ограничился бы неполной дозой. Затем отложил шприц, отпустил завязанную
трубку. Времени у него было мало - с морфием, вколотым прямо в вену. Затем
он вошел в сортир, встал на сиденье и завязал провод вокруг шеи. К этому
времени он уже был как; в тумане. Он стоял и ждал, пока не обмякнут колени,
а вес тела позаботился обо всем прочем. Он ничего не знал. Он уже спал.
выходу на эту красивую улицу с первоклассными домами, попугай услышал мои
шаги и закричал:
прочь.
приведут ноги. Они всегда приводили меня в "Каса дель Пониенте". Я снова сел
в машину на Гранд-стрит, бесцельно покружил, по улицам, а затем поставил
машину, как обычно, около входа в бар. Когда я вышел, то заметил машину
рядом. Это был автомобиль Гобла. Он был прилипчив, как мухомор.
меня была проблема похуже. Мне надо было пойти в полицию и сообщить о
самоубийстве. У меня не было ни малейшего представления, что сказать. Почему
я пришел к нему домой? Если он говорил правду, он видел, что Митчелл съехал
рано утром. Ну и что? Я искал Митчелла. Я хотел потолковать с ним по душам.
О чем? С этого момента у меня не было ответов, которые не вели бы к Бетти
Мэйфилд. Кто она была, откуда приехала, почему изменила имя, что случилось в
Вашингтоне, Вирджинии или где-то там еще, почему ей пришлось пуститься в
бега? У меня были ее 5000 долларов в кармане, но формально она даже не была
моим клиентом. Я влип, и основательно.
кроме клочьев белой пены на гребне волны, разбивавшейся на волнорезе. На
берегах бухты волны не разбивались, они наплывали плавно, как полотеры.
Чувствовалось, что вот-вот выйдет ясная луна, но она еще не появилась.
она повернется. Нет двух человек, которые двигаются одинаково, так же как не
бывает одинаковых отпечатков пальцев.
ко мне.
дню рождения мне объяснят, для чего я стараюсь.
- если у тебя есть дом - и перестань приставать к людям.
хоть бы усы растить тем временем.
самый невыносимый человек, которого я когда-либо встречала, а я встречала
редкостные образцы.
шелковых пижамах и гладил твои роскошные волосы, а тем временем дворецкий
расставлял бы столовое серебро?
прихоть? Или просто уловка, чтобы заставить меня потратить часы драгоценного
сна в поисках трупов, которых не было?
макушку. Внезапно она прижалась ко мне и подставила свое лицо под мои
поцелуи.
чтоб кровать была рядом.
употреблял мескалин. И марихуану. А сегодня вечером он накачался морфием и
повесился в сортире за своим бараком в аллее Полтона. Это закоулок такой на
Гранд-стрит.
что-то сказать, но раздавался только сдавленный хрип.
глазах с девятью чемоданами. Я не очень-то поверил ему. Он сказал мне, где
он живет, и я заглянул к нему потолковать. А сейчас мне надо идти в полицию
и сообщить о его смерти. Но что я могу сказать, не объяснив про Митчелла, а
затем и про тебя?
еще денег. Дам сколько захочешь.
не деньги нужны. Мне нужно понять, какого черта я ввязался в это дело и что
происходит. Слыхала о профессиональной этике? Ко мне прилипли ее ошметки. Ты
мой клиент?
позже?
оторвал пять чеков. Я закрыл чековую книжку и вернул ей.
историю они смогут разоблачить за три минуты. На, возьми свои чертовы чеки,
и если ты сунешь их мне снова, задеру юбку и нашлепаю по попе.
стоять как дурак. Не знаю, долго ли я стоял. Наконец я сунул пять чеков в
карман, устало побрел к машине и отправился туда, куда я был обязан пойти.
взгляды на Эсмеральду. Это был довольно болтливый старичок, но слушать
всегда стоит. Самые невероятные люди могут сказать что-то, что понадобится
человеку моего ремесла.
у меня была астма. Я помню, этот городок был таким тихим, что псы спали
посреди проспекта, и приходилось останавливать машину - у кого была машина -
и подымать их пинками, чтоб проехать. Мерзавцы только скалились. Воскресенья
были такие, будто тебя уже похоронили. Все закрыто, надежно, как в сейфе.
Даже пачки сигарет нельзя было купить. Тишь такая, что слышно, как мышь усы
причесывает. Я и моя старуха - она померла пятнадцать лет назад - играли в
домино, мы жили на улице над обрывом, и прислушивались, вдруг что-нибудь
интересное произойдет, например кто-нибудь выйдет на прогулку и постучит
тросточкой.
злобе. В те годы он не жил здесь, он был тогда большой шишкой в торговле
сельхозтехникой.
вроде Эсмеральды станет со временем выгодным помещением капитала.
этот город, а со временем и переехал жить сюда. Он поселился в горах, в
огромном особняке с черепичной крышей. У него были сады с террасами, большие
зеленые газоны и цветущие кустарники, и ворота из литого чугуна, привезенные
из Италии, как я слыхал, и мощеные дорожки, и не один сад, а с полдюжины.
Было у него достаточно земли вокруг, чтобы соседи не совали нос в суп. Он
выпивал пару бутылок в день и вообще был крутой орешек. Была у него дочь,
мисс Патриция Хельвиг. Она была принцессой Эсмеральды - и ею осталась.
старух с их мужьями. Похоронные конторы гребли деньги лопатой; старики то и
дело помирали, а любящие вдовы обеспечивали им посмертную прописку. Чертовы
бабы зажились на свете. Моя не зажилась.
тихим - слишком тихим. Здесь никто и не родился. Деторождение считалось
разнузданным половым актом. Затем война все изменила. Сейчас у нас появились
потные парни, хулиганистые подростки в джинсах и грязных рубахах, художники,
великосветские выпивохи и маленькие изысканные магазинчики с сувенирчиками,
где тебе продадут копеечный бокал за восемь пятьдесят. Появились рестораны и
винные лавки, но у нас все еще нет рекламных щитов или бильярдных. В прошлом
году кому-то пришла в голову идея поставить в парке телескоп-автомат, с
монетками. Надо было послушать, какой вой поднялся в муниципалитете. Они
зарезали этот проект на корню, но Эсмеральда уже не похожа на дом
престарелых. У нас завелись магазины, такие же элегантные, как в
Беверли-Хиллс, и мисс Патриция всю жизнь трудилась, как бобер, на благо
города. Хельвиг умер пять лет назад. Врачи сказали ему - пить поменьше, а то
он и года не протянет. Он отматерил их и сказал, что если он не может пить
утром, днем и вечером, когда ему заблагорассудится, то он и вовсе пить не
будет. Он завязал и умер через год.