иначе...
повернуть голову, был уже сграбастан, сбит с ног и повержен на кафельный пол
рядом с писсуарами. Голова бумкнулась о стену, фуражка слетела, и вот он уже
смотрит в круглую багровую рожу Дэнфорта Китона.
подсунул под дворник на ветровом стекле китонского "каддиллака" прошлым
вечером. Но теперь память к нему вернулась.
получилось некое испуганное блеяние, и почувствовал, как щекам становится
горячо от прилива крови. Сердился он или пугался, - а в данном случае
произошло и то, и другое - он всегда безудержно краснел, как девица на
выданье.
фунтов, хорошенько встряхнул полицейского и как ни странно отпустил.
зарычал он так требовательно, как будто Норрис уже успел отрицать этот факт.
отчетливая и заверенная печатью, а сам талон вырван из его книжки?
поднимаясь и потирая ушибленную голову. Будь я трижды проклят, подумал он,
если тут не вскочит громадная шишка. Когда первоначальное удивление прошло,
Китону все же удалось испортить ангельское состояние души Норриса, на смену
пришел гнев.
меня заставил пришлепнуть талон, хотел он добавить, но передумал.
трусость, прячась за чужой спиной? - Тебя уже неоднократно предупреждали.
замечание. - И я бы советовал тебе заплатить. Считай, что крепко повезет,
если я не привлеку тебя к ответственности за оскорбление полицейского при
исполнении служебных обязанностей.
дерьма, упакованную так, чтобы выглядела похожей на бифштекс.
записывать Дэнфорта Китона во враги не стоило - но его гнев уже перерастал в
ярость. Руки дрожали, и все же он не забыл проверить насколько ровно посадил
на голову фуражку.
заплатишь штраф в течение тридцати дней, иначе сядешь за решетку. Норрис
вытянулся на всю высоту своих пяти футов шести дюймов и добавил: Нам
известно, где тебя искать.
солнца в радиактивно-зараженном районе, сделал шаг вперед, чтобы преградить
Норрису путь к отступлению. Норрис остановился и выставил вперед
указательный палец.
уверен, я не шучу.
тоном. - Просто замечательно. Ты уволен. Скидывай форму и начинай
подыскивать новую ра...
Пэнгборн стоял на пороге мужского туалета.
талон. И еще сказал, что готов забыть об этом до собрания городского
управления. Ведь это всего лишь штраф на пять долларов, Дэн, что с тобой,
какой бес в тебя вселился?
похвастать хорошими манерами, но такой взрыв даже от него трудно было
ожидать. С самого конца лета он был невероятно раздражен, на грани срыва до
Алана частенько доносились его полуистерические вопли во время собраний
членов городского управления - и в глазах у него, казалось, прочно
поселилось затравленное выражение. Он временами даже задумывался, не болен
ли Китон, но решил повременить с окончательными выводами. И вот теперь
предположение вернулось.
дрожат.
этот... - Он кивнул на Норриса. - Делаю все, что в моих силах для этого
города... черт побери, я для этого города уже много сделал... и устал как
собака, от бесконечных претензий. - Он замолчал, сглотнув слюну, и огромный
кадык забегал челноком на жирной шее. А потом завопил:
отношусь!
ты ведь извинишься?
вызывает все новые приступы тошноты. - Я знаю, что ему это не понравилось,
но он сам меня вынудил. Я спокойно стоял вот тут и смотрел в зеркало,
поправляя галстук. как он меня сграбастал и швырнул об стену. Я здорово
треснулся головой. Слушай, Алан, в такой ситуации не станешь выбирать
выражений.
и хорошо, сделан первый большой шаг к перемирию Алан слегка расслабился.
считать это несчастным случаем и забудем?
содовой, пустые и полупустые, рапорты его не выдерживают никакой критики, но
сердце у него доброе и отзывчивое. Он сдавался теперь не потому, что боялся
Китона, и если Городской Голова так предполагает, то сильно ошибается.
он нисколько не чувствовал себя виноватым и, главное, ни на секунду не жалел
о своем поступке, но считал, что, извинившись, ничего не потеряет. Не
развалюсь, так думал Норрис.
пренебрежительность, и Алан вновь почувствовал отвращение и брезгливость по
отношению к этому человеку. Внутренний голос, засевший в самых глубинах его
сознания и принадлежавший скорее всего какой-нибудь одноклеточной амебе
произнес коротко и ясно: "Почему бы тебе не сдохнуть от инфаркта, Умник,
сдохнуть и освободить всех нас от своего присутствия?"
между пальцев, как какую-нибудь грязную, только что использованную тряпку.
посмотрел на Норриса. - У тебя, кажется, дежурство?
настроение, такое прекрасное с утра, безвозвратно испорчено, а Алан
собирается снять штраф с этой толстой свиньи, из-за которой все и произошло.
Он, конечно, все понимал - политика, но от этого не легче.
"хочешь обо всем потолковать?", но Китон стоял рядом и не сводил с них обоих
глаз, как же тут потолкуешь.
поговорим. - Он вышел из туалета, не удостоив Китона прощальным взглядом. И
хотя Норрису это было невдомек, Китон едва сдержался, чтобы не наподдать ему
сзади башмаком и помочь таким образом убраться поскорее.
разглядывая, и давая таким образом Норрису возможность удалиться с
достоинством, в то время как Китон сгорал от нетерпения. Наконец все
церемонии были окончены, и Алан вышел в сопровождении Китона.
человек сидел у двери в кабинет Алана и читал толстую книгу в кожаном
переплете, книгу, которая не могла быть ничем иным кроме Библии. Сердце
Алана екнуло. Он надеялся, что ничего более отвратительного, чем уже
случилось в это утро, произойти не могло - до полудня оставалось всего
две-три минуты, и поэтому он вполне мог рассчитывать, что на сегодня все
Афанасьев Роман
Ильин Андрей
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Кервуд Оливер Дж.