suis souffrant, je suis en détresse. Я признаюсь, что готовил coup d'etat,
если они станут меня пытать.
полузакрыв глаза, помог своему несчастному господину надеть пиджак.
музыкальной застенчивостью. И неторопливо вступила, покачивая бедрами.
хочу, чтобы вы полюбовались дамой, согласившейся украсить ваш дом.
профессор. Минута молчания. Поэзия с философией должны поразмыслить, в то
время как сила и красота... а недурно отапливают вашу квартирку, господин
Эмбер. Нуте-с, а теперь, если бы я был совсем-совсем уверен, что вы двое не
постараетесь, чтобы вас пристрелили наши люди, те, что снаружи, я, пожалуй,
попросил бы вас покинуть комнату, а мы с девицей Бахофен остались бы здесь и
провели коротенькое совещаньице. Я в нем очень нуждаюсь.
Меня тошнит от этой квартиры. Мы этим дома займемся, мой сладенький.
неги, я просто не в силах устоять перед ними.
и после некоторых увещеваний убедила его препроводить Эмбера в ожидавший их
черный полицейский автомобиль. Когда они ушли, Иван впал в истерику, выволок
с чердака старый велосипед, снес его вниз по лестнице и уехал. Круг запер
квартиру и медленно поплелся домой.
8
Красные Деньки, особенность этих мест. Они наступали в ряд за первыми
заморозками, и счастлив был заезжий турист, навестивший Падукград в такую
пору. Слюнки текли при взгляде на грязь, оставленную недавними дождями,
столь сдобной казалась она. Фасады домов по одной стороне улицы купались в
янтарном свете, который подчеркивал каждую, ну просто каждую их деталь; на
некоторых красовались мозаичные панно; главный банк города, например,
радовал глаз серафимами среди юккоподобных растений. По свежей синей краске
бульварных скамеек детские пальчики выводили слова: "Слава Падуку", --
верное средство насытиться властью над липучей материей без того, чтобы уши
тебе открутил полицейский, коего натужная улыбка обнаруживала испытываемое
им затруднение. Воздушный рубиновый шарик висел в безоблачном небе. В
открытых кафе братались чумазые трубочисты и мучнистые пекари, там потопляли
они в гренадине и сидре старинную рознь. Посредине панели лежали резиновая
мужская калоша и запачканная кровью манжета, и прохожие обходили их
стороной, не замедляя, однако, шага и не взглядывая на эти вещицы, да и
вовсе ничем не показывая, что заметили их, разве соступят с бордюра в грязь
и опять взойдут на панель. Пуля вызвездила окно дешевой лавки игрушек; при
приближении Круга оттуда вышел солдат с чистым бумажным пакетом и запихал в
него калошу вместе с манжетой. Уберите препятствие и муравьи опять поползут
по прямой. Эмбер не носил съемных манжет, да он и не решился бы выпрыгнуть
на ходу из машины и побежать, и задыхаться, и бежать, и пригибаться, как
этот несчастный. Все это начинает надоедать. Надо проснуться. Слишком быстро
множатся жертвы моего кошмарного сна, думал, шагая, Круг, грузный, в черном
плаще и с черной шляпой, шлепал расстегнутый плащ, фетровая широкополая
шляпа моталась в руке.
закала, сумел избегнуть ареста, а то и чего похуже, улизнув из своей
благопристойной плюшево-пыльной квартиры по улице Перегольм, дом 4, и
переехав на жительство в заглохший лифт дома, в коем обитал Круг. Хоть и
висела на двери табличка "Не работает", странный автомат по имени Адам Круг
неизменно пытался войти и натыкался на испуганное лицо и на белую козлиную
бороду потревоженного беженца. Впрочем, испуг тут же сменяли суетливые
проявления гостеприимства. Старик сумел превратить свое тесное логово в
довольно уютное гнездышко. Он был аккуратно одет, тщательно выбрит и с
простительной гордостью мог показать такие, к примеру, приспособления, как
спиртовая лампа или брючный пресс. Он был барон.
себе в квартиру. В комнате Давида его ожидал Хедрон. Ему сказали о звонке
Круга; он сразу пришел. Давид не желал отпускать их из детской, угрожая
вылезти из постели, если они уйдут. Клодина принесла мальчику ужин, но он
отказывался есть. В кабинет, куда ушли Круг с Хедроном, неразличимо
доносились его препирательства с нею.
