел теперь мать почти так же, как и сестру, и даже
больше: ведь об Эсте заботится мать, а у матери, в сущности, нет никого,
кто мог бы ей помочь.
не хочет, чтобы я теперь вернулась домой. Она не хочет, чтоб вы узнали -
Джулия, или Фрэнк, или ты... Она права, я знаю, конечно, права... но у нее
ничего нет и у меня тоже... А мне здесь так одиноко иногда! - Ее глаза
наполнились слезами, и она опять начала всхлипывать. - Я была такая
глупая...
бывает такая странная, такая тяжелая. Подумать только, как он мучился все
эти годы? До самого последнего времени не видел ничего хорошего и всегда
мечтал сбежать. А Эста сбежала - и вот что с ней случилось. Почему-то он
вспомнил: на улице в Центре города, среди огромных, высоких зданий, перед
отцовским органчиком сидит Эста и поет, лицо у нее такое хорошее и
невинное. Да, трудная штука жизнь! Как все-таки жестоко устроен мир! Как
странно все складывается!
теперь она не будет одинока, - он будет приходить к ней, только пусть она
не говорит матери, что он был здесь, и если ей что-нибудь понадобится,
пусть позовет его, хотя он зарабатывает не так уж много... и наконец ушел.
И по пути в отель, на работу, он продолжал думать о том, как все это
печально и как жаль, что он пошел за матерью, - лучше бы ему ничего не
знать. А впрочем, это все равно открылось бы. Мать не могла скрывать без
конца. Наверно, ей опять пришлось бы просить у него денег. Но что за
негодяй этот тип - удрал и оставил Эсту в чужом городе без единого цента!
И он вдруг вспомнил о девушке, которую ее спутник бросил в отеле
"Грин-Дэвидсон" несколько месяцев назад с неоплаченным счетом за комнаты и
за пансион. Тогда и ему и его товарищам все это казалось таким смешным,
будило особый, чувственный интерес.
девушкой. И, однако, все это уже не кажется ему таким ужасным, как немного
раньше, у Эсты, когда он слышал ее плач. Вокруг оживленный, сияющий город,