Чтение 22–й страницы книги ~Из Америки

- Именно. В послевоенные годы, когда его начали принимать всерьез, он стал... э... культовым писателем. Во всех смыслах слова. И до сих пор отдельные вечные студенты пожилых лет собираются ночами и призывают Великих Древних. Думаю, он в гробу вертится от того, что сотворили из его рассказов.Я смолчал. В России Лавкрафт пользовался известностью в основном в декадентских кругах.

Несколько шагов мы прошли в тишине, потом Заброцкий не выдержал:

- Простите, Кейт, а где эти ваши сектанты-читатели берут в городе козлов?

- Ну как же, - американка зловеще улыбнулась. - Хватают на улице какого-нибудь козла...

Секунду Андрей непонимающе смотрел на нее, потом поспешно извинился и отбежал за угол. Вернулся он через минуту, бледный и необычайно задумчивый.

- Полиция, как я понимаю, здесь бессильна, - заметил я небрежно.

- А за что их привлекать? За ущерб муниципальной собственности? За вивисекцию? - Кейт всерьез удивилась.

- За козлов, - ожесточенно ответил Заброцкий. - На улице.

- Господи! - Кейт рассмеялась. - Я же не всерьез. Хотя... пара случаев была, но этих мы привлекли. А насчет козлов - я просто пошутила.

Андрей одарил ее совсем не влюбленным взглядом.

Я искоса глянул на нашу провожатую. С каждым днем она все больше напоминала мне Вергилия. И каждый раз, как мне казалось, будто мы перекинули мостик через бездну непонимания, под ногами открывалась новая расселина. Похоже, Кейт действительно считала, что этих людей не за что казнить и незачем ссылать.

Кейт довела нас лишь до дверей отеля, поспешно распрощалась и удрала - полагаю, ей все же было страшновато оставлять авто без присмотра. А мы с Андреем поднялись в номер.

Едва мы вошли, мой коллега без сил рухнул на кровать Для меня там места уже не оставалось, и я занял кресло.

- Который сейчас час в России? - лениво поинтересовался Андрей.

- Двенадцатый, - ответил я.

- Ночи?

- Утра, - поправил я и, к стыду своему, вдруг сладко зевнул.

- Совершенно суточные ритмы сбились, - пожаловался Андрей.

- Тогда предлагаю ложиться спать, - выдвинул я идею. - Если вы не забыли, завтра с утра за нами заедет Катерина Ивановна, и мы отправляемся обивать пороги Федерального бюро расследований.

Пока Андрей сладострастно плескался в ванной, я от скуки включил телевизор, подумав при этом, что надо бы где-то разжиться местной прессой. Экран немного подумал, прежде чем разгореться. Из-за стекла на меня глянули огромные зеленые глаза, утопающие в желтой шерсти, и садистски-ласковый женский голос попытался внушить мне, что "меховушка - лучший друг ребенка".

- Нет уж, - возмутился я вслух. - Не надо моим детям таких друзей!

Пощелкав кнопками, я убедился, что смотреть нечего, и передал эстафету у телевизора вышедшему из ванной Андрею - тот захотел проверить мой вывод сам.

Когда я вернулся в комнату, чистый и размякший, я обнаружил своего коллегу мирно храпящим. Телевизор работал: две разбитные девахи в клетчатых рубашках и мужских штанах тихонько распевали что-то из местной эстрады. Я подумал, не оставить ли их щебетать - мне лучше засыпается под музыку, потом решительно выключил аппарат. "Еще кошмары привидятся", - пробормотал я и заснул, едва моя голова коснулась подушки.

Вашингтон, округ Колумбия,

26 сентября 1979 года, среда.

Анджей Заброцкий

Честно говоря, первый раз в жизни сплю на шелковом белье. Если быть откровенным до конца, то шелк вискозный, но все же... К сожалению, особого удовольствия сие занятие не доставило. Слишком уж многие на нем до меня спали, а также, как выразился Сергей, "предавались иным занятиям". Большую часть этих занятий можно было восстановить по запахам, пропитавшим матрас.

Не то чтобы меня это сильно волновало - на хлюпающей под пузом кочке воняет похуже, - но вот фантазию мою ароматы эти провоцировали изрядно. И чем ближе к утру, тем более фривольный оттенок приобретали мои полумечты-полусны.

Вот мы с офицером Тернер перешли на "ты" - Кейт, просто Кейт, - и я приглашаю ее в бар, где еще вчера заприметил в углу замечательный красный диванчик, заказываю нам что-нибудь прохладительное и - она ведь курит, на кухонном столе стояла пепельница, или это для гостей? - сигару с гашишем, а потом протягиваю руку к пуговке костюмчика... и получаю в лицо полный стакан мартини со льдом. Это неприятно, особенно когда лед за пазуху попадает.

Я дрыгнул ногой, пытаясь отпихнуть непрошеное ощущение, перевернулся на другой бок и закутался поплотнее. Не помогло. Мои подсознательные мечты наглели все больше и больше. Доктора Адлера на них нет!

Кончилось это тем, что проснулся я наполовину невыспавшийся, зато с абсолютно идиотской улыбочкой до ушей, едва не натянул майку задом наперед и, прискакав к ванне, обнаружил, что из-за двери уже доносится плеск воды и мурлыканье потайного агента. По-видимому, Щербаков, в отличие от меня, грешными мыслями не мучился. Везет же некоторым!

Хорошо еще, местные немцы, кто б они ни были, в отличие от рижского градоначальства, на отоплении не экономили. Иначе я бы за эти пять минут отбил перед дверью ванной такую чечетку, что паркет бы пришлось перестилать заново.

Дорвавшись наконец до воды, я снова, как вчера вечером, добрую минуту боролся со смесителем душа. Вместо привычных кранов из него торчала единственная ручка, вертевшаяся, как самолетный штурвал. Пока я с помощью вражьей техники устанавливал температуру и напор воды, меня два раза окатило ледяным душем. Хорошо еще не кипятком - вчера чуть не ошпарился.

К тому времени, когда я закончил сражение, пританцовывать начал уже Щербаков. Часы показывали десять, и Кейт - нет, пусть будет офицер Тернер, бог с ними, с мартини и сигаретами, - должна была поджидать нас внизу, чтобы отвезти в Федеральное бюро расследований.

Поездка мне запомнилась.

Такого столпотворения я не видел за всю свою жизнь - и, дай бог, больше не увижу. Сотни, нет, тысячи машин - и все они носились так, словно в полдень должен был наступить конец света, а тех, кто не успеет к этому сроку закончить все земные дела, расстреляют в полдвенадцатого.

Честно говоря, от обилия впечатлений меня потихоньку начинало мутить. Дело-то, конечно, хорошее, но сколько же можно! Все у них не как у людей. Антиподы чертовы. Или нет, антиподы - это те, кто в Австралии. А эти... симметроиды. Вот.

Я осторожно покосился на Кейт, безмятежно прокладывавшую путь в этом хаосе. Нельзя не признать, как говаривал доцент Шешковский, приняв очередное послеэкзаменационное подношение, что отдельные прекрасные представительницы прекрасной половины.....

- Йес! - победно выдохнула Кейт, резко выкручивая руль.

Я углядел щель, в которую она пыталась втиснуться прямо из второго ряда, - и зажмурился, готовясь услышать звон стекол и скрежет сминаемого железа.

- Приехали.

Я осторожно приподнял веко. Прямо перед моим носом, в полувершке от лобового стекла, висело зеркало. Именно зеркало, по размерам вполне подходящее, чтобы какой-нибудь француз установил его над кроватью.

Н-да. Я на своем "патрульчике" в эту щель и передним колесом не зарулил бы. Черт, я бы сюда и на самокате заехать побоялся!

- Э-э... - озадаченно протянул Щербаков. - Мисс Тернер, а не могли бы вы найти место для стоянки чуть подальше, но с более комфортными условиями...

- ...десантирования, - закончил я.

