приподнялась на своем ложе, умоляюще сложила руки и, устремив на меня
взор, полный страха, сказала:
вашей целомудренной матери, которой вы обязаны жизнью. Я скорее несчастна,
нежели виновна; вы убедитесь в этом, выслушав мою историю.
слишком хорошо известно, как искусно вы сочиняете всякие басни.
то я верну алмаз, но, прошу вас, не губите меня.
ответил ей, что не удовольствуюсь одним камнем, а требую еще возвращения
тысячи червонцев, украденных у меня в меблированных комнатах.
не требуйте их у меня. Этот злодей Рафаэль, которого я с тех пор не
видала, увез их с собой в ту же ночь.
этого дельца, сказав, что не получили своей доли Пирога. Нет, так дешево
вы не отвертитесь. Достаточно того, что вы соучастница дона Рафаэля, чтоб
потребовать у вас отчета относительно вашего прошлого. Должно быть, у вас
на совести найдется порядочно всяких грешков. Пожалуйте-ка со мной в
тюрьму, чтоб принести там полную исповедь. Я захвачу с собой также и сию
добрую старушку, - продолжал он, - она знает, вероятно, немало забавных
историй, которые сеньор коррехидор будет не прочь услышать.
Они огласили горницу криками, жалобами и стонами. Пока старуха валялась на
коленях то перед альгвасилом, то перед стражниками, стараясь возбудить их
жалость, Камила самым трогательным образом умоляла меня спасти ее от рук
правосудия. Зрелище это стоило того, чтоб на него взглянуть. Наконец, я
притворился, будто она меня разжалобила.
алмаз, я готов примириться с потерей всего остального. Мне не хотелось бы,
чтоб пострадала эта бедная женщина, ибо я не жажду смерти грешника.
никогда не вышло бы хорошего полицейского. Однако, - добавил он, - я
должен исполнить данное мне поручение. Мне строжайше приказано задержать
этих инфант, ибо сеньор коррехидор хочет наказать их в пример другим.
долгом ради подарка, который сделают вам эти дамы, - сказал я.
применить риторическую фигуру. Однако, что же эти дамы хотят мне
предложить?
Камила.
островов, то благодарю покорно.
что они настоящие.
оттуда колье и серьги, передала их сеньору альгвасилу. Хотя он смыслил в
камнях не больше меня, однако же признал подлинными как те, что были в
подвесках, так и жемчужную нитку.
и если к ним добавят подсвечник, который держит сеньор Жиль Блас, то я не
ручаюсь за свою верность присяге.
безделицы захотели нарушить столь выгодное для вас соглашение.
Фабрисио, который, не найдя, вероятно, в комнате ничего такого, что можно
было легко унести, удовлетворился этим и сказал обеим женщинам:
сеньором коррехидором и изображу вас белее снега. Мы представляем ему вещи
в таком свете, в каком нам это нравится, и делаем правдивые донесения
только тогда, когда ничто не побуждает нас делать ложные.
успеху, превзошедшему наши ожидания, ибо рассчитывали на один только
перстень. Без всякого смущения унесли мы все остальное и не только не
совестились ограблением куртизанок, но даже воображали, что учинили весьма
похвальный поступок.
расстанемся после столь славного похода, не повеселившись за стаканом
вина? Я держусь иного мнения и предлагаю вернуться в наш питейный дом,
чтоб провести там ночь в свое удовольствие. Завтра мы продадим подсвечник,
ожерелье и серьги и поделим деньги по-братски, после чего каждый
отправится к себе домой и извинится перед своим господином, как сумеет.
всей компанией вернулись в кабак, одни рассчитывая легко найти извинение,
почему не ночевали дома, другие мало печалясь, если их за это прогонят со
двора.
