АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Весело звенели бубенчики на лошадиной упряжи, и от этого старосте стало как-то особенно весело и свободно.
Сани сделали поворот, и староста вдруг увидел парня лет тридцати, который, стоя на обочине, приветственно махал рукой. Лицо парня было чисто выбрито, одет он был в короткий, до колен, тулуп, шапку-ушанку и узкие брюки. Что на ногах, разглядеть не получилось, поскольку стоял он почти по колено в снегу.
Староста напрягся и поправил заткнутый за пояс топор. “Уж не лихие ли люди?” - мелькнула мысль. Но, приблизившись и взглянув на расплывшееся в доброй улыбке лицо, он успокоился.
- Здрав будь, земляк, - крикнул парень. - Подкинь до деревни.
- И ты здравствуй, коль не шутишь, - прогудел староста. - Садись, мил человек.
Парень прямо на ходу легко прыгнул в сани и завалился на душистое сено.
- Как дела, старшина?
- Хорошо идут дела, голова еще цела, - загоготал староста. - Только староста я, а не старшина.
- Да, а я тебя еще старшиной помню... спецназа. От удивления староста с силой натянул поводья, и лошадка послушно остановилась. Он повернулся всем корпусом к незнакомцу и только теперь разглядел, что тулуп скорее напоминает дубленку фабричного производства; что на ногах у него самые настоящие зимние кроссовки, а узкие штаны, которые он поначалу не разглядел, - просто джинсы.
- И кто же ты будешь, парень? - размеренно произнес старшина.
- Зови меня Артемом, - улыбнулся гость. - А откуда я пришел, объяснять долго. Можешь считать, что я бог.
- С богами еще не беседовал, - хмыкнул старшина.
- Можем и водки выпить, - засмеялся Артем. - Только я к тебе по делу.
- И какие же дела у богов ко мне, грешному?
- Все мы не без греха, да твои нынче оплачены. Не своей волей ты сюда попал, не своей остался, но сейчас волен вернуться.
- И куда же ты меня вернуть хочешь? - поинтересовался старшина.
- Куда скажешь, - отозвался Артем. - Хочешь - в две тысячи двенадцатый год, которому соответствует твой физиологический возраст. Хочешь - в две тысячи второй, откуда ты в этот мир ушел. Тогда даже на десять лет помолодеешь. Верну тебя в десятый день после того, как группа ушла, чтобы ты там дров не наломал и не смог повлиять на события, связанные с вашим проектом. Иначе такая каша заварится... В общем, решай.
Старшина задумался, потом ровным голосом спросил:
- На раздумья сколько дашь?
- Минут пять, - ответил Артем.
- Сурово, - покачал головой старшина.
- Чтобы понять, чего сердце хочет, и того не надо, - улыбнулся Артем. - А голову сколько ни ломай - все равно не угадаешь.
- И то верно, - кивнул старшина и уставился на ели; потом, помедлив и тяжело вздохнув, поинтересовался: - Семья-то моя как?
- Семью отсюда забрать не можешь, - отрезал Артем. - Переходы людей между мирами крайне нежелательны, да и не готовы к этому ни твоя жена, ни дети. Ты сам, когда сюда попал, помнишь, как мучился? А ты ведь разведчик. Адаптироваться умеешь. Стаж - ого-го. А они? Что они видели, кроме своей деревеньки?
- Да и не надо им там ничего видеть, - махнул рукой староста. - Грязь там одна. И я не хочу там ничего видеть. Хлебнул уж своего.
- Выйди в отставку, возьми надел, стань фермером, - посоветовал Артем.
- Надо было, - согласился староста. - Дурак был, давно надо было. Но ведь я здесь то и нашел. А там - банкиры, проценты, кредиты, договора, приватизация земли... Тоже геморрой порядочный. Я пахать, сеять хочу, летом с мальцами на речку сходить, а не в судах торчать.
