мне не все было ясно.
пошел Джордж? Прямо к ней в коттедж?
шестой коттедж? Быстро говори! Глаза у Глории сделались круглыми.
напрямик, а не по подъездной дороге, которая здорово петляла. Пробегая мимо
"кадиллака", я махнул рукой Марии, чтобы она ехала за мной. Не знаю, поняла
она меня или нет - я, не оглядываясь, рванул прямо по газону, откуда до
коттеджа было ярдов сто.
особенного, а всего лишь мужчину, который вышел из двери коттеджа номер
шесть и скорым шагом направился к длинному черному "линкольну",
припаркованному поблизости. Сев в него, он мгновенно рванул с места и машина
быстро замелькала среди зелени.
Глава 15
вспотел, потому что был очень возбужден и боялся за Ив.
сделать с ней человек Торелли. Уже, вероятно, сделал.
маленькое крылечко и толкнулся всем телом в дверь. Она распахнулась, я с
трудом удержался на ногах. Комната была почти точной копией гостиной Глории.
В ней никого не было. Сразу я ничего не заметил, но когда огляделся
внимательней, увидел в открытую дверь напротив меня танцующие тени, которые
как-то странно то поднимались, то исчезали. Я бросился в ту комнату и чуть
было не упал в огонь.
уйти - все, что угодно, только бы не видеть этого. На кровати лежала Ив,
которая, как я интуитивно чувствовал, была мертва. Увидев пламя, я в первую
секунду подумал, что подожгли коттедж, но вскоре сообразил, что не коттедж
горит, а человеческая плоть. Запах был столь удушающим, что у меня запершило
в горле. Я почувствовал во рту вкус жареного мяса.
прямо передо мной, оно все еще жадно тянулось вверх, желая достать
почерневшие связанные лодыжки. Закинутые за голову руки Ив Уилсон были
привязаны к спинке кровати, ноги лежали на противоположной, свешиваясь над
ведром с горящим огнем.
веревками прекрасное тело Ив, следы ожогов на белой коже, всклокоченные
апельсиновые волосы, кляп глубоко в ее рту. Я с поразительной ясностью
запечатлел в мозгу каждую деталь этого ужасного зрелища, а по моему телу тем
временем ползли мурашки и к горлу подступал тошнотворный ком. Я видел, что
кляп изуродовал ее рот, видел на ее щеках яркие пятна помады, лиловые следы
на ее запястьях от напрасных усилий разорвать грубые веревочные путы.
поступок, всего лишь взрыв эмоции, но я не мог вынести зрелище огня,
пожирающего плоть, пускай даже мертвую, пускай даже бесчувственную. И тогда
она пошевелилась! До меня не сразу дошло, а когда дошло, я сломя голову
ринулся к ней. Она снова шевельнулась - слегка повела головой вверх. Должно
быть, ее мучитель не очень глубоко засунул кляп - я видел, как он
шевельнулся. Ив силилась что-то сказать!
глаза. При этом я почувствовал то же самое, как если бы у мумии вздрогнули и
зашевелились веки. Я видел, как затрепетали длинные загнутые ресницы Ив и
поползли вверх веки. На меня смотрели ее глаза, в синих глубинах которых
затаились вселенские ужас и боль. Потом шевельнулись ее губы, послышались
какие-то звуки, не слова, а именно нечленораздельные звуки: стоны,
сдавленные хрипы, страшные, жалобные, леденящие душу. Они впились в меня как
острые ножи. Я не мог шевельнуться, не мог оторвать взгляда от этого
искаженного мукой лица, а ее дрожащие изуродованные губы силились что-то
произнести. Теперь вся комната наполнилась этими страшными нечеловеческими
звуками.
тихие вопли:
прикоснуться к ней, чтобы исчез кошмар в ее глазах.
говорить. Я вызову доктора.
едва заметно пошевелила головой, и я понял, что это агония. Она силилась
что-то сказать, ей хотелось что-то мне сказать, в то время как ее взгляд
повелевал мне не отводить своего. Я склонился над ней, она широко раскрыла
рот, беззвучно двигая челюстями, ее нижняя губа отвисла, обнажив зубы. И
все-таки ей удалось выдавить из себя вместе с последним дыханием:
раскрыт, а взгляд устремлен на меня, но это уже был взгляд, смотрящий во
мрак вечности. Чудесный сложный механизм внутри ее некогда роскошного тела
замедлил свои обороты и остановился навсегда. Она погрузилась в полный
покой, тот самый совершеннейший покой, присущий лишь одной смерти.
