пробу. Мы позвонили в Детскую, и остальные не стали возражать. Каждый
напишет по короткой повести, строго анонимно. Редакторская помощь только
по требованию авторов, срок - десять дней. Мистер Флаксмен сказал, чтобы
вы, Гаспар, взяли где-нибудь напрокат двадцать три диктописца. Семь штук
есть в конторе.
27
немедленно обнаружил, что превратился в грузчика, подручного и мальчика на
побегушках, для которого у всех находится дело, но до которого нет дела
никому. Даже верный и прямодушный друг Зейн Горт вдруг приобрел привычку
таинственно исчезать, едва требовалось куда-нибудь что-нибудь тащить, и
одновременно выяснилось, что Джо Вахтер страдает сердечной
недостаточностью и не может поднимать ничего тяжелее мусорного совка или
скунсового пистолета.
проглоченным алкоголем, Гаспар было обрадовался, рассчитывая обзавестись
хотя бы плохоньким помощником, но выяснилось, что в трезвом виде дряхлый
сторож становится просто вдвое воинственнее и сварливее, чем в подпитии,
оставаясь столь же бесполезным.
стороны издатели ответили отказом под тем предлогом, что это якобы может
совлечь покров тайны с проекта "Яйцеглавы", хотя, по мнению Гаспара, этот
покров зиял прорехами с самого начала. Кроме того, издатели намекнули, что
Гаспар преувеличивает объем работы, связанной с литературными скачками.
или двадцать три диктописца само по себе было равносильно подвигу Геракла
- Гаспару пришлось исколесить весь Нью-Анджелес, так как все наличные
запасы диктописцев были раскуплены или взяты напрокат радужно настроенными
писателями сразу же после разгрома словомельниц. Несколько диктописцев
Гаспару удалось переарендовать у тех писателей, которые успели расстаться
со своими иллюзиями, а за остальные он заплатил столько, что Флаксмен
буквально взвыл.
переходную колодку, чтобы включать его в розетку яйцеглава, избежав таким
образом диктовки вслух. Это было сравнительно просто - полчаса на колодку,
как продемонстрировал Гаспару Зейн Горт, шаг за шагом проделав на его
глазах всю процедуру с диктописцем Полпинты. Проинструктированный таким
манером, Гаспар принялся самостоятельно подключать остальные двадцать
девять диктописцев, попутно постигая все новые прелести работы механика,
наличие которых, впрочем, вызывало у него все больше сомнений. Возможно,
он тут же уволился бы, но только ему нравились льстивые просьбы и угрозы
мисс Бишоп и остальных трех нянь, которые передавали ему настойчивые
требования яйцеглавов - те вдруг все захотели немедленно получить
диктописцы и злобно завидовали уже подсоединенным счастливцам. Зейн Горт
забежал на минутку и с обидным восхищением выявил, что никакому роботу с
подобной работой никогда бы не справиться, потому что на такой скучный и
однообразный труд способен только человек.
койке Джо Вахтера, пропахшей "Антивонином". Покончив наконец с
диктописцами, он некоторое время тешил свою гордость тем, что сидел в
Детской, сложив исцарапанные, исколотые, потемневшие от грязи руки, и
созерцал, как из налаженных им приборов рывками выползали бесконечные
бумажные ленты, иногда втягивались обратно для исправлений или повисали
неподвижно, пока яйцеглавы, по-видимому, лихорадочно обдумывали свои
шедевры.
помощь, оказываемую трем няням, можно считать бездельем. Как только
яйцеглавы получили свои диктописцы, они ежедневно, а то и несколько раз и
день начали требовать "творческих совещаний" с Флаксменом и Каллингемом, а
это значило, что их самих, и диктописцы, и все прочее оборудование
приходилось везти в контору, так как издателям было некогда посещать
Детскую. Гаспар довольно быстро пришел к заключению, что никаких
творческих трудностей у яйцеглавов в действительности нет и никаких
дельных советов от издателей они, разумеется, не ждут - им просто
нравились эти небольшие прогулки после стольких десятилетий заточения в
Детской, на которое обрекли их правила Цукки.
меньшей мере с десяток яйцеглавов вместе с няней, свежими дисками и прочим
- кто совещаясь, кто готовясь к совещанию, а кто восстанавливая силы после
него. Гаспару казалось, что руки у него вот-вот отвалятся, и он уже
ожесточенно ненавидел этих капризных, безжалостно остроумных и тяжелых как
свинец гениев былых времен.
