АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Он фыркнул.
— Да кто же потерпит, чтобы женщина распоряжалась? Это же урон авторитету. Да и каждый постарается показать, что пришел новый хозяин, а для этого надо... ну да понятно.
— Понятно, — согласился я. Он фыркнул.
— Это мы так за столом рассуждаем. А окажись любой из нас на месте ее, нового мужа, разве поступили бы не так? Вот то-то. О справедливости хорошо говорить издалека. Особенно вот за таким столом, когда и мяса вдоволь, и хлеб еще горячий, и сыр не заплесневел, и вино подают всегда... Вы знаете, сколько у нее земель?
— Два города и два десятка деревень, — ответил я вяло. Он отшатнулся.
— Шутите? У нее знаете сколько одних только замков?
— Ее, — уточнил я, — или ее ленников?
— Ленников, — согласился сэр Растер неохотно, — но ленников в первом поколении. Разницу чувствуете?
— Догадываюсь, — пробормотал я. — Эти еще помнят, кто им дал землю и замки.
— Вот-вот! Забывать начинают в третьем-четвертом поколении! А эти все ей верны, все за нее пойдут сражаться хоть с самим чертом.
Он ел, пил, восторгался хозяйкой и жареной утятиной, и, чем больше я слушал, тем тревожнее становилось, пока не ощутил полнейшее бессилие. У меня уже есть замки и также обширные, как я полагал, земли. Ну, с десяток деревень, это же надо!
А здесь на подаренных мне землях около сорока замков, где со своими войсками расположились многочисленные вассалы покойного барана де Бражеллена. Их, как полагает король, я как-то исхитрюсь склонить на свою сторону, уговорю или заставлю служить мне, а значит, и ему. У этих вассалов свои земли, свои деревни, свои люди. У них даже есть право мятежа против сюзерена, и хотя такое явление крайне редкое, но все же бывает, а если учесть, что я вовсе не их сюзерен...
Это только в детских мечтах феодал красиво гарцует на турнирах да гребет под себя из деревень молодых девчонок по праву первой брачной ночи. На самом же деле любой, принимая от короля владения, принимает и вес, нешуточный груз забот о них. Это, скажем, тот же предприниматель, что вроде бы и владеет большим богатством, но в отличие от своих работников вкалывает по шестнадцать часов в сутки, не знает выходных и праздников, не знает отпусков, а ночами просыпается с криком, когда привидится, что засуха погубила урожай на его полях, коровья чума уничтожила скот на его землях и голодные крестьяне массами уходят, уходят...
Каждое такое вот герцогство, графство или баронство абсолютно автономно за исключением того, что где-то и как-то вроде бы подчиняется королю, но это только на случай войны, да и то служба королю ограничена сорока днями в году. В остальном же я полный хозяин во всем, а это значит, что никто не возьмет на себя хотя бы долю ответственности.
Я здесь и судья, и адвокат, и прокурор, а также суд присяжных, еще я главный политик и главный торговец, я — верховный таможенник, который ежедневно может менять пошлины «за топтание земли своей», устанавливать плату за проезд по мостам и дорогам.
Так вот если все это учесть и все выполнять, то на хрена мне все это феодальство?
Единственное, что здесь я хочу иметь, — это саму леди Беатрису. Но это желание греховное, ибо она не коза и не ручной дракончик, я не могу ей дать то, чего она заслуживает. Или хотя бы то, чего она хочет.
Я поднялся, Растер спросил обеспокоенно:
— Что-то случилось?
— Маги говорят, — сообщил я ему, — что в человеке пятьдесят один литр жидкости. Не нравится мне эта Цифра. Пойду округлю.
Он крикнул вдогонку:
— Вы знаете, где меня найти!
Я помахал рукой, конечно, знаю. Мне бы такое умение наедаться на месяц вперед.
Во дворе шум и гам, подрались слуги гостей, стражники Саксона бросились разнимать. К месту ссоры бросились оруженосцы, эти схватились за мечи, в то врем; как их сеньоры наблюдают издали.
Неподалеку от меня из восточной башни вышел, болезненно щурясь от яркого солнечного света, изящно сложенный молодой мужчина, одет щегольски, но с нарочитой небрежностью. Красивые кудри льняного цвета изысканно рассыпались по плечам, широкая перевязь блестит золотыми нитями, сапоги с золотыми шпорами пышные рукава с огромными кружевами и вообще весь из себя. На меня посмотрел мутным взглядом человека терзаемого похмельным синдромом.
— А это еще кто? — поинтересовался он капризно. — Что-то я вас не видел.
— А я вас видел, — ответил я любезно. — И так видел, и эдак, и в одной позе, и в другой, и даже в белых тапочках.
Он нахмурился, но поинтересовался очень учтиво:
— Вы знаете, кто я?
Я хотел сказать, что очередное говно на палочке, но сама куртуазность ответила за меня:
— Не удостоен чести, благороднейший сэр.
— Я маркиз Ангелхейм, этим все сказано.
— Я граф... э-э... Светлый, этим сказано не меньше любезный граф.
— Были ли вы сегодня на причастии, дорогой граф?
— Увы, — ответил я не менее учтиво, — проспал. Хотя вообще-то я примерный слуга церкви. В общем. И да же целом.
— Как жаль, — произнес он печально.
— Конечно, — согласился я. — Но почему такая странная забота?
Он небрежно тряхнул головой, отчего светлые волосы красиво метнулись в сторону и легли за подчеркнуто прямую спину.
— Дело в том, юный друг, — сказал он, — что я в несколько раздраженном расположении духа... То воду подали холодной, то на лестнице с пьяным кучером столкнулся, то свинья дорогу перебежала... Словом, я, скорее всего, убью вас.
Я поклонился.
— Ну, если это способно поднять ваше настроение, то я с величайшей готовностью позволю вам это сделать, любезный граф. Правда, если мои врожденные инстинкты не возьмут верх над утонченной куртуазностью и не заставят поступить по их желаниям.
Он вскинул левую бровь, услышав непонятную, а значит, очень куртуазную и элегантную речь, ответил легким поклоном.
— Какое оружие предпочитаете?
— Выбирайте вы, маркиз, — ответил я любезно.
— Нет, это же я вас вызвал!
— Да мне по фигу, — ответил я, — так все это осточертело, что постараюсь покончить с этим делом сразу. Думал, вчера разобрались с данным вопросом, а сегодня с утра все сначала!
Он тонко улыбнулся.
— Ах, сэр Светлый, я несколько отличаюсь от прочих мужланов, возомнивших себя благородными баронами и графами!
— Вы не представляете, маркиз, сколько раз я это слышал!
Он сказал раздраженно:
— Вы сейчас увидите разницу.
— А я постараюсь доказать вам, что разницы нет, — ответил я тоже с раздражением.
— Вы, сэр Светлый, недостаточно куртуазны.
— А вы, маркиз, грубоваты.
— Я бы даже сказал, что вы не умеете себя вести!
— А вам, маркиз, только бы свиней пасти вместе с теми баронами, которых вы так... опускаете.
— Сэр Светлый, я с удовольствием выпущу вам кишки и плюну на них!
— А я тебя, говнюк, смешаю с дерьмом, чем ты и являешься!
— Грубая скотина!
— Пидар вонючий!
— Хам!
— ... (убрано цензурой)...
— (убрано цензурой)...
— (убрано цензурой)!!!
Ссора между слугами давно забыта, оруженосцы и сеньоры ухватили нас за плечи и растащили на противоположные стороны площадки. Меня трясло от ярости, маркизу поднесли к носу пузырек с ароматической солью, он всхлипывал и хватался за пояс. Ему подали меч, осведомились, не желает ли доспехи, он отмахнулся, горящий ненавистью взгляд не отрывался от моего лица.
Ко мне подошел сэр Растер, на маркиза поглядывал с беспокойством.
— Сэр Светлый, это вы напрасно...
— Почему?
— До вашего появления, — объяснил он с тревогой в голосе, — он считался первым мечом в этих землях...
Я буркнул:
— Сколько можно про эти первые мечи? Я уже говорил и повторю: у вас очень крохотные земли. А в соседних — другие первые... Отойдите, сэр, а то кто-то из нас зацепит.
Маркиз ринулся ко мне, его меч заблистал на солнце, как тысячи крохотных солнц. Я торопливо вскинул свой клинок, с лязгом ударились один о другой. Маркиз не стал привычно давить, проверяя силу моих рук, тут же извернулся, сделал опасный выпад, но из-за бешенства мои чувства обострены, а реакции ускорены до предела настолько, что, если вдруг остановлюсь неподвижно, меня разорвет на части, так что успеваю парировать, перехватывать, блокировать, но маркиз в самом деле виртуоз, ставка не на силу, а на скорость и точность ударов, острие мелькает в опасной близости от моего лица, от живота, дважды задел болтающиеся рукава, острое, как бритва, лезвие располосовало ткань с такой легкостью, словно прошло сквозь туман.
Я наконец сообразил, что маркиз умело смоделировал ситуацию, когда сражаемся без доспехов: его меч сразу бы затупился о щит и железные доспехи, а сейчас старается выжать максимум выгоды...
Сердце колотится часто, маркиз двигается быстро, но все равно для меня все медленнее и медленнее, я в свою очередь распорол в клочья рукава его пышной рубашки, рассек ткань на груди и оставил небольшую царапину.
