Герствуд тоном доброго приятеля, - вы должны разрешить мне немного
развлечь ее, чтобы она не слишком тосковала в ваше отсутствие.
Герствуда.
сделал бы то же самое.
сталкивалась с таким обаятельным человеком.
уютную гостиную. - И к тому же хороший друг.
11. ГОЛОС ИСКУШЕНИЯ. ПОД ОХРАНОЙ ЧУВСТВ
какую-нибудь вещь, Керри тотчас спрашивала себя, пойдет ли ей это. Да
будет известно, что подобный метод мышления не является признаком мудрости
или утонченности чувств. Красивый наряд всегда был для Керри чем-то весьма
убедительным - он говорил в свою пользу мягко и вкрадчиво, как иезуит. И
желание обладать им заставляло Керри охотно прислушиваться, когда
какой-нибудь наряд взывал к ней. Голос так называемого Неодушевленного!
Кто сумеет перевести на наш язык красноречие драгоценных камней?
Партриджа, - полюбуйся только, до чего я тебе к лицу! Ни в коем случае не
отказывайся от меня!"
красиво я их облегаю! Какая жалость, если им будет недоставать меня!"
ней, она обретала способность думать о том, что надо отказаться от них.
Мысль о том, каким путем они ей доставались, мучила Керри, но она всеми
силами старалась прогнать сомнения, потому что не могла бы отказаться от
нарядов.
голос совести.
вернуться к старому. Под давлением совести она еще могла бы внять
внутреннему голосу и не побояться тяжести труда, жалкого прозябания и
лишений. Но испортить свою внешность? Одеться в отрепья? Снова обрести
нищенский вид? Никогда!
и суждений, ослабляя таким образом ее способность к сопротивлению разным
соблазнам. А добиться этого совсем не трудно, особенно когда наше мнение
сходится с желанием. Со свойственной ему задушевностью Друэ без конца
твердил, что она очень хороша, и смотрел на нее восхищенными глазами. А
Керри все принимала за чистую монету. При таких обстоятельствах ей не было
нужды держать себя так, как обычно держатся хорошенькие женщины, однако
она стала быстро усваивать эту премудрость. Друэ обладал свойственной
людям его склада привычкой провожать глазами на улице нарядных или
хорошеньких женщин и отпускать на их счет замечания. У него было какое-то
чисто женское пристрастие к красивой одежде, и благодаря этому он
прекрасно разбирался если не в уме, то в туалетах женщин. Друэ внимательно
приглядывался к тому, как ходят элегантные дамы, как они ставят ножку, как
держат голову, как изгибают свое тело на ходу. Грациозное колыхание бедер
распаляло его, как пьяницу мысль о стакане хорошего вина. Он чрезвычайно
ценил и любил в женщинах то, что они сами больше всего любят и ценят в
себе, - изящество. Перед алтарем изящества он вместе с ними преклонял
колена, как горячо верующий.
Керри в первый же день, когда они вместе вышли погулять. - Какая у нее
походка!
недостает. Если это так красиво, ей надо присмотреться к этим дамам
повнимательнее. У нее возникло инстинктивное желание подражать таким
женщинам. Без сомнения, и она может ходить не хуже.
ее внимание, которыми без конца восхищаются, она делает из этого
логический вывод и потом применяет его в жизни. У Друэ не хватало ума
понять бестактность своих замечаний. Ему и в голову не приходило, что
гораздо лучше было бы внушать Керри, что она должна превзойти самое себя,
а не других женщин, которые якобы лучше ее. Он не стал бы так обращаться с
более зрелой, более искушенной женщиной, но в Керри он видел только
неопытность. Менее умный, чем она, Друэ, естественно, не в состоянии был
понять, что обижает ее. Он продолжал воспитывать ее, нанося своей жертве
новые душевные раны, а это было неразумно со стороны человека, чье
восхищение ученицей росло день ото дня.
