Итак, Гарлей Кеннан остался. Вымазанные жженой пробкой комедианты окончили свой номер и три раза выступили на бис. Затем занавес поднялся над совершенно пустой сценой. Ирландский терьер вышел спокойно из-за кулис, спокойно подошел к рампе и поглядел на дирижера. Программа не лгала - он был на сцене один.
Оркестр сыграл вступительные такты "Баюшки-баю". Собака зевнула и уселась. Оркестру было приказано повторять вступительные такты, пока собака на них не отзовется, а затем уже играть всю пьеску. При третьем повторении собака открыла пасть и запела. Этот звук нельзя было назвать воем - он был слишком мягок и мелодичен. Тайна этого пения заключалась не только в ритме - нет, собака пела эту песенку, как по нотам, и ни разу не сфальшивила.
Но Вилла Кеннан едва прислушивалась к ней.
- Далеко до него нашему Джерри, - прошептал ей Гарлей.
- Послушай, - сказала она напряженным шепотом. - Ты никогда раньше не встречал эту собаку?
Гарлей отрицательно покачал головой.
- Ты видел ее, - настаивала она. - Посмотри на это сморщенное ухо. Подумай! Подумай хорошенько! Вспомни!
Но Гарлей все еще качал головой.
- Вспомни Соломоновы острова, вспомни "Ариэль". Вспомни, как мы вернулись с Малаиты, где мы подобрали Джерри, в Тулаги. У Джерри был брат, он сторожил негров на какой-то шхуне.
- И его звали Майклом, - продолжай.
- У него было такое же точно сморщенное ухо, - быстро шептала она. - Он был весь лохматый. Он был брат Джерри. Их отца и мать звали Терренс и Бидди в Мериндже. Джерри - наш "певец-глупыш". И этот пес поет. И у него сморщенное ухо! И его зовут - Майкл!
- Это невероятно, - сказал Гарлей.
- Только тогда и стоит жить, когда в жизни случается невероятное, - ответила она. - И вот перед нами как раз такой случай. Я убеждена в этом.
Мужское начало в Гарлее отвергало возможность этого факта, а женское начало в Вилле настаивало на том, что невероятное свершилось.
Тем временем собака на сцене запела английский гимн.
- Вот видишь, я права, - удовлетворенно сказала Вилла. - Ни один американец в Америке не станет учить собаку английскому гимну. Собака сперва принадлежала англичанину, и он-то и обучил ее. Соломоновы острова находятся в британском владении.
- Соломоновы острова очень далеко отсюда, - улыбнулся он. - Но меня поражает это ухо. Я припоминаю теперь. Я вспоминаю, как мы бродили по берегу Тулаги с Джерри и как его брат приехал на вельботе со шхуны "Эжени". И у его брата было как раз такое сморщенное ухо.
- Вспомни-ка еще! - прибавила Вилла. - Сколько мы с тобой видели поющих собак? Только одну - Джерри. Очевидно, поющие собаки - большая редкость. В той же семье скорее встретишь один тип. Бидди и Терренс породили Джерри. А это Майкл!
- Это был мохнатый пес со сморщенным ухом, - вспомнил Гарлей. - Я ясно вижу, как он стоял на вельботе и как бегал по берегу, бок о бок с Джерри.
- Если ты увидишь, как Джерри бегает с ним рядом, убедишься ли ты окончательно в этом? - спросила она.
- Это был их номер, а до них это проделывали Терренс и Бидди, - согласился он с ней. - Но от Соломоновых островов до Соединенных Штатов путь не близкий.
- Но Джерри же проделал его, - отвечала она. - И раз Джерри с Соломоновых островов приехал в Калифорнию, то что же удивительного в том, что и Майкл проделал этот путь? Послушай его!
Собака на сцене пела на бис "Мой дом, мой дом". Затем на шумные аплодисменты появился Джекоб Гендерсон и стал раскланиваться с публикой. Вилла и Гарлей с минуту молчали.
Затем Вилла без всякого повода заявила:
- А я сижу и искренне благодарю судьбу за одну вещь.
Он ждал.
- За то, что мы так безобразно богаты, - закончила она свою мысль.
- Это значит, что ты хочешь во что бы то ни стало получить эту собаку и получишь ее, потому что я в состоянии тебе это удовольствие доставить, - поддразнил он ее.
- Потому что ты не в состоянии отказать мне в нем, - отвечала она. - Ты видишь, что это брат Джерри. По крайней мере, должен же ты смутно это чувствовать…
- Да, конечно, - кивнул он головой. - Невозможное иногда оказывается возможным, и весьма вероятно, что мы стоим как раз перед таким явлением. Невероятно, чтобы это был Майкл, но, с другой стороны, что мешает этому псу быть Майклом. Пройдем за кулисы и выясним всю эту историю!
