Чтение 22–й страницы книги ~Последний взгляд~

мной - и я не знаю, что со мной будет. Ужасно будет... Я тогда пропала...
Мне уже не оправиться. Тогда уж все.

- Ну ладно, ну ладно, Бо,- сказал я нежно. Вид у нее был перепуганный,
и она чуть не убежала опять.- Ничего не будет. Не бойся.

- Нет, все равно ведь это случится. И если будет что-то не так, я
просто умру. А ты не чувствуешь такого?

- Может, и чувствую,- сказал я и вдруг прибавил с такой злостью, что
даже сам удивился: - Но раз ты такое чувствуешь, ты бы лучше поостереглась
Хемингуэя и Скотта, уж они-то не станут нюни распускать.

- Знаю! Знаю! - сказала она.- Господи, только бы мне-то самой ума
набраться! Или хоть бы это был кто-то вроде тебя. Вот ты такой смешной
сейчас стоишь, такой злой - и решительный и независимый. А ведь на самом-то
деле ты в точности как я, ну вылитый. Тебе нужен кто-то, чтоб все время был
с тобой и тебя уговаривал, что напрасно ты злишься и что вся эта твоя
стеснительность и подозрительность ни к чему. Скотт говорит, тебя в жизни
еще обидят, тебя еще измордуют...

- Чего это он?

- Любит он тебя. Себя в тебе угадывает. Но я думаю, не обидят тебя. И я
не хочу, чтоб меня обижали. Знаешь, Кит, когда человек стареет, ему в голову
лезут разные грустные мысли. А по-моему, все это глупо.

- Это у них называется опыт,- кисло промямлил я.

Но Бо совсем забыла про оборону, и хоть она успела было очень умно
отвлечь меня, я все же решил снова попытать счастья. А вдруг... А если... Но
я не успел еще изготовиться, а Бо уже говорила:

- Не трогай меня, Кит, ну пожалуйста, ну погоди, дай мне время, погоди
хоть немножечко...

Я часто думаю, почему я, дурак, тогда не воспользовался своей
возможностью. Ее ничего не стоило уговорить, убедить, кому-то надо было
тогда победить ее - нежно и твердо. И почему бы не мне? Но Бо меня
перехитрила. Она щекотала мне ухо таким нежным шепотком и локоном, а глядела
так открыто, так беззащитно, так заморочила меня посулами, что я отступил.

И тут она сказала с усмешкой, почти равнодушно:

- И ведь день еще не кончился, правда, Кит?

Разумеется. Далеко еще не кончился.

Глава 9

Кто-то звал нас. Вроде: "Шу-у-уа-ны, шу-уа-ны".

Потом - дальний голос Скотта:

- Кит! Бо! Сейчас же выходите из лесу! И не стыдно вам? Где вы?

- Скотт опять напился,- сказала Бо.

Снова таинственный клич: "Шу-у-аны, шу-уа-аны".

- Это Эрнест,- сказала Бо.

- Сейчас! - крикнул я в ответ.- Идем!

Бо потянула меня за руку.

- Зачем?

- А вдруг они уедут?

- Ну и пусть! - сказала Бо.

Но поздно. Скотт уже кричал:

- Если вы немедленно не выйдете, Кит, мы идем на вас войной.

- Тьфу ты,- сказала Бо.- Неужели Скотт хоть разок не мог удержаться?

Когда мы подошли, Скотт уже расстелил на листьях чистую жатую скатерку
и выкладывал на нее ветчину, маслины, ростбиф, хлеб, паштет, сыр, виноград,
яблоки, дыню, какие-то белые тарелки поставил, шесть бутылок вина и четыре
стакана.

- И кто все это будет есть? - сказала Бо.

Скотт снял пиджак и остался в жилете. Он разместил закуски с ловкостью
вышколенного официанта, распрямился и посмотрел на нас пытливо и насмешливо.

- И что это вы тут делали, а? - спросил он.- Отвечайте немедленно.

- Неважно,- сказала Бо.- А вы где пропадали?

Скотт все усмехался и обшаривал нас взглядом, а Хемингуэй рыл ямки во
мху, совал туда вино и тоже на нас смотрел. Пришла их очередь перехватывать
наши "накаленные взгляды".

- Мы попали в город ровно через две минуты после того, как пробило
двенадцать,- сказал Скотт.- Ровно на две минуты опоздали. А ведь у французов
в двенадцать все закрывается, и это непреложно, уж скорей святой Георгий
забудет затворить ворота чистилища.

Бо занялась угощеньем, но еще раз поинтересовалась, что они все это
время делали. Уже шестой час, и как только им не стыдно, да они,
бессовестные, сразу видно, к тому же и выпили.

- Конечно, мы выпили,- сказал Скотт.- А что еще нам оставалось делать в
черном, мертвом, пустом французском городе, закрытом на обед? - Они
отсиживались в кафе, пока не откроются магазины.

- А про нас и думать забыли,- сказала Бо. Но уже она глядела на Скотта
ласково и, кажется, сама не рада была, что задала этот вопрос.

- Ей-богу. Клянусь, Бо, мы про вас не забыли. Просто мы затеяли одну
историю.

- Какую?

В два часа, когда открылись магазины, они купили все для пикника, даже
скатерть и стаканы. Но в кафе они затеяли спор и, чтобы его разрешить,
отправились из города в противоположную сторону - искать дом, который
Бальзак называет Виветьер и который, оказывается, вовсе не там, где он
помещает его в "Шуанах", а далеко-далеко, в совершенно другом месте. Зато уж
они увидели ту самую лестницу Королевы, по которой поднималась мадемуазель
де Верной роковой ночью, когда она встретила маркиза де Монторана и свою
погибель.

- Эрнест точно знал, где что находится,- сказал Скотт.- Удивительный
человек. Репортерская выучка. Живой путеводитель.

Скотт ужасно оживленно все это выговорил, а Хемингуэй пошел за кустики
облегчиться. Оба были красные от вина, но не пьяные. Мы с Бо переглянулись -
кажется, Скотту удалось разрядить атмосферу, и, кажется, настало перемирие,
по-честному, без настороженности.

- Мы с Эрнестом выработали удивительный, поразительный, рискованный и
решительный план действий. Тактический план,- говорил Скотт, пока Бо
усаживала нас вокруг скатерти и раскладывала по тарелочкам ветчину, ростбиф,
маслины, огурчики и хлеб.

- Что за план? - спросила Бо.

- Да вот...- Скотт держал стакан, Хемингуэй лил туда вино. А знаешь,
Кит, ведь французы разбавляют вино водой во время еды.

- Глупости, Скотт,- сказала Бо.

- Ей-богу. Правда ведь, Эрнест?

Никогда еще я не видел Хемингуэя таким разнеженным. Он разметал могучее
тело и ножищи и пустил мятый галстук по листве, как разлапившая ветки и
разбросавшая яблоки яблоня. Но вдруг ни с того ни с сего все-таки рубанул
рукой воздух.

- Крестьянин - да, и лавочник разбавляет, а вот рабочий никогда,-
сказал Хемингуэй.

- А знаете, что мы еще заметили в кафе? Француз никогда не закажет
бордо или бургундского, если покупает бутылку. Входят и заказывают литр
десятиградусного, или двенадцатиградусного, или там сколько-то градусного.
Это все равно как у нас войти в "Риц" и заказать кварту сорокаградусного
вместо джина или виски.

Мы проголодались и увлеклись едой, но тут Скотт вдруг вскочил, порылся
в недрах "фиата", вытащил оттуда какую-то еще бутылку и поставил ее мне под
нос.

- Без излишеств, Кит,- сказал он.- Без пьяного разгула.

Оказалось, это лимонад, и Хемингуэй усмехнулся своим сухим смешком.

- Малого азы разопрут от этого пойла,- сказал он.

- Ничего ему не сделается,- и Скотт выхватил у Хемингуэя стакан с
вином, заготовленным для меня, и опрокинул себе в глотку.- Пикник у нас
будет чинный-благородный. Полная свобода. И никаких разногласий.

- Да, так что это у вас там за рискованный план? - спросила Бо.

Но Скотт, кажется, уже совершенно все забыл. Он вытаращил на нее глаза,
и я вдруг увидел, как трудно дается Скотту веселость и трезвость.

- Не впутывай ты их в это дело,- сказал Хемингуэй.

- А что? - сказал Скотт.- Пусть они судят. На всех военных играх бывают
судьи.

- Какие военные игры,- вскинулась Бо,- что вы еще выдумали?

- Все рассчитано,- шепнул Скотт.- Не беспокойся.

- Господи, да не томите душу! - сказала Бо.- Пугаете, осложняете. И так
все сложно.

Скотт глотком выпил стакан вина - вряд ли даже он его вкус
почувствовал.

- Ты лучше от этого подальше, Бо,- сказал Хемингуэй.- Пусть его тешится
своими военными фантазиями.

- От чего подальше?

- Ах, музыка войны и охоты,- и Скотт развалился на траве, подставляясь
вечернему солнцу.- Знаешь, Кит, ведь войны пошли с деления имущества. Широко
известный факт. И все из-за розни между мужчинами и женщинами. Смотри, что
получилось, когда рухнул матриархат...- Он дал нам возможность переварить
эту идею и помолчал, пока мы усердно двигали челюстями.- Но вот ты
задумывался когда-нибудь над тем, что стало бы с современным обществом,
уцелей матриархат и власть женщин? Представляешь себе - государством правит
женщина, а мужчина гнет спину у очага, варит, чистит кастрюли, возится с
детишками и с домашней птицей. А ведь правда,- сказал он,- женщинам бы и
охотиться и добывать пищу. Чем они хуже кошек, львиц?..

- Нет, это лев охотится и убивает,- сказала Бо,- а не львица вовсе.

- Вот и ошибаешься,- сказал Скотт.- Именно львица приносит в когтях
антилопу. Во всяком случае, так говорит Эрнест, а уж он-то такие вещи знает.
В общем-то, Бо, мужчины ведь паршивые охотники. Им вечно надо себя