именно нравится Друэ, она понемногу училась видеть его недостатки. Мужчина
сильно теряет во мнении женщины, если он щедро расточает свои восторги
перед другими. В глазах женщины только один предмет достоин высшей похвалы
- она сама. Чтобы иметь успех у многих женщин, нужно целиком отдавать себя
каждой.
необходимо настоящей даме.
вместе с женой. Миссис Гейл была миловидной брюнеткой лет тридцати пяти.
Супруги Гейл принадлежали к категории людей, весьма многочисленной в
современной Америке, - людей, которые живут прилично, хотя и ничего не
имеют за душой. Гейл получал сорок пять долларов в неделю. Его жена,
обладая привлекательной внешностью, не желала признавать свой возраст, ей
не хотелось возиться с хозяйством и воспитывать детей. Как и Друэ с Керри,
супруги Гейл занимали три меблированные комнаты, только этажом выше.
городу. Долгое время она была единственной знакомой Керри: болтовня
приятельницы служила призмой, сквозь которую Керри смотрела на мир.
Всякого рода пошлости, преклонение перед деньгами и избитые представления
о морали, таившиеся в пассивном уме миссис Гейл, естественно, оказали свое
воздействие на Керри и на какое-то время внесли страшную путаницу в ее
взгляды на жизнь.
чутьем, вносила во все это кое-какие коррективы. Ей нельзя было отказать в
постоянном стремлении к чему-то лучшему. Те впечатления, что взывают к
нашему сердцу, указывали ей правильный путь.
Ивенсвиля, штат Индиана. Это была семья казначея крупной железнодорожной
компании. Дочь приехала в Чикаго совершенствоваться в музыке, а мать
сопровождала ее, чтобы девушка не скучала.
когда та приходила или уходила. Несколько раз Керри видела ее за роялем в
гостиной меблированных комнат и часто слышала ее игру. Девушка хорошо
одевалась, и когда она садилась за рояль, на ее белых пальчиках сверкали
кольца.
на некоторые мелодии, подобно тому, как вибрируют струны арфы, когда рядом
ударяют но клавишам рояля. Керри отличалась тонкостью восприятия, и
некоторые аккорды вызывали в ней смутные думы, пробуждая тоску по многому,
чего она была лишена. Эти же думы заставляли ее крепко держаться за то,
чем она обладала. Одну небольшую вещицу пианистка исполняла особенно
трогательно и нежно. Керри услышала ее через открытую дверь своей
квартиры. Это было в тот час между сумерками и тьмой, когда для людей
праздных, для тех, кто не нашел себя в жизни, все кругом приобретает
грустный облик. И человек мысленно уносится в далекие странствия, из
которых возвращается опустошенный, с воспоминаниями об угасших, навсегда
отлетевших радостях: Керри сидела у окна и глядела на улицу. Друэ ушел еще
в десять часов утра. Она развлекала себя сначала прогулкой, потом чтением
романа Берты Мак-Клей, оставленного ей Друэ, но книга не доставляла ей
особого удовольствия. Чтобы скоротать время, она переоделась в более
подходящее для вечера платье, а потом опять села у окна и принялась
смотреть в парк, охваченная такой печалью и беспокойством, какие только
может испытывать в подобных обстоятельствах натура, жаждущая разнообразия
и полноты жизни. Так она сидела, раздумывая над своим новым положением,
когда снизу, из гостиной, вдруг полились звуки рояля и спутали ее мысли,
придав им новую окраску. Керри вспомнились самые лучшие и самые печальные
дни ее короткой жизни. На миг ее охватило раскаяние.
ворвалась струя совсем иного воздуха. Сумерки уже сгустились, но Керри не
зажигала света. Огонь в камине тоже почти догорел.
он для нее придумал.
недоставало того чутья, которое подсказало бы ему, что надо деликатно
подойти к женщине и утешить ее. Он чиркнул спичкой и зажег газ.
Шекли Роберт
Шилова Юлия
Гюго Виктор
Лукьяненко Сергей
Громыко Ольга
Посняков Андрей