- Ну, решай, старшина, - произнес Артем. - Второго такого шанса не будет. Я от тебя сейчас к другому иду, надо его в свое время вернуть. Только в те условия, из которых он сюда попал, ему уже не надо. Бессмысленно. Поэтому мы для него кое-что подготовили. Но он выбирать не сможет. Тебе - после того, что ты здесь прошел, решил и сделал, - дальше старшиной служить тоже смешно. Но ты можешь выбирать. Хочешь - в Америку тебя выведу, сразу с гражданством. Хочешь - туда же, под Псков, старшиной, но наследство от дядюшки, о котором никогда не слышал, на следующий день получишь. Хочешь - деньги, а хочешь - тот же земельный надел.
- А остаться могу? - неожиданно спросил старшина.
- Можешь, - кивнул Артем. - Ты здесь прижился, так что воля твоя.
- Так я останусь. И знаешь, парень, не оттого, что с семьей расстаться не хочу. Нашел я здесь себя. Хорошо мне. Сеять, пахать, жать - вот для чего я был рожден, оказывается, да понял поздно. А места здесь, парень, какие! Эх! И экологию ту самую лет четыреста здесь еще никто не испоганит. А в Америке твоей в том времени хоть пятачок землицы чистой найти можно? То-то. Ты сюда летом приезжай - загляденье. Землицы у меня вдосталь. Избу справил. Уважают все вокруг. Старостой избрали. Молодой барон привечает, как и старый. Эх, отдал Богу душу, жаль, добрый мужик был. Детишек, мал мала меньше, шестеро по лавкам. Ну что еще надо? Думаешь, я все это на самолеты, пулеметы да автомобили снова променяю? Ни в жизнь. Не нужно мне оно все, только теперь понял. Никуда я, парень, не пойду. Спасибо тебе, не надо. Здесь век дожить хочу.
- Ну, что ж, - улыбнулся Артем. - В добрый путь, староста.
- Прощай, парень.
Артем спрыгнул с саней, но в снег так и не попал, а растаял в воздухе.
- Эх, залетная, пошла, - рявкнул старшина, подхлестывая вожжами лошадку, и затянул во всю мощь своих легких: - Степь да степь кругом...
Глава 68
ВТОРОЙ ШАНС
Снова заунывно выл в печной трубе ветер. Снова метель мела за плотно закрытыми ставнями мирного эстляндского домика. Снова мирно потрескивали в камине дрова. Снова Петр сидел за столом в своей гостиной. Но теперь ему хотелось выть. И черные мысли вяло приходили из мерзлой пустоты: “Член регентского совета, министр внутренних дел, министр двора, посол при дворе ее величества королевы Англии, командир Эстляндского полка, советник наместника Эстляндского - все в прошлом. В прошлом огонь битвы при Ямбурге, в прошлом ярость морской баталии. В прошлом знакомство с Фрэнсисом Дрейком, потрясающим сейчас основы испанского владычества на морях. В прошлом величие одного из самых влиятельных сановников королевства. В прошлом придворные интриги, в прошлом фальшивые друзья, в прошлом заклятые враги. В прошлом великие проекты, в прошлом великие амбиции. Покой, молчание, забвение.
Почему, отчего, зачем все это было? Я, волей которого двигались армии, закладывались крепости, разрушались города, сижу у камина в домике, затерянном среди эстонских полей, и кутаюсь в шерстяную накидку - не мерзну, а боюсь нового приступа ревматизма. Я, который еще недавно противостоял воле первого министра, барона Оладьина, теперь воюю с ленивым слугой, который вечно норовит подать недостаточно горячее молоко.
Анне, моя милая Анне. Почему ты так рано покинула меня? Ты, стойко перенесшая мое заточение, ты, всегда бывшая в дни побед и в дни неудач... Почему тебя нет сейчас, когда ты больше всего нужна? Я виноват перед тобой, не отдал и десятой доли того тепла, которое ты мне дарила. Всегда был чем-то занят. Даже не сидел рядом в последние твои часы, потому что был с инспекционной поездкой в Пскове. Врач сказал, что в бреду ты звала меня, а я даже не поспешил с возвращением. Государственные дела, будь они трижды прокляты! Великие цели... Зачем? Чтобы в начале пятого десятка вот так сидеть у камина и понимать, что жизнь кончена? Я построил флот, но не сделал счастливой женщину, которая меня любила...
Зачем я вообще пошел в эту дурацкую экспедицию? Ах, да, нужны были деньги. Деньги - это наше все. Зачем? Марина потеряла мужа, Сашенька отца. Для них я умер. Эта моя жизнь - вторая. Другая, в другом мире, в другой роли. Тело осталось прежним, а я... Тот человек погиб, но нечто, жившее в нем, предприняло вторую попытку. И вот я снова умираю. Понимая, что так и не нашел главного, ради чего стоило жить. Лучше бы меня убила та чертова рея, - он инстинктивно потрогал шрам на лице„ - Это тело может жить еще долго, но барона Назарова больше нет, как исчез за десять лет до того кандидат исторических наук Петр Назаров. Смогу ли я пройти третьим путем? Но куда? У меня уже нет сил. Надо решаться...”
Дверь со скрипом приоткрылась, и на пороге появился Тыну, по-старчески закутанный в шерстяной платок:
- Приехал гонец, говорит, по срочному делу.
- Какие могут быть у меня теперь срочные дела? - грустно произнес Петр, глядя куда-то сквозь своего секретаря.
- Говорит, очень срочно, - Тыну поежился под недовольным взглядом хозяина.
- Зови, - недовольно бросил Петр.
...Вошедший был весь покрыт снегом, еще не успевшим растаять. По тому, как раскраснелись его щеки, было видно, что он галопом скакал через пургу.
- Вам письмо от барона Оладьина, - произнес он, подавая свернутую трубкой бумагу.
- Можешь идти, - сказал Петр, принимая послание. - Тебя накормят. И согреешься.
- Мне приказано дождаться, пока вы прочитаете, и убедиться, что выполните небольшую просьбу барона, изложенную в конце, - отчеканил молодой человек. - Кроме того, я должен сообщить нечто важное на словах.
- Хорошо, присядь и жди, - кивнул Петр и, развернув лист, углубился в чтение.
Милый друг, - писал Оладьин, - возможно. Вам известно, что после отставки я удалился в свое имение в Карелии, где решил посвятить себя некоему занятию, которое держу в строгой тайне от посторонних глаз и даже от членов своей семьи. В занятии этом вижу теперь смысл своей жизни. К нему Вы подвигли меня своим необычным рассказом о возможных грядущих событиях. Приняв на себя сию тайную миссию, я полностью удалился от мира и даже подумываю об уходе в монастырь. Впрочем, это не столь существенно. Написать же это письмо меня побудило известие, что некая известная нам обоим персона, близкая к нашему дражайшему монарху, девичьей чести которой Вы нанесли серьезное оскорбление в бытность свою на министерском посту, питает намерения отомстить вам. Следуя этим своим желаниям, она убедила Его Величество произвести расследование ваших финансовых операций во время пребывания в государственных чинах, а также фактов злоупотребления властью в пользу коммерческих интересов эстляндских купцов. Мне также стало известно, что в ходе этого расследования вскрылись факты, могущие привести Вас не только к заключению в острог, но и на плаху. Памятуя о нашей былой совместной службе, а также не желая, чтобы Вы под пыткою или в иных обстоятельствах выдали знания о возможном грядущем, коими обладаете, я хочу предупредить Вас. Бегите. Бегите в Польшу, где Вас еще помнят как доброго союзника, всегда отстаивавшего интересы короля Стефана Батория при североросском дворе. В конце своего письма хочу заверить, что, несмотря на серьезную вражду, которая проявилась между нами в последние годы, я более зла на Вас не держу и ото всей души прощаю Вас за все недоброе, содеянное против меня. Надеюсь также, что и Вы по-христиански простите мне все неблаговидные действия, кои предпринимал я против Вас в пылу политической борьбы. Письмо сие прошу сжечь, дабы, попав в руки к недоброжелателям, оно не смогло помешать моей тайной работе во имя грядущего процветания Северороссии.
Храни Вас Бог.
Искренне Ваш
барон Александр Оладьин
Петр поднял глаза на гонца. Тот скользнул взглядом с письма на огонь, пляшущий в камине. Убедившись, что пламя поглотило свиток, Петр спросил:
- Что ты хотел мне передать устно?
- По пути я обогнал отряд, посланный для вашего ареста, - быстро отозвался гонец. - Вам надо спешить.
- Сколько у меня времени? - спросил Петр.
- Не знаю, - пожал плечами молодой человек, - думаю, часа два. Но, может, и меньше.
- Хорошо, - кивнул Петр. - Можешь идти.
- Что мне передать хозяину? - осведомился гонец.
- Скажи, что зла я на него тоже не держу и все, о чем он просит, выполню.
- Слушаюсь, - произнес молодой человек, поклонился и вышел.
После ухода гонца Петр минут пять посидел, молча глядя на горящие в камине дрова, потом поднялся и негромко произнес:
- Что же, может, это и к лучшему. По крайней мере бежать в Польшу, чтобы пить там горячее молоко и страдать от ревматизма, - уж точно смешно. По крайней мере не придется вскрывать вены. Все сделают за меня.
Он прошел в кабинет, сел за стол, что-то писал там четверть часа, потом поднял колокольчик и позвонил. На пороге возник Тыну.
- Собирайся, - сказал Петр. - С этим письмом ты немедленно отправишься в Петербург.
- Может, с утра? - заскулил Тыну.
- Я сказал - немедленно! - гаркнул Петр. - Если через полчаса еще будешь в поместье, шкуру спущу.
- Слушаюсь, - склонился обескураженный Тыну. Приказаний в таком тоне он не слышал от своего хозяина уже несколько месяцев.
Тем временем Петр выдвинул ящик письменного стола, достал увесистый кошелек и небрежно бросил секретарю:
- На дорожные расходы.
- Господин, на эти деньги можно доехать до Индии, останавливаясь в лучших гостиницах! - изумился Тыну, заглянув в кошелек.
- На непредвиденные расходы, - буркнул Петр. - В Петербурге найдешь главу школы фехтования, Федора Колычева, и отдашь это письмо. В нем распоряжение одному из банков выплатить Колычеву крупную сумму. На словах скажешь, что я возвращаю долг Басову. Все, ступай.
- Слушаюсь. Потом возвращаться прямо сюда?
- Да, можешь возвращаться, - растерянно произнес Петр. - Только загляни на кладбище проверить, как ухаживают за нашим фамильным склепом, где покоятся жена и дочь. За содержание уплачено на сто лет вперед.
- Слушаюсь, - Тыну поклонился, подхватил со стола письмо и исчез.
- Ну вот и все, - произнес, поднимаясь, Петр. - Вторая попытка тоже не удалась.
Он вышел из кабинета и прошел в охотничий зал, где по стенам было развешено оружие. Постояв недолго, он выбрал испанскую шпагу и пробормотал:
- Что же, последнее веселье. Хоть фехтовать я здесь научился. Три сухопутных сражения, одно морское, десять дуэлей - и цел, если не считать мелких шрамов. В битве при Старой Руссе я сражался с тремя противниками одновременно. Интересно, сколько человек приедет меня арестовывать? Я, конечно, уже не тот... Хотя вот Басов с возрастом становится только более опасным, а я теряю навык. Может, он понял что-то большее. Ладно, мне этого уже не постичь. Живым они меня не получат.
Петр вышел в холл. Там, за обеденным столом, сидел напротив его кресла Артем. Он был в джинсовом костюме, рубашке и кроссовках, остро контрастировавших с готической резьбой, украшавшей парадный зал жилища экс-министра.
- А, это ты, - хмыкнул Петр. - С чем пришел?
- Поговорить, - улыбнулся Артем.
- О чем еще говорить? - тяжело вздохнул Петр.
- О том, что сделано. О том, что должно быть сделано.
- Ничего не сделано и ничего уже не сделать, - отрезал Петр.
- Ну, зачем же так пессимистично. Можно посмотреть и с другой стороны.
- Только не надо меня уговаривать, - скривился Петр. - Ты - проекция моего сознания, и явился лишь потому, что часть этого сознания не хочет умирать.
- Вумные все стали, как вутки, - съязвил Артем. - Приходишь к человеку, говоришь с ним, а он тебе - хлоп. Нет, говорит, тебя, ты - проекция моего сознания, и весь разговор. Смешно, ей-богу.
- Ну а кто же ты? - устало спросил Петр.
- За полчаса не расскажешь, - улыбнулся Артем. - Пришел я тут сегодня к одному, говорю: “Я - бог”, а он: “Бог так бог, зачем пришел?” Нормально так поговорили. Выпить даже могли, да времени не было. Все коротко, по-деловому. Но ты же у нас интеллектуал. Тебе всю космогонию изложить надо. Рассказать, где твое место, где мое, какие взаимосвязи, да потом еще доказательства привести, чтобы поверил. Этак мы до конца кальпы<Кальпа - древнеиндийская мера времени, символизирующая промежуток от возникновения мира до его исчезновения.> не разберемся. Поэтому давай исходить из того, что я знаю о тебе все, а ты обо мне ничего. Следовательно, даже если я тебе расскажу, ты все равно ни черта не поймешь.
- Почему?
- Потому что тебе пришлось бы пройти еще большой путь, ведущий туда, откуда я пришел. Заметь, не услышать о нем, не изучить по карте, а пройти. Это большая разница. В том мире, откуда явился я, не так сложно купить книги людей, прошедших разными путями. Здесь можно найти человека, который расскажет, как он добился понимания, следуя какому-нибудь религиозному или философскому учению. Но это все карты. Идти придется самому - и рано или поздно убедишься, что собственный опыт всегда уникален. На пути нет хоженых троп, идущий по нему всегда одинок и в опасности. Но пройди ты этот путь - и нынешний разговор не потребовался бы. Мы бы сейчас сидели с тобой на берегу океана забвения и следили за полетом чаек.
- И зачем ты пришел?
- Чтобы дать тебе возможность второй попытки.
- Вторую я проиграл.
- Хорошо, - кивнул Артем. - Три миллиона триста тридцать три тысячи триста тридцать третью. Устраивает? В этих делах последней попыткой бывает только та, которая приводит к успеху.
- Попытки сделать что?
- Понять.
- Понять что?
- Опять двадцать пять! Я же тебе говорил: рассказать-то несложно, только, пока сам не пройдешь, ничего не поймешь.
- Я не могу, я устал, - опустил голову Петр.
- Конечно, для бедного маленького кандидата исторических наук две жизни в двух разных мирах - это слишком много. Надо уметь меняться сообразно обстоятельствам и опыту. Тогда непреодолимых преград нет.
- У меня ничего не получилось.
- Хочешь сказать, - улыбнулся Артем, - что десять лет назад Петя Назаров мог бы так жестко послать слугу в Петербург, а до этого пять лет определять государственную политику? Да ты просто научился переносить невзгоды, защищать себя и свою семью. Ты изменился, друг мой, и это неизбежно. Неменяющихся людей не существует. Вопрос только, в каком направлении меняться.
- Но я не добился того, чего хотел. Я проиграл, - вздохнул Петр.
- Вовсе нет, - покачал головой Артем. - Благодаря тебе в стране изменилось к лучшему очень многое, и за это я тебе благодарен как ману Северороссии.
Ты кое-что понял в жизни - этого тоже никто у тебя не отнимет. Теперь надо идти дальше.
- Странно, - пожал плечами Петр. - В прошлую встречу мы говорили только о путях развития мира, страны. А сейчас ты вдруг говоришь о моем развитии.