определенные шаги, отлично сознавая, что ни эти шаги и никакие иные уже не
помогут. Оба хотели понять, почему хватают людей, политической значимости
ровно никакой не имеющих; хоть, право, оба могли бы найти ответ, простой
ответ, который им будет предъявлен всего через полчаса.
Боюсь, ты снова окажешься почетным гостем.
локтя бронзовую пепельницу.
китайские делегаты.
участию в конгрессе, отмененном в последний момент. Кое-кто из наименее
важных участников не получил извещения об отмене и проделал весь путь
впустую.
параде, с выражением крайнего уныния на высокомерном лице сидел на
ступеньке. Четверо солдат выстроились в различных позах вдоль стены в виде
как бы батального барельефа. Хедрона немедленно окружили, показав ему
арестный мандат. Кто-то из солдат отпихнул Круга с дороги. Произошли
беспорядочные военные действия невнятного свойства, в ходе которых Густав
оступился и гулко пал на лестницу, увлекая за собою Хедрона. Круг пытался
последовать за солдатами, но был отброшен. Лязганье стихло. Можно было
представить себе барона, сжавшегося в темноте своего необычного укрытия и
все не смеющего поверить, что его пока не поймали.
9
поступью человека очень преклонных лет (хоть тебе их едва ли пятнадцать), ты
перешла крыльцо; остановилась; локтем мягко открыла стеклянную дверь;
миновала чепраком покрытый рояль, пересекла вереницу прохладных, пропахших
гвоздикой комнат, нашла свою тетушку в chambre violette ----
Всходя по каменным ступеням крыльца, ты ни разу не отвела глаз от сложенных
чашей ладоней, от розоватой расщелины между большими пальцами. О, что это ты
несешь? Ну, давай. На тебе полосатая (тускло-белая, блекло-синяя)
безрукавка-джерси, темносиняя юбка девочки-скаута, сползающие
сиротски-черные носки и пара заляпанных зеленью теннисных туфель.
Геометричное солнце тронуло между колонн крыльца твои красновато-каштановые,
коротко остриженные волосы, полную шею и метку прививки на загорелом плече.
Ты медленно миновала прохладную, гулкую гостиную, затем вошла в ту комнату,
где ковер и кресла, и шторы были синими и лиловыми. Из многозеркалья
навстречу тебе выходили чаши ладоней, склоненные головы, а за спиной у тебя
передразнивались твои движения. Твоя тетушка, манекен, писала письмо.
всеми шестью мохнатыми ножками в подушку большого пальца и слегка изогнув
по-мышиному серое тельце с короткими красными в синих глазках подкрыльями,
странно высунутыми вперед из-под приспущенных верхних крыльев, длинных,
мрамористых, в глубоких надрезах ----
но в попятном порядке, -- ты понесешь этого бражника обратно в сад -- туда,
где его нашла.
беспорядке валявшееся по паркету гостиной, на плоском тигре (распяленном и
вылупившем из-под рояля яркие глаза), набросилось на тебя, вскарабкалось по
выцветшим мягким перекладинам твоей безрукавки и ударило прямо в лицо, и все
увидали (теснясь ярус за ярусом в небе, мешая друг другу, тыча перстами --
вот она, вот, услада для взгляда, юная radabarbára) его румяность и огненные
веснушки, и вспыхнувшие щеки, красные, как задние крылья, ибо бабочка так и
сидела, вцепившись в твою ладонь, и ты по прежнему на нее глядела,
перемещаясь к саду, где осторожно ссадила ее в густую траву под яблоней,
подальше от бусяных глазок твоей младшей сестры.
(надо думать, с "Les Pensées") на станционной скамье в нескольких милях
оттуда, не знающий тебя, тобою незнаемый. Вот я захлопнул книгу и поехал
тем, что называлось тогда дачным поездом, в деревушку, где проводил то лето
юный Хедрон. Это -- пригоршня арендуемых дач на склоне холма, обращенном к
реке, противный берег которой показывал посредством ольшаников и елей
Каргалов Вадим
Орлов Алекс
Верещагин Олег
Роллинс Джеймс
Круз Андрей
Корнев Павел