Вообще-то подобные машины стоит оборудовать катапультными креслами. Другого способа выбраться я пока не видел. Разве что продавить хлипкий пол - и по-пластунски.

- Нельзя, - отрезала Кейт. - Нам и так придется идти два квартала.

- Что ж, - я старательно изобразил тяжкий вздох. - Будем выбираться.

Процесс выгрузки был долог и мучителен. Поскольку с моей стороны вряд ли протиснулась бы даже крыса - разве что очень исхудавшая, - для выхода оставалась только одна дверь - водительская.

Каким-то чудом я умудрился перебраться со своего сиденья за руль, не угодив при этом ногой в противоугонный капкан, и уже оттуда вывалиться - вы шо думаете, шо вы как сосиски висите? Как мешки с дерьмом вы висите! - на асфальт. Щербакову пришлось хуже, поскольку переднее сиденье упорно не хотело наклоняться.

- В следующий раз, - пообещал он, высвобождая ботинок, - сзади поедете вы!

Кейт, нетерпеливо притоптывая каблучком, уже поджидала нас на тротуаре.

- И умоляю вас, господа, - напомнила она. - Это очень серьезное заведение. Постарайтесь вести себя соответственно.

Я решил, что наша провожатая действительно волнуется.

- Ну что вы, Кейт, - как мне показалось, неискренне возмутился Щербаков. - Шутить с ФБР?

Насколько я мог припомнить, данная контора была чем-то вроде фостапо, но занималась в основном уголовщиной, выходящей за пределы юрисдикции отдельного штата. Существовала она, судя по тому, чему нас учили на третьем курсе, только за отсутствием у американцев единой полицейской структуры типа нашего родного МВД.

В отличие от департамента полиции штаб-квартира ФБР, по крайней мере снаружи, выглядела сравнительно неплохо. Бетон, камень, много зеркального стекла - впрочем, я уже потихоньку начал привыкать к тому, что любовь американцев к стеклу не имеет никаких пределов, разумных или неразумных, и только тихо присвистывал, представляя, в какую же копеечку, то есть доллар, влетает отопление этой хрустальной коробчонки. Не говоря уже о том, что, случись какому бомбисту пристроить неподалеку фургончик с чем-нибудь взрывчатым, все эти стекла превратятся в великолепнейшую шрапнель.

Веселье началось внутри. С первого шага.

Всех входящих под сии гостеприимные своды - я старательно поискал надпись "Оставь надежду, всяк..." и так далее, но обнаружил только чуть менее древнее изречение "кто будет сторожить сторожей", приписанное какому-то Гуверу - заставляли проходить сквозь два устройства. Одно - обычный металлодетектор; разумная, в общем-то, мера, если не считать того, что этот конкретный агрегат был слишком уж параноидально отрегулирован. Мы с Кейт прошли его почти без потерь, зато Сергей минуты три снимал часы, выгребал из карманов всякую мелочь, демонстрировал охранникам металлические пуговицы, пока это развлечение не наскучило всем участвующим сторонам. Тогда охранники просто отвели его в сторону и общупали с помощью миноискателя.

А вот следующий механизм поверг меня в недоумение. Собственно, это было целое сооружение, сквозь чрево которого шел длинный - метра три, не меньше, - узкий и низкий коридор. Машина басовито гудела, распространяя запах озона и горящей изоляции.

Единственное, до чего я смог додуматься, - что охрана просвечивает всех Х-лучами на тот случай, если кто-то попытается пронести в желудке разобранный пистолет. Кейт же уставилась на сие сооружение почти с восторгом.

- Э-э... А для чего эта штука? - поинтересовался я.

- Это, - гордо поведала наша провожатая, - детектор взрывчатых веществ!

- Не может быть! - вырвалось у меня.

До сих пор мне доводилось подобные агрегаты видеть только в фильмах про агента бляха 007. Отзывы о них в спецлитературе сводились к трем "С": страшно сложны, страшно дороги и страшно неэффективны. Лучшие образцы с трудом опознавали треть видов стандартной взрывчатки, а такие специфические пластиты, как "Тамара-3" или "Ромашка", и вовсе были далеко за пределами их возможностей. Это уж не говоря про "облако" - волюм-заряды. И бинарные смеси.

Я было начал мысленно прикидывать, как здорово бы протащить сквозь эту пещеру, скажем, диурин - в паре литровых термосов, под видом кофе, он и на вкус-то не будет сильно отличаться от местной бурды. А потом конфискуется пылесос, берется форсунка - и любая комнатушка превращается в бомбу соответствующего объема. А потом пусть гадают, как бедолага-клерк из месяца в месяц протаскивал всю эту взрывчатку, по фунту за раз.

Стоп! Пока что мне эту задачу никто не ставил. Наоборот, я очень даже живо заинтересован в том, чтобы здание это еще какое-то время простояло - хотя бы до тех пор, пока мы не покинем его негостеприимные своды.

- Что случилось, почему стоим? - Сергей наконец высвободился из цепких объятий общества любителей металлолома.

- Да вот размышляю, - ответствовал я. - Не все, что надо, прихватили мы с родины. Главное-то позабыли. Брови Щербакова и Кейт удивленно поползли вверх.

- Счетчик Гейгера, - пояснил я. - А то, прежде чем лезть в эту нору, хотелось бы узнать, во сколько рентген это обойдется моему молодому организму.

- Ты думаешь, эта штука излучает?! - От волнения Кейт даже перешла на "ты".

- Не думаю, а знаю. На самом деле, - признался я, - фонит не так уж сильно, но за год... Не хотел бы я тут бывать слишком часто.

Только после прохождения второй линии "противограждания" один из охранников удосужился потребовать наши документы. Примерно минуту он добросовестно пытался вчитаться в них, затем признал свою некомпетентность и позвал старшего по команде.

В ответ на этот призыв из караулки появилось некое флегматичнейшее создание с белесыми ресницами - если судить по виду, сущий прибалт, навидался я их за последние месяцы, - бегло просмотрело наши многочисленные папирусы и, ни слова не говоря, махнуло рукой - проходите, мол.

Я уж было начал настраиваться на жестокую схватку, и столь быстрый отход противника с передовых позиций меня даже малость ошарашил. Но Сергей не растерялся.

- Уважаемый, не подскажете, куда нам следует обратиться?

Белесый даже не соизволил моргнуть - приняв одно решение, он, очевидно, счел трудовые подвиги на день исчерпанными - и медленно удалился обратно в караулку. Вместо него ответил первый охранник:

- На второй этаж и направо, в фойе для посетителей.

Второй этаж нас с Сергеем приятно обрадовал. Там вдоль стены выстроился ряд вполне приличных на вид креслиц - ни одно из виденных нами американских присутственных мест подобным похвастаться не могло.

- Даже с подлокотниками, - вслух восхитился я.

- Вот что, господа. - Кейт озабоченно нахмурилась. - Подождите меня пока здесь, а я попробую что-нибудь... как это... раззвонить?!

- Разведать, - подсказал я.

- Разузнать, - сообщил Сергей одновременно со мной.

- Да, разузнать. - Кейт неодобрительно уставилась на меня. - Ждите меня здесь, окей?

И, не дожидаясь ответа, скрылась за поворотом.

Спустя секунд сорок после ее исчезновения из кабинета напротив вышел - как это по-местному - эф-би-ар-мэн? - чиновник, узрел нас и решительно направился к занятым нами позициям.

- Чем могу помочь, господа?

Сергей огляделся вокруг, как мне показалось, слегка затравленно.

- Видите ли... - начал он. - Мы ищем...

- Желаете кого-то разыскать? - перебил его чиновник.

- Да! - с энтузиазмом отозвался я. - Некоего синьора Гильермо Мартина.

- Тогда пройдемте. - Чиновник широким жестом указал на дверь, из которой только что вышел.

- Ну, - замялся Сергей, - вообще-то с нами была сопровождающая.

- Ничего, я оставлю дверь открытой, - успокоил нас чиновник.

В кабинете - о чудо! - было целых четыре стула для посетителей. Положительно, ФБР начинало мне нравиться.

- Итак... - Чиновник уже успел взгромоздиться за стол, самую малость уступающий по размерам столу моего недавнего начальства пана Ковальчика, и теперь активно рылся в застилающем его слое бумаг. - Для начала я бы попросил вас...

Я тихо застонал.

- ...заполнить вот эти анкеты.

- Но я думаю... - Сергей осторожно взял протянутый лист и с недоумением уставился на него. С растущим недоумением. - Видите ли, я не совсем уверен...

- ... В своем английском, - закончил я за него. - Сергей, пятый пункт - это то, что мне кажется? В каком родстве состояли с пропавшим?!

- Jeez!

В кабинет ворвался светловолосый вихрь, сопровождаемый перестуком каблуков.

- Я же вас, кажется, вашим русским языком просила, господа, подождать меня в коридоре. Стоит вас на минуту оставить без присмотра... Это еще что такое?!

Кейт выхватила из рук Сергея злосчастную анкету, несколько секунд изучала ее, рассмеявшись, скомкала и прицельным броском отправила в корзину для бумаг.

- Это заявление для розыска пропавших без вести, - объяснила она сквозь смех. - Родных и близких. А поскольку никто из разыскиваемых, к счастью, вашими близкими не является... Пойдемте. Сорри за беспокойство, мистер.

- И куда же мы идем? - осведомился Щербаков три лестничных пролета спустя.

- К начальнику отдела по международным полицейским связям, - сообщила наша провожатая - Именно они ведают подобным взаимодействием.

- Логично, - согласился я. - Как вы там говорили, Сергей: "Если преступники сумели договориться, то уж полиции сам бог велел".

- Признаться, - пробормотал Щербаков, - я имел в виду нечто другое.

- Боюсь, господа... - Начальник отдела по международным полицейским связям, достопочтенный мистер Холингс - меня ужасно подмывало заменить одну из букв его фамилии, впрочем, не думаю, чтобы кто-нибудь из присутствующих американцев понял юмор ситуации - снял очки и аккуратно сложил их в ящик стола. - ... Я ничем не смогу вам помочь.

- Позвольте узнать, почему? - вежливо осведомился Сергей.

- Потому что ваша проблема находится вне моей компетенции, - спокойно ответил Холлингс.

- Но позвольте! - взвилась Кейт. - Мне сказали...

- Не знаю, кто мог сказать вам подобную чушь, милочка, - при слове "милочка" я непроизвольно втянул голову в плечи и боязливо покосился на Кейт, - но можете при следующей встрече с чистой совестью назвать этого человека лжецом. Мой отдел занимается исключительно международными контактами. А ваше дело, - Холлингс слегка развел руками, - уже находится в ведении местного полицейского департамента... почему-то.

Мы с Сергеем переглянулись.

- То есть, если бы мы обратились к вам прямо из Петербурга? - уточнил Щербаков.

- Тогда бы все было значительно проще, - кивнул Холлингс. - А сейчас... Боюсь, господа, я практически ничем не могу вам помочь.

- А кто?

- Отдел по связям с общественностью, наверное, - задумчиво произнес Холлингс. - Раз дело уже стало внутриамериканским, то должно подпадать под его компетенцию.

Мы дружно уставились на уже имевшегося в нашей компании специалиста по связям с общественностью. Кейт... зарделась.

- Так вы совсем-совсем не можете нам помочь? - на всякий случай уточнил я напоследок,

- Практически ничем, - кивнул Холлингс. - Я, конечно, могу порекомендовать от себя оказывать вам в вашем, вне всякого сомнения, важном и нужном деле всяческое содействие.

- Порекомедуйте, - вкрадчиво произнес я. - Пожалуйста.

Несколько секунд Холлингс озадаченно смотрел на меня, затем пожал плечами, выдрал из распятого на столе блокнота листик и размашисто черканул на нем пару строк.

