Исчезла напряженная неловкость. И Карасику даже стало обидно, что его не берет
тошнота и девушке нет причины подойти к нему.
сквозь моторный гром и рычание выхлопов. - Я мотористка-студентка на практике.
Ну и к пассажирам приставлена по совместительству.
их, как бы укрывая от постороннего слуха. Девушка рассказала.
Любит воздух и быстроту. Еще в детском доме увлекалась книжками о самолетах, о
моторах. Все смеялись: куда такой малявке да с моторами. Работала в
авиамастерской, теперь мотористка, хочет быть авиаинженером...
Пассажиры побледнели. Карасик вгляделся и увидел, что большая дюралюминиевая
заслонка от болтанки и ветра отодралась у наружного борта. Она билась,
металась на проволоке и каждую секунду могла быть захвачена пропеллером или
втянута в мотор. Это грозило разворотить мотор. Настя резко сдвинула вбок
стекло окна. Мокрый ветер ворвался с огромной силой в кабину.
окна. Пассажиры неловко и крепко держали ее. Она висела над тысячеметровой
пропастью.
сумасшедший. Ветер выхватил у Насти заслонку, она не давалась в руки. Но
Настя, вся повиснув над бездной, дотянулась все-таки, уцепилась, поставила
сорванную заслонку на место и крепко прикрутила проволокой. Пассажиры потащили
Настю обратно в кабину. Она была немного бледна.
под самолет, чтобы осмотреть хвостовой костыль. Вдруг она пронзительно
закричала и кинулась из-под машины. Карасик подбежал к ней.
тошнило.
молчаливые, корректные Настины спутники. Затем, отсчитав тридцать шагов, они
ушли курить. Около машины запрещалось даже вынимать спички из кармана.
домашнем халатике. Карасик почувствовал сосущее умиление.
замкнутая вы натура, какие люди вокруг вас, а вы ноль внимания!
на бок. Потом и он затих. Лишь всхлипывала вода у песка. Вахту нес Бухвостов.
Он ходил около палатки мерным шагом часового. Вдруг Карасику послышался тихий
разговор.
ответила Настя, и ревниво насторожился.
хочешь?
относилась, а ты со мной хуже, чем со всеми.
эту тему не первый раз.
голос Насти:
самой головы шаги Бухвостова. Но тут раздался голос Фомы:
вызывающе захрапел.
Она знала Бухвостова еще по детскому дому. Угрюмый, лобастый беспризорник
помогал ей строить авиамодели. Мальчишки в детском доме были озорные, часто
говорили всякие гадости. Коля Бухвостов однажды жестоко избил одного из них.
Так Настя и Коля подружились. Потом Настя стала замечать, что Бухвостов
смотрит на нее восторженными глазами. Ее сперва забавляло это мальчишеское
обожание. Хотя она была моложе на год Бухвостова, но считала себя взрослее
его. Настя помнила свою мать - она была сестрой милосердия в прифронтовом
городе и умерла от сыпняка. Насте было тогда пять лет. Но в памяти ее
сохранились трогательные гостинцы, которые приносила мать: ириски, постный
сахар. Помнилась суховатая кожа щеки, о которую Настя любила тереться
маленькой. Бухвостов ничего этого не знал. Он не знал и не помнил своих
родителей. Он мотался с солдатскими эшелонами. Люди менялись вокруг него. Не
было ни ласки, ни привязанности. Настя была первым человеком, о котором он
скучал, если не видел несколько часов, первым человеком, которому захотелось
сказать что-нибудь ласковое. Но такие слова у Бухвостова не получались. Настя
подозревала, что и в коммуну Гидраэра механик Бухвостов поступил из-за нее. Он
был отличным работником, безупречным комсомольцем. Он дружил с Фомой и жил в
одной с ним комнате общежития. Улыбчивый, добродушный Фома казался антиподом
серьезного и мрачного Бухвостова. Но это не мешало дружбе. Они вместе
работали, учились, вместе чертили. Часто из их комнаты доносились громкие,
рассерженные голоса, что-то летело на пол, громыхали стулья. Из комнаты
выскакивал распаленный Фома, зло одергивал рубашку, обводил всех осоловелыми
глазами и опять скрывался за дверью. Часа через полтора оба выходили в самом
лучшем расположении духа.
мяча... Фома был музыкален. Вставая по утрам, он пел.
шараду: Плевел...
если кто-нибудь сказал бы им, что они дружны, оба побожились бы, что ничего
подобного нет, и долго отплевывались бы.
узнав его, поднимали, как бесконечные тосты, свои ковши. Знакомые пароходы
приветствовали Карасика помолодевшими голосами и отмахивали ему на сторону
белыми флажками. Здесь, на знакомой реке, Карасик чувствовал себя увереннее. И
глиссерщики с почтением слушали описания примет, по которым корреспондент
безошибочно узнавал встречные пароходы. Нос у Карасика был опален солнцем и
ветром. Вид Карасик приобрел загорелый и воинственный. На стоянках он успевал
сбегать на ближайший телеграф, дать корреспонденцию в газету. Потом помогал
грузить горючее. Взмокнув под палящим солнцем, он таскал, обнимая обеими
руками, прижимая к животу, тяжелые бидоны и канистры с бензином. Пока шла
заправка, он объяснял собравшейся толпе любопытных устройство глиссера, его
значение. Он рассказывал необыкновенные истории из жизни гонщиков.
облупленный, что не верить ему было невозможно.
двужильный. С виду посмотреть - чихом убить можно, а гляди какой!
сдержу, которое себе дал, так мне совсем крышка.
не стесняйтесь, скажите, если вам с публикой разговаривать трудно.
налетел грозовой шторм. Впереди грозы бежал ураган. Ветер шел по берегу,
вминая леса; вмятина эта неслась навстречу глиссеру. Волга помрачнела и
Быков Василий
Юрьев Сергей
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Контровский Владимир
Шилова Юлия