денег ради, и все равно не мог чувствовать по отношению к ней ни злости, ни
ненависти, ни презрения, а только сожаление и что-то похожее на скорбь от
того, что Ив больше нет на этом свете. Я подошел к изножью кровати, нагнулся
над изуродованными обуглившимися ступнями и вспомнил, как они совсем недавно
выстукивали в моем номере зажигательный испанский ритм. Я вздрогнул, с
трудом подавляя позывы к рвоте. Мне захотелось на улицу, захотелось
очутиться на свежем воздухе, на ветру, под солнцем, но я заставил себя
остаться здесь еще несколько минут. Для Ив я уже ничего сделать не мог. Она
же сказала мне все, что нужно.
позвонил отсюда Торелли. Он оставил Ив умирать и даже не погасил огонь. Я
снова содрогнулся. Птичьи острова, сказала она. Я знал, что на входе в Залив
есть острова такого названия, в милях четырех-пяти от берега. В этот самый
момент убийца Ив спешит туда. Да, я знаю, что мне следует делать, и я не
могу себе позволить нарушить эти планы и замыслы. Мне еще многое нужно
продумать, несмотря на то, что мои мозги отказываются мне служить. Я взял в
свою руку безжизненную левую руку Ив. Тот большой перстень с печаткой,
который был на ее пальце, когда мы с ней плясали в "Лас Америкас", все еще
был на ней. Я осторожно снял его, положил к себе в карман и вышел.
жест. Машина стояла возле коттеджа Глории. Я поспешил туда, видя перед
глазами навек застывшее лицо Ив. Я прямо-таки сгорал от нетерпения - ведь
тот мужчина в длинном черном "линкольне" опережал меня на несколько минут.
Вряд ли мне удастся его догнать. Но мне во что бы то ни стало нужно было его
догнать.
если я буду вот так расхаживать среди бела дня, меня рано или поздно
выследят. Так оно и случилось.
распахнулась дверь коттеджа Глории и на пороге показался Шутник. Не знаю, то
ли он увидел меня еще находясь в доме, то ли прямо сейчас, как бы там ни
было, он смотрел на меня прищурясь с расстояния двадцати ярдов и, судя по
всему, пытался убедить себя в том, что это именно я и что я живой.
видел, как его рука дернулась к кобуре под мышкой. Не знаю, то ли Мария
видела тускло блеснувшее на солнце оружие, то ли услыхала мой вопль, однако
она выжала сцепление и рывком включила передачу. Колеса крутанулись
вхолостую, но через мгновение машина уже неслась на сумасшедшей скорости, Я
изменил направление. Теперь я бежал наперерез машине, крича на ходу: "Беги,
беги, милая!.." У меня не было времени подбирать нужные слова, но я
надеялся, что она все равно поймет. Нет, я не собирался воспользоваться ее
машиной - мне хотелось, чтобы она как можно скорей улизнула. Подальше от
Шутника и всех остальных сподручных Торелли. Я представил на месте Ив Марию
- и это было кошмарно.
появится возможность застать его врасплох. Он сидел у меня на пятках, а я
был всего в двух шагах от машины. Мария притормозила. У нее было испуганное
и растерянное лицо. Шутник пока не стрелял, наверное опасаясь, что на его
выстрелы сбегутся люди, или же думал, что я так или иначе у него в руках. Он
уже был рядом и тянул свои ручищи, намереваясь схватить меня на ходу. Я
видел краешком глаза все его движения. Перенеся равновесие на правую ногу, я
позволил левой проехаться по траве, тем самым тормозя свой бег. Потом рывком
перекинул всю тяжесть тела на левую ногу, направив падение в нужную сторону,
прямо под жирные ноги Шутника.
траве, еще и проехавшись по ней физиономией, тут же перевернулся на спину и
постарался вскочить на ноги. Шутник полетел кверху тормашками, его
приземление было куда тяжелее моего, оружие при этом отлетело в сторону. Он
стоял на четвереньках ко мне спиной, но тут же крутанулся на сто