терял сознание. В минуты, когда глаза его приобретали осмысленное выражение,
категорически запрещал звонить куда бы то ни было, а вот если кто-то
попробует войти в квартиру, то надо. немедленно связаться с отцом.
и заговорил на каком-то чужом языке, вроде бы похожем на арабский. В языках
я не очень, и то, что Сашка что-то там бормочет, вконец меня перепугало.
Теперь "Скорую" вызывать в самом деле опасно.
иностранный шпион?" Я с ходу попыталась решить: похож Сашка на шпиона? С
моей точки зрения, он похож на жулика, но все равно я здорово волновалась и
не знала, что с ним делать. Сунула градусник ему под мышку, температура
тридцать восемь. Стало ясно: Сашка умирает. Я кинулась к телефону.
уснул. Через пару часов опять заметался, рявкнул: "Сука!" - отчего я с
перепугу чуть не лишилась сознания, потом стал звать какого-то Федьку, потом
зашептал:
заорал: "Выводи ребят!" - и потребовал вертолет. Я выпила десять таблеток
валерьянки и сидела по-турецки на полу, выпучив глаза. В таком виде
встретила утро.
глаза, посмотрел на меня и сказал:
обо мне.
Чего случилось?
какую-то заразу. Забыл ее название. Вот и колотит от случая к случаю. Я уж
привык. Ты извини, надо было тебя предупредить.
кое-чего нахватался, вот из меня лишняя грамотность-то и прет. Не обращай
внимания.
опасности, продажные личности из ФСБ строят козни и спасти Сашку от
многочисленных врагов могу только я.
этого не возражал, а про меня и говорить нечего. К работе я вообще заметно
охладела.
Сашке, но он сам стал надоедать мне, звонил каждые полчаса, болтал всякие
глупости, от которых я краснела, а Юлька качала головой, и утверждал, что
очень скучает.
головой, но уже с улыбкой.
домой. Вышла на крыльцо, увидела его в "Фольксвагене" и поняла, что
счастлива. Как никогда в жизни.
многочисленных литературных источников, потому резкому переходу от счастья к
большой беде не удивилась, а большая беда ждала по соседству: темный джип
"Ниссан". Он пристроился за нами, лишь только мы выехали на проспект.
Конечно, я бы его ни в жизнь не заметила, потому что болтала, махала руками
и думала о том, что Сашка, хотя и врун, и вообще темная личность, и даже
бредит на каком-то диковинном языке, но все равно лучше всех.
беспокоиться.
жаль, я ему только что призналась в любви.
темный джип, поспешно свернувший за нами, потом он поотстал, и я вроде бы
его потеряла, но пару раз все-таки смогла увидеть.
пристегнись, - скомандовал он.
выступал в цирке... В общем, от преследователей мы оторвались, а я, взглянув
в зеркало, подивилась: цвет волос у меня не изменился, что было очень
странно, я-то думала, что в одночасье поседела.
Штирлица из бессмертного сериала. Я мысленно отругала себя: что за чушь в
голову лезет, когда такое вокруг...
вскоре вернулся, все это время я исправно пялилась в окно кухни и клацала
зубами. - Машка, мне придется ненадолго уйти, - заявил он. - Оставлять тебя
одну очень не хочется, но с собой ведь не возьмешь, опасно... Думаю, тебе
стоит навестить отца. Сейчас вызову такси.
растворился за дверью. А вот из подъезда не вышел, хотя я с дорожки не
спускала глаз. Посидев возле окна минут двадцать, я вышла на лестничную
клетку и даже позвала:
вспомнила о чердаке, а также о подвале. Должно быть, Сашка не стал рисковать
и покинул дом каким-нибудь хитрым способом.
подругой агента 007 оx как невесело.
прошел и позвал:
быстренько оказались на диване. - Давай я тебя покормлю, - прошептала я.
Близкое знакомство с разведкой имело для меня своеобразные последствия:
тянуло говорить, понижая голос.
не вышло, он сам говорил неохотно и мне не давал. Потом блаженно потянулся и
уснул. Но ненадолго. Только-только я задремала рядышком, Сашка стал метаться
во сне. На этот раз вертолетов не требовал, а звал меня. Я потеснее
прижалась к нему и слушала.
девочка... - И прочее в таком духе. Клялся в любви, особо упирал на свои
годичные страдания, госпиталь припомнил, и все выходило у него так складно,
что сумел-таки довести меня до слез. И его было жалко, и себя, и то, что год
этот мы прожили врозь. И хоть я подозревала, что все страдания Сашки носили
скорее денежный характер, но в тот момент поняла совершенно очевидную вещь:
я люблю его и тут уж, как говорится, ничего не поделаешь.
соизволил очнуться, заметил мои слезы, испугался и стал утешать.
болезнь на меня так влияет.
повторить не пожелал, вызвав во мне некоторую досаду. Однако ближе к утру
заявил, что любит, и я осталась этим довольна, уснула в состоянии полного
блаженства и проспала до полудня.
неприятном одиночестве. Вскочила, побегала по квартире и окончательно
убедилась, что Сашки нигде нет.
не хотелось, но каюсь, такая мысль незамедлительно возникла, и я совсем было
собралась зареветь, но вместо этого разбила две тарелки, убрала осколки,
выпила чашку кофе, рюмку коньяка, погрозила кулаком и громко заявила:
работу. По дороге слушала радио, злилась и пыталась придумать для Багрова