Чтение 22–й страницы книги ~Вечный кайф~

- А куда же еще. Интересно, как у ребят с рынком?

- Сейчас и узнаем.

В нашем кабинете стоял галдеж. Асеев печатал на компьютере документ,
Арнольд лаялся на Князя.

- Взяли Халика? - спросил я.

- Взяли, - кивнул Арнольд. - В кутузке парится.

- Как взяли?

- Ну, наш человек в главный павильон зашел. Мы аккуратно выставились,
чтобы не светиться. У азеров же на рынке своя "наружка" работает - всех
секут, кто в окрестностях объявляется, - пояснил Галицын. - Халик ранними
среднеазиатскими арбузами на рядах торговал - они, наверное, дороже наркоты
стоят. Агент ему деньги. А эта обезьяна дольку с арбуза снимает, лапу
волосатую свою внутрь сует и "чек" "герыча" извлекает.

- Сколько взяли? - поинтересовался я.

- Грамма полтора, - сказал Арнольд. - Двадцать "чеков".

- Как семечками "чеками" арбуз был начинен, - хмыкнул Галицын.

- Халик в признанке?

- Ха, - Арнольд вытащил из папки бумагу и протянул мне. - Прочитай этот
крик души.

"Обясение. Я ничэго плахого не делаль, ничэго не свершаль. А о том, как я
продаваль наркотик, только следвателю скажу..."

Халик - правая рука Ахмеда, предводителя азерской мафии, держащей южный
рынок и торгующей там героином. Южный - это наркоязва города. Там в месяц
распродается до кило "белого". Ментовку местную наркомафиози с потрохами
купили. К нам подъезжали, предлагали и отдел на содержание взять, машины
купить. Что угодно предлагали. Сам Ахмед приезжал. На Романова вышел. И
начал его грузить, что азеры с милицией всегда хорошо жили. "Лучше людям
вообще хорошо жить, потому что у всех жены, дети". И выкладывает моему
начальнику про него все - его домашний адрес, закрытый телефон, данные на
членов семьи. Романов - человек спокойный, но в ухо ему заехал. Шеф только с
виду хлипкий, а так был кандидатом в мастера по боксу. Тут я подоспел. Ствол
ко лбу и лекцию прочитал, что и Ахмеда, и его родню многочисленную перебьем,
если на наши семьи "наезды" будут. Подействовало. Больше Ахмед ближе чем на
километр к нашей конторе не подходил.

- Как Халик пережил задержание? - спросил я.

- Он обиделся. И возмутился, - Арнольд улыбнулся. - Мы его в отделение
притаскиваем. Он нахохлившийся, как воробей, вдруг заявляет: "Что за жизнь,
да! В день по две сотни баксов зарабатываю. Участковому дай. Патрулю - дай.
ГНР - дай. А еще кушать надо... Ну что делать-то будем?" И на нас глядит, на
понятых. Потом начинает перечислять, тыкая в меня, дядю Асю и Князя пальцем:
"Тэбе - тысячу баксов. Тэбе - тысячу". Тут понятые обиженно завопили:

"А нам?" Он: "А вам по пятьсот хватит..."

- Дело возбудили? - спросил я.

- Возбудили, - кивнул Асеев. - Чего мне это стоило!

- Не думаю, что местное отделение будет надрываться, чтобы дело в суд
направлять, - вздохнул я. - Там они все на азерских деньгах поднялись. Надо,
чтобы управление дело взяло.

- Лучше было бы, - согласился Асеев.

- Думаю, мы с Романовым следаков из управы напряжем. Сядет Халик.

Затренькал на столе телефон. Арнольд взял трубку.

- Да, это ОБНОН. Из двенадцатого отделения? Что там? Что?! - Арнольд
покачал головой и включил громкоговоритель.

По кабинету разнесся голос:

- Говорю, вашего кадра на улице омоновцы повязали со шприцом из-под
героина. Говорит, агент Рок.

- Так и говорит? - переспросил Арнольд.

- Да.

- И чего он еще говорит?

- Ох, чего он только тут не наговорил, - вздохнул звонивший. - Я думаю -
то ли он с Луны свалился, то ли это я наркотиками обкололся.

- Про мэрию и взятки говорил?

- Ага?

- Про подкоп под зоопарк?

- Говорил. И про колумбийскую наркомафию. И про банки, где наркоденьги
моются. Еще заявил, что он секретный агент ОБНОНа. Под Карлом Карловичем
работает. Кто это хоть такой?

- Это типа Деда Мороза.

- И бумагу какую-то идиотскую показал с печатью... Что с ним делать?