— Неплохо, — прорычал он, отпрыгивая, — вы не самая последняя деревенщина, сэр Светлый...
— Это точно, — ответил я зло, — и вы в этом убедитесь, как бы хорошо ни владели мечом!
— Вы тоже им владеете отменно...
Мы обменялись десятком быстрых ударов, я ответил после паузы:
— А защита у вас хромает, маркиз...
— Просто вы двигаетесь быстрее, — ответил он, запыхавшись. — У вас техника незнакомая...
— Но в остальном у вас все безукоризненно, — признал я.
— Мне лестно это слушать от такого мастера...
— Полноте, маркиз! Это вы мастер. Я так и не смог пока что пробить вашу защиту.
— А я вашу...
Зрители ахали, замирали, хватались за сердца, когда наши стремительные рывки и молниеносные движения с бритвенно острыми мечами выглядели так, что вот-вот оба упадем рассеченными тушами.
— Великолепный удар! — вскрикнул маркиз, когда лезвие моего меча зацепило прядь его волос.
— Это у вас великолепная реакция, — возразил я. — Другой бы уже лежал, изрубленный, как баран...
Еще несколько ударов, маркиз выдохнул в изумлении:
— Вы и этот прием знаете? Снимаю шляпу перед вашим мастерством...
— Я просто старался угадать ваши движения, — ответил я галантно.
— Но как... настолько точно?
— Стараюсь...
Он опустил меч, на раскрасневшемся лице выступили мелкие капельки пота.
— Я должен буду угостить вас за такой красивый бой лучшим мозельским, что здесь хранится в дальнем подвале.
— Охотно принимаю, — ответил я и тоже опустил меч. — Люблю старое мозельское, но в последнее время что-то оно от меня ускользает.
— Пойдемте, сэр Светлый, — сказал он, — я знаю, кому шепнуть, чтобы подали именно то, что хотим мы, а не то, что подают... менее разборчивым.
Толпа осталась на месте, оживленно комментируя нашу схватку. А маркиз обнял меня за плечи и настойчиво повел в обход главного здания.
— И было нам сказано, — втолковывал он, — плодитесь и размножайтесь. А вот разницы никто не объяснил... Потому я стараюсь понять сам, с местными девками. Священники помочь не могут, они же читают по складам! Одна деревенщина кругом, в каком диком мире живем...
— Вечные вопросы бытия, — посочувствовал я. — Вы встаете в один ряд с величайшими мудрецами. Один только Омар Хайям сколько цистерн вина выпил и сколько дев превратил в женщин, пытаясь решить эту загадку бытия! Увы...
— Увы, — вздохнул маркиз. — Но я буду бороться и искать. А вот и заветный подвал...
К моему удивлению, у него отыскался ключ, дверь распахнулась неохотно, словно пыталась сопротивляться вторжению этого Мамая. Мы спустились по влажным от сырости ступеням, огромные бочки вдоль стен в два ряда, маркиз провел меня в самый конец. Там возле небольшого бочонка лавка, на ней ковшик. Из бочонка торчит кран.
Маркиз торопливо схватил ковшик, открыл кран и подставил под темно-красную струю. Сильный пряный запах ударил в ноздри, я ощутил, как в мозгу просветлело, хотя должно бы все наоборот.
— Пейте, — велел маркиз, подавая мне ковшик. — Пейте, умоляю!
Я торопливо отпил, оценив галантность и стальную силу воли маркиза, сумевшего первую чару предложить мне, в то время как похмелье властно требует встать на четвереньки и присосаться к крану.
Маркиз пил долго и жадно, зато оживал на глазах, как оживает после дождя иссохшая во время долгой засухи земля. Желтизна ушла с лица, морщины исчезли, глаза заблестели чистые, как круто сваренные и очищенные куриные яйца, а голос из сиплого и каркающего стал настолько ясным, что хоть сейчас на экзамены в консерваторию.
— Вы давно здесь? — спросил я.
— Третий день, — сообщил он.
— А уже все подвалы знаете?
Он удивился:
— А что нужно узнавать в первую очередь? Леди Беатриса выбирает себе жениха среди гостей, потому я на всякий случай прячусь. А когда выхожу во двор, то оглядываюсь, а потом перебежками, перебежками...
— Гм, — сказал я, — а чем леди Беатриса не жена? Я слышал, что женщины бывают либо красивые, либо умные, а здесь вот увидел, что есть еще и богатые.
Он горестно вздохнул:
— Сэр Светлый, если хотите жениться на умной, красивой и богатой — женитесь три раза. И вообще не пытайтесь понять женщину, а то, не дай бог, еще поймете!
