одно целое.
кончик сигары, участливо заметил Мейсон, когда они опять выехали на дорогу.
слова. - Хотел бы я, чтобы тут был наш костоправ и проверил, все ли ребра у
меня целы.
Синглтоном.
церемонии. Вы помните, Том, этот старый джентльмен проявлял как будто теплые
чувства ко всему нашему корпусу. Разве можно проехать мимо дома такого
близкого друга, не завернув к нему?
мистера Уортона, в округе наступит голод.
на пользу, чем сутки в госпитале.
Мейсон.
капитан.
проезжаем мимо дома этою шпиона-разносчика, - прикажете подпалить?
вздрогнул. - Ты что - поджигатель? Ты способен хладнокровно сжечь дом?
Только попробуй! Рука, которая поднесет к нему хоть одну искру, сделает это
в последний раз.
еще жизнь в капитане, хоть он и свалился с лошади!
Уортона, а Мейсон все еще размышлял об удивительной перемене, произошедшей с
капитаном после того, как он упал с лошади. Отряд отправился дальше, а
капитан и лейтенант спешились и в сопровождении вестового медленно пошли к
дому.
сыном заперлись вдвоем, а дамы хлопотали за столом, угощая доктора чаем, - к
этому времени он успел осмотреть одного пациента, лежавшего в постели, и
удостовериться в том, что второй пациент безмятежно спит. Нескольких
дружелюбных вопросов мисс Пейтон было достаточно, чтобы сердце хирурга
раскрылось, - тут обнаружилось, что он знал всю ее многочисленную родню в
Виргинии и полагал даже, что встречался с нею самой. Добродушная мисс Пейтон
улыбнулась, подумав, что, если бы она хоть раз увидела такого чудака, она бы
уже не могла его забыть. Как бы там ни было, это предположение развеяло
чувство неловкости, и между ними завязалась непринужденная беседа;
племянницы только слушали, впрочем и сама тетушка говорила немного, - Как я
уже вам заметил, мисс Пейтон, именно из-за вредоносных испарений с низин
плантация вашего брата оказалась непригодной для людей, что же касается
четвероногих...
выстрелы, направленные в Б"рча.
огнестрельным оружием, - ответил хирург и совершенно невозмутимо отхлебнул
чаю. - Я предположил бы, что это возвращается отряд Лоутона, если бы не
знал, что капитан никогда не пользуется пистолетом и ужасно злоупотребляет
саблей.
кого-нибудь ранит?
наносит самые безрассудные удары, какие можно себе представить. Чего только
я ему ни говорил, ничего не помогает.
утром, и он ваш друг, - тут же сказала Френсис, заметив, что тетка
перепугалась не на шутку.
желает усвоить, как надо рубить саблей по науке. Все профессии, мисс Пейтон,
имеют право на существование, а что станется с хирургом, если его пациенты
будут умирать прежде, чем он успеет их осмотреть!
отряд, но тут энергичный стук в дверь вы звал новую тревогу у женщин.
Машинально положив руку на пилу, с которой он носился весь день в тщетном
ожидании ампутации, доктор спокойно заявил дамам, что защитит их в случае
опасности, и пошел открывать дверь.
плечо младшего офицера, с трудом переступил через порог.
исследовать мой костяк! Только бросьте, пожалуйста, эту злодейскую пилу.
капитан получил ушибы, а мисс Пейтон любезно предложила сделать для него все
необходимое. Пока приготовляли комнату и доктор важно отдавал распоряжения,
капитан по приглашению дам отдыхал в гостиной. На столе стояло блюдо с
кушаньем более существенным, чем те, какие обычно подаются к чаю, и оно не
замедлило привлечь к себе внимание драгуна. Мисс Пейтон вспомнила, что
сегодня офицеры, очевидно, ели только один раз - утром за ее столом, - и
сердечно пригласила их снова подкрепиться. Долго настаивать не пришлось;
через несколько минут оба драгуна с комфортом сидели за столом и занимались
делом, которое прерывалось лишь тогда, когда капитан морщился от боли,
вызванной каким-нибудь неловким движением. Впрочем, эти перерывы не очень-то
ему мешали, и капитан успел справиться со своей серьезной обязанностью,
когда появился хирург и объявил, что в комнате на втором этаже все уже
готово.
захотелось, капитан Лоутон?
запасся материалом, необходимым для поддержания жизни, - сказал капитан и,
встав из-за стола, вежливо пожелал спокойной ночи дамам.
из столовой.
комната"; эту комнату благодаря тайным заботам Сары отвели полковнику
Уэлмпру. Кровать английского офицера была покрыта стеганым пуховым одеялом,
особенно приятным в морозную ясную ночь для ушибленных рук и ног. В
массивном серебряном кубке, украшенном фамильным гербом Уортонов, было
налито на ночь питье; впрочем, великолепные фарфоровые кружки выполняли то
же назначение и в комнатах обоих американцев. Сара, конечно, бессознательно
отдала молчаливое предпочтение английскому офицеру, но капитану Лоутону,
если бы не его ушибы, не нужны были ни мягкая постель, ни кубок и все
прочее, кроме питья, ибо он привык проводить ночи не раздеваясь, а частенько
и не слезая с седла. Когда он расположился в небольшой, однако весьма
удобной комнате, доктор Ситгривс приступил к осмотру. Только он дотронулся
до тела пациента, как тот нетерпеливо вскрикнул:
не то мне придется взять для самозащиты саблю. От одного вида вашей пилы у
меня в жилах стынет кровь.
часто подвергающего свое здоровье и свою жизнь опасности, капитан Лоутон.
хирургической помощи, если понадобится прибегнуть к пиле.
пилили, как воловью тушу! - крикнул непоколебимый драгун. - Но я хочу спать.
Сломаны у меня ребра или нет?
неторопливо повернулся спиной к своим друзьям и добродушно крикнул:
шивший по II веке до н.э. и вплоть до средних веков считавшийся большим
авторитетом в области медицины.>!
относился весьма недоверчиво к действию лекарств на человеческие недуги. Он
не раз утверждал, что человек с полным желудком, смелым сердцем и чистой
совестью может выдержать любые передряги и устоять перед любыми
превратностями судьбы. Смелое сердце ему даровала природа, и, по правде
говоря, он неизменно стремился к тому, чтобы первое и третье условия его
кредо были также выполнены. Он любил говорить, что смерть поражает
последними глаза, а предпоследними - челюсти. И в пояснение добавлял, что
тут явственно сказывается умысел самой природы: пусть человек сам решает,
какую пищу отправить в свое святилище - рот; а уж если кусок невкусный,
пеняй на самого себя. Доктор хорошо знал взгляды капитана, и, когда тот
бесцеремонно повернулся к нему и Мейсону спиной, он посмотрел на своего
пациента с презрительным сожалением, заботливо, чуть ли не благоговейно
сложил в сафьяновый чемоданчик своп пузырьки с лекарствами, победоносно
повертел в руках пилу и, не удостоив ответом прощальные слова драгуна, вышел
из комнаты. Мейсон прислушался к дыханию капитана и, поняв, что слов "доброй
ночи" тот все равно не услышит, поспешил откланяться дамам; потом вскочил в
седло и во весь опор понесся к Четырем Углам, где разместился отряд.
Глава 10
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Суворов Виктор
Верещагин Олег
Корнев Павел