по тревоге и двинула ее к Рейну, - только перемирие в Виллафранке спасло
Францию от войны на два фронта... Горчаков упрекнул Бисмарка за пробуждение
в пруссаках тевтонского национализма. Бисмарк огорченно ответил:
Италии то самое дело, какое вскорости предстоит и в нашей Пруссии в
германском мире.
готов был союзничать с Австрией.
существо, вынуждена бежать от своих голодранцев. Мало того, эти пармезане
еще устроили народный плебисцит и путем варварского голосования постановили,
чтобы она больше не возвращалась в свои владения... Вот как все стало
просто: проголосовали - и до свиданья!
вряд ли испортит вкус пармезанского сыра. Александр II в эти дни пошел на
поводу прусского принца-регента, который в письмах поучал племянника: мол,
во всех безобразиях Европы повинен Наполеон III, известный "заговорщик и
карбонарий". Горчаков вклинивался в семейную переписку. "Лично вам, -
доказывал он царю, - позволительно жить в разладе с Тюильри, но России
невыгодно ссориться с Францией; нельзя же строить политику на советах из
Потсдама!" Объяснение с царем получилось слишком бурное, после чего
Горчаков.., пропал. Тютчев с трудом отыскал его на задворках Павловска, где
министр скрывался на захламленной даче Надин Акинфовой, своей внучатной
племянницы; здесь, в тенистой тиши, князь затаился от проклятых "принципов
легитимизма", а его племянница - от мужа, которому она изменяла с уланами.
всякую политику.., ну ее к чертовой матери! Европа может забыть, что был
такой князь Горчаков...
вороха раздуваемых ветром юбок, на визжащих качелях взлетала к небу
"соломенная вдова". Горчаков выглядел скверно, салопоподобный шлафрок делал
его смешным.
предателем. Венеция так и осталась за Габсбургами. Австрия отдала лишь
Ломбардию, да и то не Италии, а самому Наполеону... Если итальянцы под
знаменами Гарибальди устроят хорошую революцию, то не возродят ли наши
фараоны Священный союз монархов?
что времена Меттерниха и Нессельроде уже вернулись. Но удушать Италию -
значит гальванизировать Австрию к ее прежней агрессивной жизни.., на это я
не способен!
Горчакова, как и царя, тоже пугала революция, и он тоже вступался за
монархов, сверженных народом, - все это в духе дипломата империи. Тут ничего
не исправишь и не убавишь, а искажать образ Горчакова, лакируя его,
неуместно. Но цилиндр на голове министра (все-таки цилиндр, а не корона!)
делал его гораздо смелее монарха...
нес письмо: его величество ласково просил его сиятельство вернуться к своему
портфелю.
заросшей щеке. - Господи, так хорошо жил, а теперь опять - надо бриться,
надо кланяться!
***
Кавказской армии штурмом взяли неприступную скалу, на вершине которой, в
ауле Гуниб, засел Шамиль со своими мюридами. Пленный имам был встречен в
Петербурге с почетом. Шамиля возили по театрам и институтам, он посетил
Пажеский корпус, где когда-то учился его сын, позже погибший в горах от
безумной тоски. Шамиль выразил желание повидать его педагогов, а в разговоре
с ними бурно разрыдался... При осмотре электромашины Шамиль сказал:
с ума. Оказывается, вот в чем тут дело!
горного орудия с вьючным лафетом. Памятуя о кавказском обычае - дарить гостю
все, что ему нравится, начальник арсенала великодушно сказал, что дарит ему
эту пушку. Шамиль отвечал доброму генералу - со вздохом:
понимал, какой толк оделять их по копеечке, как это делали русские, и,
взойдя на паперть, имам обошел ряды нищих, выдав каждому сразу по сто
рублей...
них пропала охота к жизни; лично я сочувствую их положению, но если мы хотим
жить, нам не останется ничего другого, как только истребить их..." Горчаков
сказал:
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
делах и консулы иностранных государств. К ним вышел седенький,
умиротворенный Горчаков в строгом черном фраке, поверх жесткого пластрона
манишки слегка покачивался при ходьбе орден Золотого Руна (злосчастный
библейский телец, перехваченный под животом муаровой лентой). Стало тихо;
секретарь подал министру сафьяновый бювар. В конце пространной речи, зовущей
государства к мирному сосуществованию, Горчаков вдруг захлопнул бювар с
таким треском, будто выстрелил из пушки, и на высокой ноте выделил слова:
положения сдержанности, какое она считала обязательным для себя после
Крымской войны...
склонна нарушить условия Парижского мира?
Парижского трактата мы нарушать не намерены.
повторить заявление. Горчаков охотнейше повторил. Опять молчание. Думали. Но
придраться было не к чему, и дипломатический корпус откланялся...
Возвращаясь в кабинет и бросая бювар на стол, Горчаков сказал советникам:
спускаясь по лестнице к каретам.
своим дворам и кабинетам.
английского "чайного" клипера - ни одной заусеницы... Но я сделал заявку на
планы будущей политики.
окнах теплые огни. Отвечая своим мыслям, Горчаков рассмеялся.
сказал он, явно довольный. - Да они там все передохнут от черной меланхолии,
если нас не станет...
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СОТВОРЕНИЕ КУМИРОВ
бы сценическое представление большой драмы. Все так ясно, так хорошо
обосновано, так последовательно.., отныне наше будущее широко раскрыто перед
нами!
ПОПУЛЯРНОСТЬ
Рог транспорт "Манджур", с которого сошли на берег 40 саперов с топорами и
пилами, построили барак и баньку. По вечерам из чащи выходили мягко
ступавшие тигры и, усевшись рядом на свернутые в колечко пушистые хвосты,
желтыми немигающими глазами подолгу следили за работой людей...
в безбрежие Тихого океана! Скоро здесь бросили якоря "Воевода", "Боярин",
"Посадник", "Пластун", "Джигит", "Разбойник" и крейсер "Светлана" (в честь
последнего, пролегла главная улица - Светланская). Так начинался славный
град Владивосток, в гербе которого уссурийский тигр держит в когтистых лапах
два золотых флотских якоря.
страны, а Горчакову сразу прибавилось дел... Но иногда от дел становилось
невмоготу, - расслабленной походкой министр отправлялся в Эрмитаж, где
садился на диванчик перед полотнами старых мастеров, всматривался в
благородную темноту древних красок. У него тут завелся даже приятель -
дверной страж Эрмитажа из отставных гренадер, богатырь ростом, бывший
одногодком министру, у которого, по странной случайности, были те же хвори,
что мучали и его сиятельство... Горчаков жаловался драбанту:
Корнев Павел
Орловский Гай Юлий
Круз Андрей
Шилова Юлия
Акунин Борис
Пехов Алексей