нынешняя постель была далека от идеала.
прикинул свои возможности.
его пребывания в этом прикольном мире.
потайной карман в штанах не обнаружили. Одежка у Сереги теперь - местная,
значит, слово "чужак" уже не вышито большими буквами на заднем кармане его
джинсов... А нацарапано маленькими буковками на лбу. Не трудно догадаться, что
для здешнего люда всякий незнакомец - чужак. А следовательно - или опасность,
или добыча.
в пределах досягаемости. Теоретически. А практически Серега даже не знал, в
каком направлении двигаться. И куда, например, текла река, по которой он плыл
ночью. К Торжку или наоборот? Куда идти и чем питаться по дороге - неясно. Ножа
нет, спичек нет, нет карты, компаса, рыболовных крючков... В общем, ничего нет,
а кушать уже хочется. И пить тоже.
река... И молодцы Горазда, которые, зуб дать, вовсю ищут беглеца. Нет, назад
идти пока не стоит.
Серега отыскал подходящую ветку, отломил, ободрал, получилась дубинка. Или
посох. Теперь в путь.
и ежика. Предпочел бы Колобка. К полудню опять наткнулся на болото. Может, то
же самое. Опять перекусил черникой. Встретил гадюку. Змея, конечно, тоже еда,
но Серега еще не настолько изголодался, чтобы есть гадюку. Да еще сырую. От
змей, лягушек, улиток, червей и прочей экзотической пищи он пока воздержится.
Сырьем Духарев слопал бы, скажем, утиные яйца. Но хотя утки ему попадались,
даже с крохотными утятами, но ни одна из них почему-то не пригласила Серегу в
гости, а сам найти гнездо он был не в состоянии.
восемьдесят градусов и кругами точно не шел, поскольку направление по
общеизвестным приметам держал точно. К вечеру Духареву подфартило: он нашел
скелет. Правда, без закопанного под ним клада, зато с ржавым ножом, застрявшим
в позвоночнике. Неплохой удар был у убийцы: нож пробил насквозь толстый грудной
позвонок и вышел на пару сантиметров наружу. Кроме ножа при покойнике имелись
клочки истлевшей одежды и обгрызенная зверьми кожаная сумка. Мысленно
извинившись перед усопшим, Серега раздавил позвонок каблуком и забрал нож.
Водой поужинал, а песочком вычистил найденный нож, вполне приличную штуковину с
двадцатисантиметровым клинком, кое-где иззубренным, но вполне годным к
эксплуатации, если подточить о камушек. Ручеек впадал в небольшое озерцо с
заболоченными берегами. В озере плавали утки.
послужил шнур от штанов, которые, чтобы не спадали, пришлось завязать сбоку
узлом. Стрелы Серега изготовил из сухих тростинок, которые расщепил спереди, а
в расщепах закрепил пластинки кремня. Лег спать удовлетворенный. Пустоту в
желудке питала надежда на завтрашнюю охоту.
два раза ухитрился попасть, но его импровизированные стрелы не причиняли птицам
существенного ущерба. Так, вышибали пару перьев. Поскольку взрослые птицы
оказались неуязвимы, Духарев попробовал подстрелить утят. Но те представляли
собой слишком маленькие мишени для такого стрелометателя, как Серега. Раньше,
чем кончился запас стрел, порвалась "тетива". Серега обругал ее нехорошими
словами, связал и вернул на законное место: поддерживать штаны. А "лук"
выбросил и попытался охотиться совсем по-первобытному - камнями. Вот тут его
ждал успех. Духарев подбил селезня. Правда, не потому что был очень метким, а
потому что селезень был полный дурак и, в отличие от уток, предыдущие неудачные
броски игнорировал.
шею, частично ощипал и попробовал съесть. Для его зубов это оказалось крайне
трудной задачей, хотя вообще-то для коренного питерца зубы у Сереги были вполне
приличные. Ощущение было такое, словно жуешь подметку, армированную толстой
леской. Хотя Духарев допускал, что качественная подметка все-таки жестче.
Теоретически. Питаться подметками ему как-то не доводилось.
пришлось выбросить: мясо стало ощутимо пованивать. Выбросить и вернуться к
прежней ягодно-грибной диете.
перекрученные корни на полметра выпирали из земли. Вместо нижних ветвей из
неохватного ствола торчали обломанные сучья. С них бородищами свисал серый мох.
щель. Серега невольно проследил ее взглядом и обнаружил, что примерно на высоте
полутора метров щель загибается на девяносто градусов. И внизу, что характерно,
тоже.
самый отмороженный клявшийся Одином нурман. Запустить железо в тело священного
дуба!
кусок дуба отвалился!
за собой пустоту.
сомнительного места со всех ног. Самый жадный и бесстрашный и то попятился бы:
вдруг выскочит из ствола неуловимое для глаза лесное лихо и вырвет глотку?
Серега о такой, вполне реальной, возможности даже не подозревал, поэтому не
побежал и даже не попятился, а с большим интересом заглянул в дупло.
чурбаки, прикрытые сверху мохнатыми шкурами), полукруглый стеллаж, глиняные
горшки, ларь...
сухая глина. Серега наклонился и шагнул внутрь.
Квартирка-то многоэтажная!
"спальня". Здесь было уже совсем светло, потому что в стволе присутствовало
"окно".
красивый и очень сердитый. Увидав незваного гостя, горностай противно
заверещал.
ответил.
снаружи, внутри - шире. Тактически "окно" располагалось очень удачно: подходы к
"дому" просматривались прекрасно. Учитывая толщину стен и относительную
слабость местного оружия, выковырять засевшего в дубе стрелка очень непросто.
Разве что огнем...
висели связки шкурок. Горностаевых среди них Духарев не разглядел. Еще одной
примечательной деталью был повешенный над лежанкой меч. Серега снял его,
вытянул из кожаных ножен узкий почти метровый клинок, отточенный с обеих
сторон, но только до середины. Ближе к рукояти клинок был намеренно затуплен, а
у самого эфеса украшен свирепыми зубцами. Клевая вещь.
во-вторых, даже дубинкой Духареву было сподручней орудовать, чем длинным боевым
клинком. Рубиться на мечах - все равно что из тяжелого револьвера навскидку
бить. Это только кажется, что просто: навел да нажал на спуск. А на деле - из
шести выстрелов пять - в "молоко", а шестой - в ворону на дереве. Это если в
мишень стрелять. А если в вооруженного противника, так, скорее всего, и на
спуск нажать не успеешь, а твои мозги уже в стенку полетят. В общем, повесил
Серега дорогую вещь на прежнее место и...
паря, да погляди на меня.
теплую меховую одежку. На плече старика сидел горностай, другой, не тот, что
расположился на кровати, а в руках деда наличествовал взведенный заряженный
арбалет, именуемый здешним народом - самострел. И этот самый самострел был
очень красноречиво направлен Сереге в живот.
Мацумото Сэйте
Володихин Дмитрий
Круз Андрей
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия