в такое время? Лишь в черном пустом окне барака мерцал желтый огонек -
неверное, какой-нибудь бомж облюбовал заброшенное помещение. Изредка
проносились автомашины. Движение здесь было одностороннее, и я смотрел, как
уносятся вдаль красные габаритные огни, будто "летающие тарелки". Мне
оставалось пройти сотню метров, а потом углубиться во дворы. Там моя родная
"хрущоба"...
металлический голос прозвучал будто извне, издалека.
происходит. Звук пустого жестяного удара, отвратительный скрежет и скрип,
звон, мигание красного света, искры из глаз... В следующую секунду я
вернулся на грешную землю и понял, что происходит. Светлая легковая машина
вырвалась на бордюр и чертит своим бортом полосу на заборе, разбрызгивая
стекла и сминая двери. Если бы не внутренний голос, белый "жигуль" моим
телом чертил бы на бетонном заборе длинную красную полосу.
задевшая меня машина с двумя неясными фигурами в салоне.
водки севший за баранку. Но в машине сидел не пьяный лихач, в салоне
находились охотники, которые выслеживали свою жертву. Выслеживали меня.
"Жигули" начали разворачиваться.
совершенно нелепая мысль - каким же идиотом я буду выглядеть со стороны,
когда припущусь по улице с папкой под мышкой... Всю жизнь я боялся попасть в
идиотскую ситуацию, чтобы не ощущать себя жалким кретином. И постоянно
попадал в них. И выглядел таковым. В десять лет от роду я купался и попал в
омут, практически Не умея плавать. Вокруг было полно людей, но я едва не
потонул, потому что мне стыдно было кричать и звать на помощь. И вот я снова
был мальчишкой, которому неловко Убегать, поднимать крик, вопить "караул!".
Бежать некуда - догонят. Перемахнуть через забор - тут бы даже чемпион мира
не справился. Хорошо бы, как в американском боевике, выхватить пистолет и
всадить пуль пять в водителя, а потом посмотреть, как машина врежется в
столб и вверх взметнется красный факел Какой-то дурак в незапамятные времена
решил, что следователю вовсе не обязательно иметь пистолет и что его главное
оружие - авторучка и закон. Приравняли к работникам собеса, которые имеют
дело со старушками. Как будто наши клиенты не бандиты, убийцы и
коррупционеры... "Зачем следователю прокуратуры пистолет? Стрелять в
советских людей? Не позволим!" И за чью-то дурь, за чье-то бюрократическое
дубовое неразумение и наплевательство приходится расплачиваться жизнью. В
данном случае - жизнью старшего следователя Терентия Завгородина... Конечно,
времени на столь обстоятельные размышления у меня не было. Я просто пятился
назад и жалел, что в руке у меня нет пистолета или автомата Калашникова. И
чувствовал себя унизительно беспомощным. Бесполезным. Вся система, которая
якобы стояла за мной, все государство - просто пустой звук на этой темной
улице, где я стою лицом к лицу со своей смертью...
удастся с ходу сбить меня...
развернулись и, набирая скорость, рванули по улице прочь.
лениво ползущий по дороге. На ватных ногах я выбежал на проезжую часть и
замахал руками.
руками показывая удостоверение. - На меня только что было совершено
нападение. Преступники скрылись на белых "жигулях", левый борт сильно
поврежден.
спугнули.
скорость.
рацию. - АП-18 вызывает "Беркута".
Радищева. Преступники скрылись минуту назад на белых "жигулях" с
поврежденным левым бортом.
окрестностям безо всякого толка. Потом меня отвели в Железнодорожный РОВД.
Там в комнате дежурного я уселся писать заявление и рапорт. Через десять
минут пришло сообщение - белые "жигули" под номером 22-17 обнаружены
патрульной машиной АП-29 на улице Лейтенанта Шмидта. Они числились в угоне.
но все-таки набрал номер эксперта и сообщил ему радостную новость. - Санек,
не расстраивайся. Тебе там всего минут десять ходьбы. Хорошо? Дойдешь? Так
что я машину за тобой не посылаю.
покачал головой:
запрещенным приемам.
хочу, чтоб мыслить и страдать". Ко мне это тоже относится.
дежурного, и тот вызвал патрульную машину, на которой меня подбросили до
дома.
глазами стояла картина - ревущая машина размазывает меня по бетону. Один
лишний шаг - и мне конец. Сейчас моя рука с припухшим от постоянной писанины
пальцем была бы рукой трупа. Не надо было расстраиваться по поводу
прогрессирующей лысины - зачем покойнику густая шевелюра? И волноваться о
лишних килограммах веса о растущем животике, поскольку фигура моя
интересовала бы одного человека - судебно-медицинского эксперта,
склонившегося со скальпелем и пилкой над операционным столом. Где бы было
мое Я? Растворилось бы без остатка? Или перенеслось в иные миры?.. От этих
мыслей становилось не по себе. Сегодня я заглянул за последний край, сделал
один шаг в сумеречную зону. Это не проходит просто так. В моем сердце
занозой засел страх. Я увидел смерть совсем близко. Она стягивала вокруг
меня свое кольцо...
"ПОБОРНИКИ"
мятым постановлением, двумя понятыми и местным участковым, в крайнем случае
- с оперативником, и забирать все что душе угодно. Схватки вокруг дел велись
где-то на дипломатических уровнях, решения принимались в тиши кабинетов, а
не на полях битв с автоматом в руках. Единственной опасностью могла стать
какая-нибудь стойкая и горластая тетка, для которой уголовно-процессуальный
кодекс вовсе не указ, поскольку в ее инструкции о подобных случаях ничего не
написано. Но все эти конфликты легко гасились. Пройдет несколько лет, страна
завертится в безумной и бессмысленной карусели, и тогда проникнуть в офис
какой-нибудь фирмы и провести ту же самую выемку будет чуть ли не такой же
серьезной проблемой, как освободить заложника. Со своим постановлением
следователь может нарваться лишь на непробиваемых охранников, которые будут
упрямо долдонить, что какую-то прокуратуру в здание "пущать не положено",
или напроситься на крутые неприятности. В девяносто пятом году стало гораздо
спокойнее: вежливо и корректно просишь пропустить тебя к директору, а сзади
- человек пять спецназовцев в бронежилетах и с автоматами. Правда, и в ответ
можно схлопотать пулю, но такова уж жизнь. В девяностые годы "борьба с
преступностью" все больше напоминает войну с соответствующими атрибутами -
грохотом взрывов, автоматными очередями, боевыми операциями.
обслуживания, изъяли килограммов двести документов и опечатали склад готовой
продукции цеха. Все прошло спокойно, обошлись лишь небольшим скандалом,
который попытался устроить заместитель Новоселова, после смерти шефа
исполнявший его обязанности.
идее во время следствия все махинации, если, конечно, они имели место,
должны были прекратиться. Необходимо было провести встречную проверку вместе
с организациями - получателями продукции. На сколько месяцев это затянется -
одному Богу известно.
отчеты, накладные, прочую дребедень, я получил приступ удушья. У меня
страшенная аллергия на бумажную пыль, и вскоре я почувствовал, что
задыхаюсь. Все же, проявив героизм и презрение к трудностям, я помог
погрузить изъятые папки в машину. Они заняли большую часть отведенного нам в
прокуратуре пустого кабинета. Туда я посадил скрюченного гриба-боровика
Лазаря Моисеевича Ноймана. Он отличался дотошностью и честностью -
качествами, так необходимыми для ревизора. Я знал, что он будет безвылазно
сидеть за документами, пить из термоса кофе и через месяц или полтора что-то
Контровский Владимир
Никитин Юрий
Гюго Виктор
Перумов Ник
Трубников Александр
Посняков Андрей