- Тогда ты бился над этими задачами, они совпали с моими. Вряд ли в тот момент ты бы услышал, заговори я о чем-либо другом. Даже из того, что я тогда говорил, ты многое пропустил мимо ушей.
- Но ведь для достижения своих целей вы могли мне просто внушить... - начал Петр.
- Мог, - кивнул Артем. - Но мне было важно именно поговорить с тобой. Предупредить. Планета ли, государство ли, отдельный ли человек - все это целый мир, хотя и всегда часть чего-то большего. Они должны развиваться - ради себя и ради того, частью чего являются. Я хотел тебе немного помочь, подсказать. Сейчас, когда очередная партия сыграна, пришло время познавать мир дальше.
Снаружи раздался цокот множества копыт, потом донеслись гулкие удары в дверь и бас, подобный трубному зову, рявкнул:
- Именем короля, откройте!
- Возможно, - улыбнулся Петр, - но, кажется, уже нет времени.
- Время всегда есть, коли есть желание. А отдыха ты, друг мой, пока не заслужил, так что пожалуй на новый круг.
Яркая вспышка ударила в глаза, и Петр потерял сознание.
Глава 69
ФИНАЛЬНЫЙ БОЙ
Партнеры заняли места друг против друга и отсалютовали оружием. Федор встал в боевую позицию и выжидающе посмотрел на Басова, но тот даже не шелохнулся.
- Вы чего-то ждете?
- Чего-то или кого-то... Интуиция меня редко подводила.
- То есть?
- Мне больше нечего здесь делать, - вздохнул Басов, - а куда идти - я не знаю. Значит, вскоре можно ждать событий или визита, которые мягко... или не очень покажут путь.
- Вы хотите меня оставить?
- А зачем я тебе нужен? - спросил Басов, закрепляя учебную рапиру на стене и садясь на лавку под ней.
- Ну как же, - встал по стойке “вольно” Федор, - вы мой наставник.
- Тебя уже не надо учить, - улыбнулся Басов. - Ты прекрасно учишься сам. А если где-то ошибешься, жизнь поправит, не сомневайся.
- А школа? - спросил обескураженный Федор.
- Это твоя школа, - произнес Басов. - При чем здесь я? Я свое отработал. Кстати, обрати внимание на близнецов Вайсбергов, из них будет толк.
- Хорошо, - машинально откликнулся Федор. - Вы действительно собрались уходить?
- Я же сказал, это не от меня зависит. Просто чувствую, что ждать недолго.
- Знаете, - произнес Федор. - После беседы с вами король пребывает в задумчивости вот уже скоро месяц. Чем-то вы его сильно обескуражили.
- Заставил думать. Собственно, я удивлен, что никто из придворных так и не разглядел в парне столь живого ума. Он перебесится, и тогда страна еще увидит правителя высокого полета. Не оставляй его.
- Конечно, - произнес Федор. - А вы не хотите с ним заниматься? Хотя вы всегда так сторонились двора...
- Только ты меня не копируй, - хмыкнул Басов. - Я прошел своим путем, но это вовсе не означает, что ты должен жить затворником. При дворе, в провинции, на государственном посту, занимаясь коммерцией - ты всегда можешь работать над собой.
В какой-то момент тебе может даже понадобиться то или иное, чтобы получить определенный опыт. Главное - не воспринимай любую интригу серьезнее, чем партию в шахматы, и будь всегда честен с собой. Что должно случиться, то случится. Главное - иди своим путем.
- Каким? - спросил Федор.
- Теперь ты сам будешь выбирать, - произнес Басов. - Я сделал, что должен был. Ты теперь мастер. Дальнейший выбор за тобой.
- Господин, - в приоткрывшуюся дверь просунулась голова слуги, - там один очень важный господин спрашивает господина Басова.
- Я же говорил, - нахмурился Федор, - чтобы во время тренировок никто нам не мешал.
- Простите, но он утверждает, что дело не терпит отлагательств, - начал оправдываться слуга.
- Проси, - приказал Басов.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 [ 22 ] 23 24
|
|