фортуны двигалось механически, не требуя от него никаких усилий, и под
Новый год Потемкин был произведен в гефрейт-капралы... Лежа на плоском
биллиарде в доме Кисловских, он завел первую дурную привычку: задумав-
шись или читая, жестоко обгрызал себе ногти. Всю зиму провалялся дома, а
весной его навестил Вася Рубан - при шпаге:
Теперь, брат, меня уже никто не высечет.
тебе новые вирши почитать.
Мощные челюсти, привыкшие хряпать твердые репки и разгрызать орехи, ка-
зались шире лба, который был высок и покат. Сгорбленный нос плохо гармо-
нировал с мягким и нежным, как у младенца, ротиком, а нижняя губа вяло
оттопыривалась - капризно и плотоядно. За время безделья отпустил он
длинные волосы, шелковистые локоны свободно расположились на атлетичес-
ких плечах.
дорогими, и любопытствующие говорили:
где проживали его дальние сородичи - Рачинские, и вернулся на Москву
лишь через полгода, оживленный и бодрый. Татевская библиотека тогда сла-
вилась! Потемкин поверг в изумление Рачинских тем, что мог не спать по
трое суток, читая; неделями хлеба не просил, читая; месяцами не бывал в
бане, читая. За эти полгода, проведенные в сельской глуши, он обрел уни-
версальность познаний, а его мнения редко совпадали с общепринятыми...
ные, а ты даже творения святых апостолов, словно тулуп такой, хочешь на-
ружу шерстью вывернуть... Чего взыскуешь?
раннего вступления в жизнь. Потому люди быстро созревали, а юность не
страшилась ответственности за содеянное своей волей, своим разумом - без
подсказки старших, без понуканий начальственных. Двадцатилетние диплома-
ты со знанием дела уже отстаивали правоту своих сюзеренов, тридцатилет-
ние стратеги посылали на смерть легионы, громыхающие панцирями и стреме-
нами. Удалось - честь и слава тебе, не получилось - ступай на плаху ис-
тории.
каждый на свой лад, уже выковывали будущее, даже мечта Василия Петрова -
ездить в карете с гербом, - это ведь тоже цель, и она сбывалась. Москва
старая, толстомясая, еще боярская, уже терзала имя Дениса Фонвизина, не
прощая ему острых словечек, которые больно ранили ветхозаветную косность
отцов, дедов и бабушек.
что-то кипит, но ничего в нем не варится. Возле тебя многие сыты будут,
но сам ты помрешь голодным.
вастал, что переводит на русский басни Гольбсрга, сочинения Террасона и
Рейхеля.
тичь, но побаиваюсь - справлюсь ли?
сластена, а хочется жить подолее, чтобы на театре себя прославить. Пом-
нишь, как в Петербурге побежал я смотреть "Генриха и Перниллу"? Так с
той поры и покой потерял. Только не хочу я терзаний надуманных - желаю
драмы у жизни списывать.
грызть ногти. - Один я неприкаянный...
ковских ведомостей"; скучая, развернул он газету и увидел свое имя -
исключен из университета: "ЗА ЛЕНОСТЬ И НЕХОЖДЕНИЕ В КЛАССЫ" [2]. Желая
бежать от попреков семьи Кисловских, Потемкин отправился к Загряжским.
Генерал племяннику обрадовался:
готове дежурят. Штаны с отставного студента сдернули, и как ни отбивался
Потемкин, а - растянули. Двадцать горячих с присвистом всыпали, дядечка
еще пяток от души добавил:
послал, дабы персонально явилась на Москве и волею родительской на тебя,
трутня этакого, воздействовала.
ченые места обильно оросили постным маслицем.
лил. Стену кафтан жечь. Тут вчерась один камергеришко за картами Богу
душу отдал... Разоблокайся, друг ситный! Становь посуду на стол, зачерп-
ни капустки из бочки.
генералищс! Я у тебя поживу, Матяша, не изгонишь ведь?
рочке. А я бочку-то со дна поскребу...
него, шипя, стекало на противень сусальное золотишко.
невестушку я тебе приглядела. Две деревеньки у ней, мужиков шесть десят-
ков. Работящи и непьющи. Скотинки полный двор. Коровки-то - му-у, козоч-
ки-то - бе-э, свинюшки-то - хрюхрю! Строения усадебны приличны, только
вот печки дымят, неисправны... Уж така ладненька! Уж така домовитенька!
Немножко коса, чуточку ряба. Но глаз от нее не оторвать. Никак не весе-
лится, ревмя ревет, девство свое от покушений оберегая. Взаперти сужено-
го поджидает. Вот ты, не будь балдой, и заявись - предстань женихом во
плоти!
дуру нашла, чтобы на старости лет придурков нянчить...
ние провинции, в малинник, на сеновал, на винокурню.
Похвиснев, наш соседский, тоже капрал гвардии, по чиновной части пошел.
Сейчас в Дорогобуже судьей. Гроза такая - не приведи Бог! За этот вид
ужасный ему и гусей, и поросят, и сено везут возами. Благодетели-то даже
крышу железом покрыли. Женился он, так жена глаз не смеет поднять, ножки
ему целует. Бывало, крикнет он: "Квасу мне!" - так она замертво с ковши-
ком в погреб кидается... Вот как жить надобно. Учись, сын мой. Люди-то
не глупее тебя. А примеров образцовых тому достаточно.
брал? Так уж лучше стихи писать стану...
мал быть - хочу фельдмаршалом стать.
а к семидесяти годам едва до маеора вытянул.
Рубан уже заявил о себе переводом с латыни: "Папирия, Римского отрока,
остроумные вымыслы и его молчание". Ай да Васька! Торопится жить...
Вскоре и сам заявился. Рубан был уже в чине актариуса Коллегии дел
Суворов Виктор
Зыков Виталий
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Шилова Юлия