- Вот, - сообщил он мне, протягивая листок. - Это все, чем могу быть вам полезен.

Я пробежал листок глазами, ничего не понял, вздохнул - печать бы, - согласно кивнул и аккуратно спрятал филькину грамоту в карман.

- Очень. Приятно. Было. С вами. Познакомиться.

- Зачем вы это сделали, Андрей? - шепотом осведомился Щербаков, едва мы оказались за дверью.

- Да так... - Я задумчиво погладил карман с добычей. - Люблю, знаете ли, коллекционировать начальственные автографы. И потом, долгими зимними вечерами...

- Растапливать ими камин, - фыркнула Кейт. - Напомните мне, мистер сибиряк, подарить вам пачку своих выговоров, а то они скоро начнут выживать книги с полки.

На самом деле мысль у меня была, только пока еще не оформившаяся окончательно.

Как рассказывал мой дядя Збигнев - будучи переведенным после ранения с должности штурмана эскадрильи на зама по снабжению, - у настоящего бюрократа на любую, самую убедительную бумагу найдется на меньше двух дюжин пунктов, статей и параграфов, чтобы это бумагу почти что по закону проигнорировать. И бороться с этим...

Звонок прибывшего лифта прервал ход моих размышлений на самом интересном месте.

Вновь уцепиться за них я смог только пять отделов спустя - из общественных связей нас направили в отдел по связям с полицией, из отдела по связям с полицией отфутболили в... я уже начал удивляться, почему нас не направляют прямо в отдел по половым связям - чтобы он наконец официально узаконил то, что проделывают с нами все остальные.

- Скажите, Сергей, - медленно произнес я, - вам наше хождение ничего не напоминает? Кое-что из совсем недавнего прошлого?

Щербаков задумался.

- Вроде нет, а что?

- Как же? - ухмыльнулся я. - А штаб округа? Забыли? Только там нас передавали по четкой цепочке: лейтенант-штабс-майор-подполковник, а здесь мы ходим кругами, для пущей наглядности я очертил вышеупомянутую фигуру в воздухе перед собой, - по равноответственным или, пpaвильнее сказать, равнобезответственным подразделениям Ни одно из них не хочет брать на себя заботу о столь сомнительном деле, а прижать их нам, к сожалению, нечем. Щербаков с подозрением уставился на меня.

- Уж не хотите ли вы сказать, - осведомился он, - что у вас появилась очередная радикальная идея?

- Вообще-то да, - сознался я. - Скоро стану записным радикалом.

Один из успешно примененных и впоследствии поведанных мне дядей Збыхом приемов борьбы с "врагом внутренним, в шинелях казенных" заключался в следующем: собирается кипа убедительных бумажек от высокого начальства, пусть даже эти бумажонки и не являются прямым приказом, а так - отпиской о содействии. Затем вылавливается мелкий писарь с таким расчетом, чтобы от писавших его отделяло должности три-четыре, и вот ему-то все эти филькины грамоты и вываливаются на стол с категорическим требованием "Даешь!". И побыстрее! Время горит. А за любое промедление, сволочь штабная, лично головой ответишь! Самое главное - не дать перепуганному чинуше снестись со своим собственным начальством и попытаться переложить ответственность на их погоны. Жать и жать до упора. Как показывает практика, до упора дело не доходит - ломаются. Те, кто штабные.

И поскольку мой карман уже отягощало добрых шесть штук начальственных автографов, я решил, что как раз настало время проверить ФБР на прочность. Что мы, в самом деле, теряем? Не арестуют же они меня, в самом деле, за незаконную подачу запроса.

Примерно в этом ключе я и изложил Щербакову свои соображения.

- Не знаю, не знаю, - задумчиво потянул Сергей. - Слишком уж нахально вы, вьюноша, рассуждаете. Лихим кавалерийским наскоком.

- Как учил нас Александр Васильевич Суворов...

- Быстрота и натиск?

- Ну, - улыбнулся я. - У нас было... хм, более популярно другое его высказывание.

- Это которое? - заинтересовался Щербаков.