6
На главной площади Тель-Авива, носящей имя первого мэра города Меира
Дизенгофа, неподалеку от небольшого скверика с фонтаном, расположились
качки, или, как их еще называли - шкафы - бойцы широкого профиля,
подрабатывающие в русских мафиозных структурах.
Мое появление ни у кого не вызвало интереса. Кто из них проводил бой с
тенью, кто баловал гирями, а иные отжимались от земли, не обращая внимания
на испуганно шарахающихся прохожих.
Специалисты тосковали. Судя по их постным физиономиям, работы у них не
предвиделось.
- То есть, работа-то есть, - сказал мне один из них, огромный рыжий дядя,
который в сторонке от всех отрабатывал технику сложного приема - удар
левой ногой в печень. - Работа-то есть, но все не про нас. Предлагают
метлу и прочий мусорный инвентарь, а я между прочим, кандидат наук и
мастер спорта по самбо.
- Да, - согласился я, - конечно, это грустно, когда и подраться-то не с
кем.
- В том и дело, - живо отозвался рыжий, - за хорошую плату, почему бы не
подраться. А махать метелкой специалисту по квантовой физике... извините,
лично мне такая перспектива не улыбается..
Рыжий с любопытством оглядел мой элегантный костюм, оценил прекрасные
туфли итальянского производства и вдруг спросил:
- Послушайте, господин, это не вы раздавали милостыню на Аленби?
- А что, что-нибудь не так?
- Нет, все в порядке. Просто я не успел в последний раз поблагодарить
вас. Десятка, которую вы мне дали, пришлась кстати. Я тогда очень
нуждался. Вы, наверное, помните меня, я стоял на углу шука "Кармель" и
играл на мандолине?
- Нет, простите, не помню, но рад, что был полезен.
- Я так понимаю, адон, что вам нужны люди для горячего дела?
- Вы правильно понимаете, мне действительно нужны люди.
- Я готов вам услужить, господин, но... - на секунду он замялся.
- Не волнуйтесь, - успокоил я, - постараемся без нарушения уголовного
кодекса.
- Ну тогда все о, кей! - сказал он, поигрывая мощными бицепсами.
- Мне нужна бригада в двадцать человек.
Рыжий парень вмиг собрал людей.
- Виртуозы рукопашного боя, - сказал он, - представляя своих молодцов.
Рассеявшись на небольшие группки, чтобы не бросаться в глаза, мы
направились ко мне на квартиру. Я рассадил гостей в салоне и объявил
заседание открытым:
- Господа, - сказал я, стукнув по графину чайной ложечкой, - в жизни
каждого человека бывают моменты, когда...
- Бросьте, шеф, - прервал меня рыжий парень, - излагайте дело, речей мы в
Союзе наслушались.
- Хорошо, к делу, значит к делу. Господа, я плачу сто шекелей на нос, как
вам это?
- В день? - поинтересовался один из них.
- В час, хабуб, в час!
- О! - сказали специалисты, это хорошая сумма, шеф!
Шкафы остались довольны. Как выяснилось, многие из них уже более месяца
не принимали горячей пищи. Среди них были уличные музыканты, не раз
прибегавшие к моим подачкам на Аленби.
Мы решили вопрос заработной платы и перешли к основному:
- Перед вами две задачи, - сказал я, - кратко ознакомив их с сутью дела,
- взять племянника живым и отыскать самого толкового ботаника в стране.
Я пытался разобраться в бумагах дяди Семы, но из этого ничего не вышло.
Единственное, что я уяснил, наверняка, это то, что бумаги представляли
собой инструкцию по разведению таких цветов как Веньямин.
Группу по взятию племянника я возглавил сам. Вся остальная мебельная
гвардия (восемь шкафов) выехала во все концы страны на поиски толковых
ботаников"
Подобранные в туалете страницы подтвердили мои подозрения: не зря я
грешил на Фридмана. Но с другой стороны, разве стал бы человек причастный
к убийству, так неосторожно разбрасываться уликами.
Улики - это как раз то, что так не доставало в стройной цепи моих
логических выкладок. Я был уверен, что искать их следует в пивном баре
Мордехая Фридмана. Это было единственное место, где Уилл просиживал, а,
возможно, и писал часами.
Я показал записки Бернштейну и еще больше укрепил его в мысли, что Уилл
свихнулся:
- Ты что не видишь. Какую дребедень он несет? Деньги на деревьях
растут... Нормальный человек будет такое утверждать? Скажи ты где-нибудь
такое, тебя же высмеют, а то и к нам попадешь ненароком. Брось ты,
наконец, терзать себя, Ицик. Никто Уилла не убивал, он сам на себя руки
наложил. Забери, пожалуйста, свое произведение и никому его не показывай.
Тут и дураку ясно, что только псих мог такое накатать.
- А ты не допускаешь, что ботаник действительно сотворил чудо?
- Действительность объективна, друг мой, и не оставляет место чудесам.
Это еще Маркс говорил. Классиков надобно знать, дружище.
Бернштейн дал мне успокоительные таблетки и лично проводил меня до дому:
- А нервы тебе не мешало бы подлечить, - сказал он мне на прощание.
В психиатрии, конечно, мне было не угнаться за ним, но в одном я был
уверен совершенно точно: во-первых, с нервами у меня было все в порядке,
и, во-вторых, несмотря на то, что действительность, как утверждали
классики, объективна - чудо, надо полагать, все же свершилось, иначе,
откуда Уиллу было взять деньги, которые столь щедро, хотя и анонимно, он
положил на мой счет?
Мне не хотелось считать Уилла законченным психом, хотя я и не исключал
вероятности того, что в последнее время, какая-то, довольно легкая форма,
психического расстройства в нем все же наблюдалась.
Это на Бернштейна его записки произвели впечатление "горячечной
фантазии", я же перечитал дневник несколько раз и воспринял их совсем
по-иному. Да, это писал человек в некотором роде подавленный. Но сквозь
мрачное настроение и гнетущую апатию, я вдруг услышал пронзительный крик
боли и отчаяния. Я содрогнулся. Как не тяжело мне было, я перечитывал эту
повесть еще и еще раз. Я нашел, что на многие вещи, мы с Уиллом смотрим
одинаково. Это было потрясающее открытие: я обнаружил, что у меня с Уиллом
много общего. Нет, господа, я не сошел с ума, однако это чувство, что мы
с ним одинаково смотрим на мир, не покидает меня. И по духу он близок мне
и по мыслям. Боже, что я говорю, ведь он сумасшедший... Ну вот ты и
проговорился: в глубине души ты все-таки считаешь его сумасшедшим? Нет, не
считаю, в моем понимании сумасшедший - это недотепа и чудак, человек не от
мира сего.
Таким, к сожалению, был Уилл.
Таким, в какой-то мере, я считаю себя.
Впрочем, все мы, наверное, немножечко такие.
Боюсь, как бы не возникло подобных мыслей у вас.
Из дневника Уилла Иванова:
1
" На племянника мы вышли в тот же вечер. После экстренного совещания у
меня на квартире, ко мне вдруг явился посыльный.
Одет он был в бутафорский мундир: брюки с лампасами и китель с
позолоченными эполетами:
- Кто здесь их сиятельство - Иванов Уильям Константинович? - спросил он.
- Это мне, - сказал я.
- Пожалуйте телеграмму, граф. - Парень протянул мне пакет.
Я кинул посыльному на чай и распечатал "молнию".
"Интересующее вас лицо будет пребывать в отеле "Шератон" с одиннадцати
до тринадцати часов местного времени в номере 888.
Доброжелатель"
"Вот и поговорим в Шератоне", - сказал я сквозь зубы и скомкал
телеграмму. Племянник сам шел на нас и я был рад этому. Но мою радость не
разделял Анатолий. Тот самый рыжий детина с крупными кулаками.
Он был супермен со стажем, широко известный в кругах русско-еврейской
мафии.
Я назначил его ответственным за операцию "Взятие племянника"
- Послушайте, шеф, - сказал Анатолий, - а вдруг это хитрость? Я даже
уверен, что это хитрость. Думаю, "доброжелатель" никто иной, как сам
племянник.
Я глянул на четырехугольную физиономию Анатолия, на его крепкий лоб, под
Самойлова Елена
Маккефри Энн
Березин Федор
Мороз Александра
Орлов Алекс
Афанасьев Роман