привычке разбили лагерь, за ночь разбух и покусился на наши рюкзаки. Унести
с собой он их не смог, но намочил изрядно.
обратил внимание, что консервы мы брали только из моего рюкзака.
очереди, - предложил я.
белорус продолжил: - Нам с Андрюхой все-таки полегче.
становились совсем непроходимыми, казалось, что водой пропиталась не только
земля, но даже и камни. Андрей все больше вел нас по распадкам. Там хоть и
текли ручьи, но
Тайга словно онемела, притихла. Не слышно было голосов птиц, лишь шум
бесконечного серого дождя.
возился с вырубленными жердями, вбивал их в землю, связывал веревками,
наконец сверху накинул пленку, края прижал к земле толстыми лесинами. По
размерам эта прозрачная палатка получилась чуть побольше собачьей конуры. На
четвереньках мы заползли вовнутрь и улеглись на роскошнейшую перину из
пихтовых лап, зарывшись в отсыревшие одеяла. Это немудреное жилище оказалось
гораздо теплее, чем лежбище прошлой ночью. Все-таки между водой и нами была
небольшая
Пленка мгновенно запотела, и вскоре многочисленные ручейки протянулись
сверху вниз. Я уже задремал, когда над ухом раздался знакомый и "родной"
писк комара. Мужики отреагировали мгновенно:
гудение кровопийца, стараясь определить, куда и на кого он сядет. Жужжание
затихло где-то в стороне лейтенанта. Тот отчаянно дернулся, пытаясь
пришибить "вампира- легковеса" , но больше досталось мне. Локоть Андрея
заехал мне по носу, а комар зажужжал как ни в чем не бывало.
лица. - Размахался тут как на ринге, чуть нос мне не расшиб!
мгновенно парировал лейтенант. - Комару вон летать не где.
ухмыльнулся я.
ним кровные родственники.
биологичка говорила, что кусаются одни женские особи, им кровь нужна для
продолжения рода.
прогулял все, пропил, на шлюх потратил. Иди тудой, откэда пришел.
на сторону с получки потратишь, со свету сживет.
веки, как в наступившей тишине снова раздался противный, надоедливый вой.
прилетела.
отклю чился и я.
освещенные вершины деревьев и голубое небо. Я тут же толкнул в бок
лейтенанта. Приподнявшись, Андрей мгновенно оценил ситуацию одной могучей
фразой:
прозрачной палатки, перепутав дверь со стенкой. От его мощного толчка не
выдержала и упала вниз центральная поперечина, мгновенно прикрывшая нас
мокрой пленкой. Я-то был к этому готов, а вот Павел, спросонья ничего не
поняв, вскочил во весь свой рост и ошалело начал тыкаться во все стороны, не
понимая, какая такая преграда держит его на месте. Если учесть, что рядом с
ним топтался еще и
выбрался живым. На руку мне, правда, пару раз наступили, но на улицу я
все-таки попал раньше этих двух здоровых балбесов, хотя и в четвероногом
состоянии.
отправились искать самое освещенное в тайге место. Такое нашлось на склоне
одной из сопок. Мы разобрали нашу поклажу и развесили все тряпки для
просушки. С особой заботой разложили на пеньке спички, а сами пошли за
топливом. Андрей не поленился, срубил засохшую лиственницу, расколол ее на
полешки, обнажив сухую середину, и вскоре мы уже грелись и сушились у огня.
А какой вкусной нам показалась горячая пшенка после двухсуточного поста, ну,
а огненный чай окончательно поднял настроение, и в одиннадцать мы вновь
отправились в путь.
доброй погоде, хорошему настроению и горячему завтраку.
попадались, пошли густые хвойные леса. Солнце почти не пробивалось сквозь их
густую крону, и даже днем там царил полумрак. Трава здесь росла не такая
густая и
завалы, лежащие громадные деревья не давали нам пройти, растопырив упругие
длинные ветви, часто поросшие лохматым мхом. Проклятые ветки сушняка по
твердости не уступали железу, и рвали наши новенькие ватники с пугающей
быстротой. Исчезли заросли смородины и малины, лишь грибы благоденствовали в
этой угрюмой сырости и поражали своим разнообразием и количеством.
поистрепали нашу одежду. Уже на привале разглядывая большую поперечную дыру
на коленке, словно разрезанную ножом, Андрей громко вздохнул и сказал:
но безуспешно. Ниток мы еще надрать могли, но чем заменить иголку?
шкурах и с иголками из кости мамонта, - размечтался Андрей, позевывая.
закутывающийся в одеяла Павел.
лейтенант. - Я сейчас в хорошей форме, кого угодно, хоть медведицу, лишь бы
женского пола.
форме, - хохотнул Павел, поворачиваясь на бок. - Нагружать тебя больше надо,
а то вон о бабах уже мечтать начал.
словесная перепалка кончилась.
такая тоска сдавила грудь, даже дышать стало трудно. Я уже начинал засыпать,
когда до моего слуха донесся отдаленный, но явственный лай собаки. Несколько
секунд я лежал, прислушиваясь к этим невероятным в этих местах звукам, потом
резко привстал, но сколько ни вслушивался, лая больше не слышал. Звучали
самые обычные лесные голоса: шум ветра, скрип веток, трущихся в вышине друг
о друга, отдаленные крики ночных птиц, беспокойное попискивание бурундучьего
племени.
Лейтенант достал карту и долго разглядывал ее. Потом отрицательно покачал
головой:
ни деревень, ни кордонов. Скорее всего почудилось.
северные склоны сопок часто бывали совсем обнажены. На полуденном привале
Андрей снова развернул карту.
тысячи над поверхностью моря. Горы совсем уже рядом.
они впечатляли. Темные, сумрачные гольцы словно упирались в потемневшее
небо. Каждый раз поднимаясь на очередную сопку, я не мог оторвать от этих
голых вершин взгляд. А тайга все меняла свой облик, как привередливая
модница на приеме в собственном замке. Деревья становились все ниже,
холодные ветры искривили их стволы, и эти корявые уродцы совсем не походили
на своих могучих братьев с равнины. А у подножия гор пошли низкорослые