"Опять агенты Общества защиты животных от жестокого обращения", - подумал Джекоб Гендерсон, когда Вилла и Гарлей, в сопровождении директора театра, вошли в его уборную. Майкл дремал, лежа на стуле, и не обратил на вошедших ни малейшего внимания. Пока Гарлей толковал с Гендерсоном, Вилла рассматривала Майкла. Майкл едва приоткрыл глаза, а затем снова закрыл их. Слишком много горечи накопилось в нем, и слишком он был подавлен, чтобы ласково и приветливо отнестись к людям, которые приходили, трепали его по голове, говорили разные глупости и шли своим путем дальше, навсегда исчезая из его жизни.
Вилла Кеннан, разочарованная таким холодным приемом, оставила его на минуту в покое и прислушалась к тому, что Гендерсон рассказывал о своей собаке. Дрессировщик Гарри Дель Map подобрал эту собаку где-то на побережье Тихого океана. Всего вероятнее, что это случилось в Сан-Франциско. Он забрал собаку с собой, но погиб от несчастного случая в Нью-Йорке, не успев сообщить, в чем заключается ее специальность. Вот и все, если не считать двух тысяч долларов, уплаченных Гендерсоном некоему Гаррису Коллинзу, причем он, Гендерсон, считает эту покупку самой выгодной сделкой своей жизни.
Вилла повернулась обратно к собаке.
- Майкл, - позвала она, понизив голос до шепота.
Глаза Майкла приоткрылись, уши дрогнули, и все тело затрепетало.
- Майкл, - повторила она.
Теперь Майкл поднял голову, насторожил уши и широко раскрытыми глазами поглядел на нее. Он со времени Тулаги не слыхал этого имени. Через годы и моря донеслось до него это слово из его прежней жизни. Действие было мгновенным, и сразу со звуками имени нахлынули на Майкла воспоминания. Он снова увидел "Эжени" и капитана Келлара - капитан Келлар последний называл его так, - затем увидел мистера Хаггина, Дерби и Боба с плантации Мериндж, Бидди и Терренса, затем среди теней исчезнувшего прошлого вынырнул его брат Джерри.
Но разве это прошлое исчезло? Имя, пропавшее на годы, вернулось к нему. Оно вошло в эту комнату с этими людьми. Он не рассуждал об этом. Но его поступки доказывали, что ход его рассуждений был именно таков.
Он соскочил со стула, подбежал к Вилле и обнюхал ее руку, пока она ласкала его. Затем он узнал ее - и обезумел. Он скакал по комнате, обнюхал пол под умывальником и во всех углах комнаты. Как бешеный, кинулся он к ней обратно и громко заскулил, когда она попыталась приласкать его. В следующую минуту он, все еще одержимый безумием, отскочил от нее и, продолжая скулить, скакал по комнате.
Джекоб Гендерсон поглядел на него с легким неудовольствием.
- Он никогда еще так не бесновался, - сказал он. - Это очень спокойный пес. Может, это у него какой-нибудь припадок начинается, хотя до сих пор у него ничего подобного не было.
Никто ничего не понял. Даже Вилла Кеннан не поняла его. Но Майкл знал, в чем дело. Он искал этот исчезнувший мир, обрушившийся на него при звуке его прежнего имени. Раз вернулось к нему из небытия имя, и вернулась эта женщина, встреченная как-то на берегу Тулаги, значит - и все остальное из времени Тулаги могло вернуться из небытия обратно. Ведь стояла же она перед ним, облеченная плотью, и звала его, лаская, по имени - значит, и капитан Келлар, и мистер Хаггин, и Джерри могут оказаться здесь, в этой комнате или же за этой дверью.
Он подбежал к двери и, громко заскулив, царапал ее.
- Может быть, он ищет кого-нибудь за дверью, - сказал Джекоб Гендерсон, открывая ему дверь.
И Майкл действительно искал. Он был уверен, что за этой дверью разлился Тихий океан и что шхуны и пароходы, рифы и острова, люди и животные, знакомые ему по прежней жизни, ворвутся к нему в эту комнату.
Но прошлого за дверью не оказалось. Снаружи в коридоре было лишь обычное повседневное настоящее. Он печально вернулся к женщине, называвшей его по имени и приласкавшей его. Она-то во всяком случае была реальна. Затем он осторожно обнюхал Гарлея и признал его за человека с палубы "Ариэля" и берегов Тулаги и снова взволновался.
- О Гарлей, я уверена, что это он, - вскричала Вилла. - Разве ты не можешь испытать его? Устрой ему испытание!
- Но как? - раздумывал Гарлей. - Он, очевидно, узнал свое имя. Оно волнует его. И хотя он никогда не был с нами хорошо знаком, но, похоже, нас вспомнил, и наше присутствие тоже волнует его. Если бы он мог сказать нам…
- О, скажи! Скажи, милый! - умоляла Вилла Майкла, охватив его голову руками и раскачивая ее взад и вперед.
- Осторожнее, сударыня, - предупредил ее Джекоб Гендерсон, - это очень угрюмый пес, и он никому не позволяет таких вольностей.
- Но мне-то он позволит, - полуистерически засмеялась она. - Он меня знает, Гарлей! - Новая мысль мелькнула в ее уме, и она отпустила Майкла. - Я знаю, как испытать его. Послушай меня. Помнишь, Джерри был натаскан на негров до того, как попал к нам. И Майкл был натаскан на негров. Поговори с ним на морском жаргоне. Сделай вид, будто сердишься на какого-то негра, и посмотрим, как он себя будет вести.