веселием и не меньшим аппетитом. Трапеза наша была приправлена многими
приятными разговорами. Особенно развлекал все общество Фабрисио, умевший
вносить оживление в беседу. Он так и сыпал остротами, полными кастильской
соли, ничем не уступавшей аттической. Но в самый разгар веселья радость
наша была внезапно нарушена неожиданным и весьма неприятным происшествием,
а именно: в горницу, где мы ужинали, вошел довольно видный мужчина в
сопровождении двух личностей весьма подозрительной наружности. За этими
следовало трое других, и, наконец, их собралась целая дюжина, причем
остальные тоже приходили по трое. Они были вооружены карабинами, а также
шпагами и багинетами. Мы тотчас же сообразили, что перед нами стражники
полицейского дозора, и нам не стоило особых усилий угадать, в чем
заключались их намерения. Сперва мы было собрались оказать сопротивление,
но они окружили нас в мгновение ока и внушили нам страх как своей
численностью, так и наличием огнестрельного оружия.
с помощью какой остроумной проделки вы вырвали перстень из рук некой
авантюристки. Поистине, это - бесподобная выдумка и она заслуживает
публичной награды, каковая, конечно, вас не минует. Правосудие,
предназначившее вам апартаменты в своем дворце, не забудет вознаградить
вас за столь гениальную затею.
самообладание и в свою очередь испытали такой же страх, какой перед тем
внушили Камиле. Фабрисио тоже был бледен и расстроен, однако сделал
попытку нас обелить.
следовало бы простить эту маленькую хитрость.
гневе начальник патруля. - Да ведомо ли вам, что это попахивает виселицей?
Я не говорю уж о том, что запрещается самому чинить правосудие, но вы еще
унесли шандал, ожерелье и серьги. А повесить вас следует уже за то, что вы
для этой кражи осмелились нарядиться стражниками. Этакие негодяи! Принять
обличье порядочных людей, чтоб учинить преступление! Почитайте себя
счастливцами, если вас всего-навсего пошлют косить соленую ниву (*40).
сперва казалось, бросились мы все гурьбой перед ним на колени и стали его
умолять, чтоб он пощадил нашу молодость. Но все просьбы оказались
тщетными. Более того, - и это было совершенно невероятно, - он отклонил
наше предложение отдать ему нитку, серьги и подсвечник, и даже отказался
от перстня, может быть, потому, что я предлагал его в присутствии теплой
компании, с которой ему пришлось бы поделиться. Словом, он остался
неумолим и, приказав обезоружить моих соратников, повел нас в городскую
тюрьму. Дорогой один из стражников сообщил мне, что старуха, жившая с
Камилой, усомнилась, действительно ли мы являемся служителями правосудия,
и выследила нас до самого питейного дома; убедившись там в правильности
своих подозрений, она решила нам отомстить и донесла обо всем дозору.
подсвечник. Я не только лишился своего перстня, украшенного рубином с
Филиппинских островов, который, к несчастью, оказался у меня в кармане, но
мне не оставили даже и реалов, полученных в тот день за лекарские советы,
из чего я убедился, что в Вальядолиде судейские так же хорошо знают свое
дело, как и в Асторге, и что у всех этих господ одни и те же повадки.
дозора, присутствовавший при этом, рассказывал о нашей проделке чинам,
производившим обыск. Преступление показалось им столь серьезным, что
большинство сочло нас достойными смертной казни. Другие, менее строгие,
говорили, что мы, быть может, отделаемся двумястами ударами кнута на
каждого и несколькими годами галер в придачу. В ожидании постановления
господина коррехидора, нас заперли в узилище, где мы улеглись на полу,
почти так же густо покрытом соломой, как иная конюшня подстилками для
лошадей. Мы могли бы просидеть там немало времени и выйти оттуда не иначе,
как отправившись на галеры, если бы сеньор Мануэль Ордоньес не проведал на
следующий же день о нашем деле и не решил извлечь Фабрисио из тюрьмы, чего
он не мог сделать, не освободив заодно и всех нас. Этого человека весьма
уважали в городе, и так как он очень усиленно хлопотал, то отчасти
благодаря своему влиянию, отчасти благодаря содействию друзей добился
Пехов Алексей
Каменистый Артем
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Плотников Александр
Соломатина Татьяна