сказочку.- Поди-ка сосчитай, сколько ступенек!
Техника при наших условиях общую жизнь поднимает на высокий уровень. И спорам
конец. Ну, я уж дома. Дорогу найдешь?.. Бывай жив!
двинулся к общежитию, где они остановились временно с Пьером. За углом он
столкнулся с какой-то странной парой. Худощавый, разбитной и долговязый парень
почти волок на плече своем очень сильно выпившего человека и все о чем-то
уговаривал его. А тот только отмахивался, невнятно бормотал, силясь
высвободить руку. Артем осветил встречных мощным, похожим на булаву
электрическим фонарем. И сразу узнал Тараса Андреевича Гранина. Около него
увивался тот парень, что еще днем возле базара приставал к Артему с вопросами
насчет "мони" и сигарет.
луча.
человека, коли тот вовсе не в себе. Стало ясно из разговора, что Махан ведет
шофера просто куда-то в темный переулок и собирается, видно, отнять у него
получку, которой похвастался в Подкукуевке пьяный. Шофер и сейчас все вынимал
из-за борта кожанки и норовил переложить в другой карман пачку денег. Не
требовалось особой сообразительности, чтобы понять, к чему клонится дело.
Артем медленно сжал свой пудовый кулак и, для убедительности еще подсветив
его, поводил им перед физиономией Махана. Тот отпустил спутника, отпихиваясь
ладонями от кулака Артема, ворча под нос:
да укорачивали... Чего ты, чего ты?.. Он на мои гулял. Я ему литр цельный
поставил. Что же, получить сполна не имею права? Вали обратно, откуда
приехал...
показалась едва различимая в темноте маленькая фигурка. Артем посветил
фонариком. То был Сеня.
уже привычным движением вдеваясь плечом отцу под мышку и перекидывая руку его
себе через шею.- Это у него последствия бывают,- виновато зашептал он,
обращаясь к Артему. Ему было смертельно обидно, что отец оказался в таком
жалком и плачевном состоянии перед знаменитым приезжим человеком. И по тому,
как он сноровисто управлялся с совершенно захмелевшим отцом, заметно было, что
уже не впервой это мальчишке.
тихонько прикрыв за собой калитку.
он уж у меня и стал вот так.
террикон. Ты давеча говорил, что видно оттуда... Поглядеть не терпится.
Дорогу, верно, туда знаешь?..
делается просторнее. Все, что было вокруг, уходя вниз, размыкается, ширится и
как бы распахивает объятия. И дальний горизонт расправляет плечи, и кажется,
что все пространство вокруг медленно, во всю грудь вдыхает свежего вечернего
воздуха.
недосягаемое, но словно разгораются все чище и ярче. А большие огненные звезды
на копрах шахт горят теперь уже в прохладной тьме, простершейся под ногами. То
здесь, то там ночь беззвучно запечатывает светлые квадраты окон в домах,
теснящихся внизу. Люди гасят свои огни, отходя ко сну.
возникают из-за его смутной кромки, движутся и, взметнув короткие, как
зарницы, лучи, гаснут. Другие мерцают, переливаются, словно угольки в печке,
будто ветром раздувает их. Легкий, неумолчный рокот вместе со степной
свежестью доносится оттуда. Там идет работа. Оттуда со временем придет вода.
состоянии. Дед лежал поперек гостиничной койки, не вмещаясь, пододвинув стул и
положив на него одну ногу. Другая неловко съехала на пол. Он тяжело дышал и
непослушными пальцами пытался развязать галстук. День, полный впечатлений,
новизны, обид и утешений, не прошел даром. Сердце билось, срываясь, то совсем
как будто останавливалось, то вдруг принималось частить, и каждый удар больно
отдавался в левом виске, а пальцы истаивали какой-то тошнотной и вялой
слабостью.
сходить к живущему в доме напротив врачу. Пьер, перебежав улицу, остановился у
чистенького крылечка, где на дверях висела табличка: "Доктор Ле-вон Ованесович
Арзумян". Но Пьер не стал читать таблички. Он разглядел рукоятку старомодного
звонка, похожего на велосипедный насос, дернул раз, второй. В доме, должно
быть, уже ложились, потому что откликнулись не сразу. Лишь после того как Пьер
дернул за рукоятку в четвертый раз, из-за двери послышалось:
пргошу!..
там, за дверью, видно услышав слова Пьера, насторожились.
знакомое лицо Сурена. Некоторое время оба молчали, поглядывая друг на друга и
не зная, как быть. Потом дверь захлопнулась. Пьер собрался уже было позвонить
еще раз - делать было нечего, надо было унижаться и просить... Но послышался
звон откинутой цепочки, и дверь распахнулась.
дежурил. Устал. Спать лег.
безучастная ночь - ночь на новом, необжитом месте-заглядывала в окна. Но не
прошло и минуты, как в комнату, где ждал Пьер, вошел маленький носатый человек
в толстых очках, с всклокоченными волосами и старомодной бородкой клинышком.
На нем был уже пиджак. Он вошел, быстро на ходу завязывая галстук.
Незабудный? Мне сказали - приехал. А ты кто?.. Внук? Так что? Так что такое с
дедом? Только быстро. И кратко. Живо. Ну?
речь французские слова, объяснял, что произошло, доктор Левон Ованесович,
которого все в Сухоярке от мала до велика звали Левонтием Афанасьевичем,
внимательно слушал, кивая головой, поглядывая красными, утомленными глазами
сквозь очки, собирал инструменты, доставал что-то из шкафчика. Не успел Пьер
еще закончить свои объяснения, как доктор заторопил его:
Отправились.
огромное тело. Когда-то им любовались на всех аренах мира. Он получал особые
призы за красоту телосложения почти на каждом чемпионате. С него лепили
статуи. Вот оно, это одрябшее, отслужившее свой век тело. В прежние годы Артем
бережно холил его. Надо было умащивать, выхаживать, тренировать. Каждый мускул
приносил доход и славу. А сейчас только лишь тяжесть, обуза себе и другим...
Разве приходится вам нащупывать у себя на запястье сбивчивое туканье пульса,
прислушиваться, считать, словно по капле тебе отпущено на жизнь... Что знаете
вы о бессонных ночах, когда до муки хочется заснуть, а страшно, что сердце
воспользуется этим и вовсе станет...
укол, который тут же сделал ему Левой Ованесович, сразу принес некоторое
облегчение.
глядя на доктора, которого еще помнил с юности,- довелось попасть к вам перед
смертью.
смертью. Что такое - перед смертью!.. Хорошенькое дело! Моя обязанность, чтобы
тащить обратно в жизнь, а не отпускать туда, куда провожают попы. А ну,
довольно глупостей. Полежать придется. Вообще ничего. Спазм. Конечно,
поберечься не мешает. А это что? - спросил он, с обычной докторской
фамильярностью тыча пальцем в глобусоподобное плечо борца.