го. - А мы вот человечка схоронили. Предобрый старикаша! Ну, скажи, во-
семнадцать раз я инструмент свой пропивал... приду к нему, грязный,
пьяный, тень человека. "Ваше преподобие, скажу. Одолжи три рубля на про-
должение жизни!" - "Спустил?" спросит. "Спустил, ваше преподобие!" Он и
даст. Я его преподобием-то, чтоб не так совестно было! Так красненькая и
ходила промеж нас всю жизнь. Бестеле-есный!.. - протянул мечтательно Ду-
дин.
мый, свертывая папироску и смачивая край бумажки языком... - Жил-был и
помер. Жалеть его не за что. В тихом житии не велика заслуга. Хоть брык-
нулся бы!..
Зрачки у Дудина потемнели и как-то сжались.
А кто ему судья? Ты ему судья? Кто меня судить может, как не я сам? Ну,
говори, говори мне!.. А-а, ты молчишь, судья неправедный! А почему ты
молчишь?.. А потому, что и сам не знаешь, зачем каждый день сапоги наде-
ваешь!
Дудин. Кто-то забежал к ним за перегородку и крикнул об облаве. Незнако-
мый поднялся первым и первым же побежал к черному ходу. Дудин и Сеня по-
бежали, почему-то, за ним. Дом еще не был оцеплен. Черный ход вывел их
на пустырь, так щедро изрытый канавами, как будто нарочно для поломки
чужих ног. Люди разбегались во все стороны. Сеня потерял Дудина. Он поз-
вал его один раз и, не получив отклика, двинулся наугад, к тихой и длин-
ной улочке, скудно освещенной десятком кривых фонарей. Черная глушь ок-
раины обступала и странно возбуждала Сеню. Голова горела от Дудинского
угощенья, стучала кровь в напрягшемся кулаке. Мысли были неуловимы, но
все исходили от одной: вот он идет пьяный и осмеянный, а в Зарядьи, за
толстой стеной, пропивают Настю...
Месяц на исходе... - ворчал Быхалов, когда Сеня нарочито твердой поход-
кой проходил мимо.
внимание на хозяйской руке, опущенной в выручку. Никогда раньше не заме-
чал Сеня Быхаловской длиннорукости.
книжку, по которой забирал товары Секретов. Завязка вечера распутывалась
сама собой. - Да куда же ты пойдешь в таком-то виде?.. - смутился Быха-
лов. - Спать бы шел.
пьян...
Сеня прошел прямо на Секретовскую квартиру, зловеще глядя только перед
собою... Поднялся по лестнице и постучал в дверь. За дверью слышны были
голоса и вскрики, Зарядские помолвки - шумные. Сеня постучал еще раз и,
не сдержав злости, сильно ударил сапогом в дверь.
отворяя дверь.
жую. - Вот я тут в уголышке примощусь.
одновременно дверь в столовую. А Сеня смирно сидел под шубами, держа
книжку на отлете, в руке... Кажется, он задремал, времени не заметил. Он
открыл глаза, когда прихожая наполнилась вдруг шумными возгласами.
руками.
тельности человек.
и с карей проседью в бородке, потирал руки и очень мягко говорил:
мы, действительно, шарахнем!..
рачный.
равляя круглую бороду.
напомаженный. Когда смеялся, вся его чистенькая мордочка завязывалась
узелком вокруг восторженно выпученного рта. Он много, мелко и безо вся-
кой причины смеялся Насте, стоявшей рядом с ним. Настя кусала губы. Петр
Филиппыч, разговаривая с гостями, поглядывал на нее просящими быстрыми
глазами.
тут, переведя глаза, увидел Семена. Семен стоял возле шуб и напряженно
низал Настю неморгающим взглядом, точно хотел, чтоб еще больше безумела
краска Настиных щек.
ближе, зачем-то понюхал воздух.
будущему свату, покачивавшемуся на растопыренных чурбаках ног: - вот на-
род у нас! Тут я с лавочником в контрах. Так вот он и догадался в такой
час потрафить, пьяного прислал. Извините уж, гости дорогие!..
тобой! - сказал Секретов.
же учуял беду и неприметно оглянулся на отцов.
- Поступай-ка ты, парень, ко мне в службу. Я тебе и жалованья больше по-
ложу... Не век же тебе в мальчишках слоняться.
пыч! Ну что, парень, согласен? - обратился он к Сене.
ту минуту представилось, что за ним наблюдает Пашка и улыбается. Он так
глубоко вздохнул, словно хотел поглотить в себя свое неожиданное сог-
ласье.
ился Секретов, отходя к покинутому свату. - А пока подержи вот шубу же-
нишку... Может, и на чай отвалит, коли не скуп! - и он хвастливо подмиг-
нул приглядывавшемуся ко всему с лисьей осторожностью невзрачному.
Настя окаменело глядела на него, настрого сдвинув брови. Держа кашнэ в
зубах, жених полез руками в рукава, но тут-то и случилось событие, по-
вернувшее всю торжественность помолвки в один непристойный для купечес-
кого дома ералаш...
ду. Впрочем, тотчас же тень какой-то догадки скользнула у нее в губах. -
Да что же вы на пороге-то стоите... входите!.. - она делала вид, что не
замечает странной Сениной скомканности. Глаза у него были красны, веки
падали вниз, - стоило большого труда удержать их.
дя по тому, как он оглядывался, можно было предположить, что тут только
он сообразил, куда завлек его хмель.
лись! Из-за вас вышло... - добавила она тихо.
когда раздался резкий Сенин звонок. Она размахивала книжкой, значит с
книжкой и дремала.
ла Катя и непринужденно потянулась. - Где это вы так?.. - она искала
слово, идя сзади Сени и все время копошась с блузкой. - Какой-то вы чуд-
ной... Я напугалась даже.
уже не робко, как прежде, а всем телом, в развалку.
щим взглядом.
одна сижу!..
движение рукой.
удобней на смятых подушках, но тут с любопытством приподнялась. - Как же
ты его... так что-ли? - она наотмашь махнула рукой.
пальтецо. - Жарко! - сказал он и оттянул ворот рубашки, впившийся в
смуглую, раскрасневшуюся мякоть шеи. Потом он взял попавшийся ему на