разрешено пользоваться лимузином Флаксмена (в тех случаях, когда лимузин
не был нужен самому издателю) для доставки яйцеглавов из Детской в контору
и обратно. Но все равно работы оставалось достаточно. После некоторых
возражений ему также было разрешено организовать хоть видимость охраны -
яйцеглавы грузились в лимузин и извлекались из него под присмотром одного
из братьев Зангвеллов и перевозились в обычных ящиках, обложенные
стружкой, а не в привлекавшей внимание подарочной упаковке.
стреляющий пулями револьвер, который Флаксмен извлек из коллекции своего
прадедушки, и даже запас патронов, изготовленных роботехниками вручную по
древним инструкциям. До этого Гаспар иногда пытался одолжить у няни Бишоп
ее более современный пистолет, но неизменно получал лаконичный отказ.
еще раз как-нибудь посидеть с ним в ресторане или хотя бы выслушать его
жалобы в обмен на ее собственные! Но, увы - она отвергала все его
приглашения, и не только поужинать в ресторане, но и перекусить вместе во
время обеденного перерыва, ядовито указывая, что это лишь бывшим писателям
некуда девать время. Мисс Бишоп и мисс Джексон даже ночевали теперь в
Детской. Остальные няни не были столь самоотверженны; одна из них даже
взяла расчет. Все свои ночные, равно как и дневные дежурства, няня Бишоп с
неутомимой и яростной энергией посвящала заботам о сохранности яйцеглавов,
добиваясь при этом неукоснительного соблюдения всех правил Цукки - будь то
в Детской, в "Рокет-Хаусе" или на полпути между ними.
покорного исполнителя мелких поручений. Она кричала на него, она срывала
на нем свою злость, и, какой бы тяжелый груз он ни тащил, она наваливала
на него дополнительный. И, что хуже всего, с Флаксменом она держалась как
воплощенная кротость и смирение, с Каллингемом отвратительно кокетничала,
Зейну Горту, во время его редких появлений, изобретательно льстила. И
только Гаспар, казалось, пробуждал в ней дьявола.
поднять от усталости, няня Бишоп неожиданно заключила его в мимолетные, но
страстные объятия и запечатлела на его губах жгучий дразнящий поцелуй. А
потом - легкая улыбка, и вот уже словно ни объятий, ни поцелуя не было и в
помине.
28
чтобы показать благой пример своим подчиненным, и не покидали своей
конторы, уже вновь снабженной прекрасными электрозамками, но и они начали
уставать от этой литературной гонки.
яйцеглавами и теперь постоянно с ними беседовал, энергично и
безостановочно кивая почти на каждое их слово, и в минуты забывчивости
предлагал им сигары. Однако пользы это не принесло почти никакой, в
частности потому, что яйцеглавы догадались о его затаенном страхе и начали
забавляться, пугая его воспоминаниями о проделанной над ними хирургической
операции, описывая ему во всех подробностях, как бы он чувствовал себя,
если бы это ему перерезали один за другим все нервы, а потом поместили в
банку, а то и просто рассказывая ему под видом отрывков из своих повестей
жуткие истории о привидениях.
флаксменовского лимузина, так как его владелец отправлялся в долгие
автомобильные прогулки по окрестностям города, чтобы привести в порядок
истерзанные нервы.
обращаются к нему за советами, но затем сообразил, что они просто
потешаются над ним, и пришел в большое расстройство.
ответственность за проект "Яйцеглавы", а охрана и Детской и конторы, по
его мнению, была организована из рук вон плохо. Но издатели и слышать не
хотели о том, чтобы обратиться за помощью к муниципальной полиции или
частным сыскным агентствам, поскольку - так они утверждали - это поставило
бы под угрозу сохранение их секрета.
телохранителей, но последние дни Гаспар его почти не видел. Робот забегал
в Детскую не больше, чем на десять минут, и весь был поглощен какой-то
таинственной деятельностью, которая, по-видимому, не имела никакого
отношения к литературным гонкам. То он совещался со своими коллегами -
физиками или друзьями-инженерами, то уезжал из города, то сутками
Белоусов Валерий
Свержин Владимир
Березин Федор
Жюль Верн
Суворов Виктор
Андреев Николай