- Мне трудновато будет вспомнить морской жаргон, - сказал Гарлей, кивком головы одобряя ее мысль.
- Я пока что отвлеку его, - быстро сказала она.
Вилла уселась и, нагнувшись к Майклу, обвила его голову руками и спрятала ее у себя на груди, затем принялась раскачивать его и тихонько напевать, как обычно делала это с Джерри. Майкл нисколько не рассердился на эту вольность и, как и Джерри, отозвался на ее пение и тихонько стал подвывать ей. Она глазами подала Гарлею знак.
- Честное слово! - начал тот сердитым тоном. - Какой черт твой торчит тут место? Мой сердит твой очень!
Услышав эти слова, Майкл весь ощетинился и, освободившись от обнимавших его рук, с рычанием кружился по комнате, отыскивая негра, который, очевидно, только что вошел сюда и чем-то рассердил белого бога. Но никакого негра в комнате не оказалось. Майкл, все еще ощетинившись, посмотрел на дверь. Гарлей тоже посмотрел на дверь, и Майкл уже нисколько не сомневался в том, что за дверью стоит чернокожий с Соломоновых островов.
- Эй, Майкл! - закричал Гарлей. - Прогони черного прочь!
С грозным рычанием Майкл бросился к двери. Его ярость и сила удара были так велики, что щеколда отлетела и дверь распахнулась. Он ожидал увидеть за дверью человека, и пустота показалась ему страшной; он весь поник, и голова его шла кругом от обманчивых теней прошлого, раздражавших и возбуждавших его душу.
- А теперь, - сказал Гарлей Гендерсону, - поговорим о деле.
ГЛАВА XXXV
Когда поезд подошел к станции Глен Эллен в Лунной долине, Гарлей Кеннан сам через боковую дверь багажного вагона принял Майкла и опустил его на землю. Майкл первый раз ездил по железной дороге без клетки. В Окленде ему только надели ошейник и цепочку и посадили в багажный вагон. В ожидавшем их автомобиле он увидел Виллу Кеннан, и, когда цепочка была снята, он уселся на сиденье между ней и Гарлеем.
Машина мчалась по дороге, огибавшей склоны Сономы, но Майкл едва смотрел на леса и открывавшиеся далекие просеки. Он провел три года в Соединенных Штатах, как узник в одиночном заключении. Его уделом были клетка и цепочка, тесные помещения, багажные вагоны и платформы вокзалов. Ближе всего он подходил к природе в те часы, когда Джекоб Гендерсон, сидя в каком-нибудь парке за изучением Сведенборга, привязывал его к своей скамейке. Таким образом, деревья, холмы и поля перестали существовать для Майкла. Они были столь же недоступны, как синева неба.
- Тебе, видно, это все не очень-то нравится, а, Майкл? - заметил Гарлей.
При звуках прежнего имени Майкл повернул голову, прижал уши назад и ткнулся носом в плечо Гарлея.
- Он очень сдержан в выражении своих чувств, - решила Вилла. - Вот уже прямая противоположность Джерри.
- Подожди судить до их встречи, - заранее улыбнулся Гарлей. - Джерри будет бесноваться за двоих.
- Если они только узнают друг друга после стольких лет, - сказала Вилла. - Я сомневаюсь, чтобы они узнали.
- Но ведь вспомнили же они друг друга в Тулаги, - отвечал он. - А они расстались крохотными щенками и встретились уже взрослыми псами. Вспомни, как они лаяли и носились по берегу. Майкл был самым буйным и невыносимым. Он шумел вдвое больше, чем Джерри.
- Но он возмужал и теперь стал очень сдержан.
- За три года он мог научиться сдержанности, - настаивал Гарлей.
Но Вилла покачала головой.
Когда машина подкатила к дому и Гарлей первым выскочил на землю, раздался радостный визг и лай; Майклу показалось, что он уже где-то слышал этот голос. Но лай из радостного превратился в подозрительный и ревнивый, едва Джерри почуял запах другой собаки на ласкавшей его руке Гарлея. В следующее мгновение он увидел в лимузине своего соперника и прыгнул на него. Майкл зарычал, прыгнул ему навстречу, и оба они покатились по дну автомобиля.
Ирландский терьер при всяких обстоятельствах слушается голоса своего хозяина, и Майкл и Джерри сразу отскочили друг от друга, едва раздался голос Гарлея Кеннана. Очутившись на земле, они не предпринимали новых атак, ограничиваясь глухим рычанием. Эти стычки продолжались несколько секунд, и они не успели признать друг друга, пока не оказались на земле.
Они все еще были напряжены, и шерсть стояла на них дыбом, но уже начали пофыркивать.
- Они узнали друг друга! - вскричала Вилла. - Подождем, посмотрим, что они будут делать.
Русанов Владислав
Корнев Павел
Орловский Гай Юлий
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Плотников Александр