- Дайте по морде. Я за ним сейчас заеду, - Арнольд выключил телефон и
поднялся. - Ну дает, - покачал он головой.

- А вы чего хотели, клоуны? - воскликнул Асеев. - Тоже мне, Жванецкие.

- Да ладно, - махнул рукой Арнольд. - Все в порядке. Появился он минут
через сорок. Он гнал перед собой пинками Рока. Ухо у наркомана было красное,
он поскуливал и держался за него.

- Слушайте, ну хоть вы ему скажите, - проскулил Рок, обращаясь ко мне. -
Чего дерется-то?

- Поделом, - произнес я. - Ты чего секретное задание кому ни попадя
разглашаешь? Зачем про Карла Карловича каждому встречному говоришь?

- А чего, нельзя?

- Нельзя... На зарплату тебя хотели взять, теперь тысячу раз подумаем.

- Я тут работаю на вас день и ночь. Жизнью рискую. А вы... - Рок
всхлипнул.

- И чего ты наработал? - спросил Арнольд.

- Пошушукался. Узнал, на кого Утютин работал.

- Откуда это ты узнал?

- Я же всех знаю. С людьми общаюсь. Шила в мешке не утаишь.

- И кто его хозяин?

- Таджик.

- Какой таджик?

- Моджахед.

- Абдуламон Муртазов?

- Абдуламон, - кивнул Рок. - Ваша правда. Все складывалась. Я вспомнил
оперативную информацию, полученную от Волоха о партии наркотика, которую
завозит Муртазов. Дешевый наркотик. Наркотик с проблемами. Значит, от него
люди загибаются, да? Пока все сходится.

- Значит, Тютя получал от таджика порченый героин, - задумчиво произнес
Асеев.

Муртазов был главным авторитетом у таджиков-наркодельцов. Героин он гнал
с родины.

- Выйди, - кивнул я Року. - На лестнице постой. Рок послушно вышел и
застыл у дверей. В коридоре было пусто. Рабочий день давно закончился.
Только у нас тут - шум, веселье, потеха. Веселая жизнь у ОБНОНа. К ночи
начинается.

- На лестнице постой. И дверь закрой! - крикнул я.

- Я чего, подслушивать буду, что ли? - обиженно заворчал Рок, но исчез.

- Надо этого басмача брать, - сказал я.

- На чем? - спросил Асеев. - Он сам не торгует. У него "шестерок" для
этого дела полно. А "шестерки" против него показания давать не будут. У нас
руки коротки.

- Будем брать по беспределу, - хлопнул я ладонью по столу.

- Три грамма героина на карман, - без энтузиазма произнес Арнольд. - И
ствол в придачу... Душу не греет.

- А что ты предлагаешь?! - взорвался я. - Чтобы и дальше люди мерли?

- В принципе таких людей не жалко, - отметил Асеев. - Но это непорядок -
факт.

Между полицейскими и ворами есть какие-то правила взаимоотношений. Лучше
всего работать честно: поймал - посадил, не пойман - не вор. Но бывают
ситуации, когда в рамках нам тесно. У каждого опера бывают ситуации, когда
он, если хочет называться человеком, просто не имеет права в них оставаться.
Поскольку древнеримские заморочки - пусть погибнет мир, но восторжествует
закон - это из области абстрактных истин. А истина конкретная - опер должен
защищать людей. И если для этого нужно таджикскому бандиту подбросить
наркотик, даже грохнуть его втихаря, - я это сделаю. Правда, при таком
раскладе они тоже начинают играть без правил. За десять тысяч баксов
грохнуть опера - нет проблем. Или похитить ребенка... От этой мысли по спине
пробежала дрожь... Но дрожать не время.

- Сейчас идет не борьба с преступностью, - будто откликнулся на мои
чувства Асеев. - Сейчас идет война. А на войне, как на войне.

- Его найти сначала надо, - сказал Арнольд. - Он хаты меняет раз в месяц.
И хата у него не одна.

- Подходов к нему у нас нет? - спросил Галицын.

- Если бы были, - вздохнул я. - Будем искать.

- Будем, - кивнул Асеев.

Вежливо постучали. Дверь приоткрылась. В проем просунулась морда Рока.

- Тебе где сказали стоять? - гаркнул Арнольд.

- Знобит, - заныл он. - Мне бы конфетку.

- Это с каких таких щедрот? - уставился на него Асеев.

- Ну пожалуйста...

- Рок, - сказал я. - Ты на приближенных Моджахеда выхода случаем не
имеешь?

- Имею, - с видом знатока кивнул он. - Знаю, кто у него на подхвате.
Передаточное звено.