Мы осушили еще по ковшику, потом еще, от четвертого я отказался, а маркиз озадаченно пробормотал:
— Ничего не понимаю! Сколько с вечера ни пей, утром всегда пить хочется. Еще одна вечная загадка бытия...
— На живого человека не угодишь, — поддакнул я. — Оставляю вас, маркиз, наедине с этим прекрасным другом. Если вы, конечно, не намерены участвовать в охоте, которую затевает граф Росчертский.
Он ужаснулся:
— Охоте? Это когда толпа орущих людей и лающих собак вламывается в лес, чтобы погонять несчастного оленя? Нет, я слишком добр, чтобы обижать зверей.
Я поднялся и учтиво откланялся, маркиз сказал вдогонку глубокомысленно:
— Одни едят, чтобы жить, другие живут, чтобы пить, а я пью, чтобы не замечать этой жизни.
Глава 3
Я выбрался из подвала, поморгал от яркого света, день еще в разгаре, к Луганеру идти нескоро, а чем занять себя, просто не знаю, чтобы именно занять, а не стараться попадаться вроде невзначай леди Беатрисе. Она не дура, быстро раскусит, что хоть и ощетиниваюсь, как дикобраз, но в глубине брехливой души жажду, чтобы погладила. Тогда завизжу от счастья и упаду на спину, признавая себя вассалом везде и во всем...
Пес примчался, облизываясь на ходу, нос в яичном желтке, глаза донельзя довольные. Я покачал головой, надеюсь, угостили, а не сам взял, хотя и «угостили» можно трактовать по-разному, такого попробуй не угости.
— Навестим Зайчика, — предложил я. — А то он, говорят, все железные скобы уже повыдергивал...
Зайчик вышел с нами на солнышко, довольно прядал ушами и щерил зубы, пугая Бобика. Я взял железную щетку и скреб ему бока, Зайчик блаженно щурился, даже выгибал спину, как кот, что кони вообще-то не делают по своей анатомии, а Бобик принялся прыгать через него, всякий раз отталкиваясь от конской спины лапами. Зайчик, похоже, принимал это как оскорбление и пытался поймать Бобика огромной пастью.
Заскрипела железная решетка, во двор въехал новый гость: рыцарь на легком резвом коне, а за ним оруженосец, копейщик и слуга. Среди пышно одетых и богато убранных вельмож рыцарь показался очень скромным, даже бедным, только я ощутил смутную тревогу. Взглянув раз-другой, наконец понял, что резко отличает его от остальных: полное отсутствие украшений. Как в одежде, так и в доспехах. Даже шлем без плюмажа выглядит так, словно выкатился из-под пресс-формы.
Неведомые дизайнеры стремились упростить изготовление его доспехов, будто в самом деле выпускают на конвейере, где все нефункциональное убрано, а движения сведены к минимуму.
Рыцарь заметил мой интерес, его конь прянул ушами и в несколько прыжков оказался перед моим Зайчиком.
— Сэр Франц Эстергазэ, — назвался он. — Я вижу, вы несколько выделяетесь среди прочих... героев.
Я отвесил церемонный поклон.
— Только что хотел сказать это в ваш адрес, сэр Франц. Я сэр Светлый... под этим именем я здесь проездом по делам.
— Вы хорошо смотритесь, сэр Светлый.
— Спасибо. Вы тоже отличаетесь в лучшую сторону.
Он усмехнулся, легко спрыгнул на землю. Повод перехватил оруженосец, слуга взял щит, и они удалились в сторону конюшни. Рыцарь проговорил негромко:
— Это только на ваш взгляд, если не шутите.
— Не шучу, — ответил я. — И вы прекрасно видите, что не шучу.
Он помедлил с ответом.
— Сэр Светлый, вы отличаетесь настолько, что я бы сказал, что вы приехали... издалека.
Я церемонно поклонился.
— Я приехал издалека.
Он внимательно изучал мои доспехи, оглядел Зайчика.
— Я тоже сперва так решил. Но я одно время был помешан на оружии и доспехах... так вот, у нас там я не видел ничего подобного. Как и таких коней. Собачка эта тоже ваша?
— Моя.
— Ну вот, а таких песиков у нас бы запомнили...
— У нас, — спросил я, — это где? Он улыбнулся.
— Не прикидывайтесь, сэр Светлый; Мы, люди южного материка, сразу узнаем друг друга.
Он раздвинул руки у груди, что-то пошептал, раздвинул чуть шире... Я охнул даже громче, чем праздные любопытствующие: между ладонями сэра Эстергазэ возник серебристый туман, в нем образовалось нечто вроде водоворота, туман закрутился вокруг невидимой оси, потянулись полосы, истончились, начали рваться на части, на отдельные крупинки...
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 [ 22 ] 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
|
|