Чтение 22–й страницы книги ~Дама с коготками~

- По-моему, он "голубой", - сообщила Маня.

- Ерунда, - отмахнулся Аркашка, - просто художники все ненормальные. В
среду мы ошеломленно рассматривали проект. Из столовой изгонялся обеденный
стол. Есть предлагалось за длинной доской, напоминавшей стойку бара, вместо
стульев рекомендовались высокие табуреты. Никакой уютной мягкой мебели -
сплошь хромированные железки и маленькие подушки. В спальнях минимум
необходимого и полное отсутствие занавесок. "Надо впустить свет", - ликовал
кузнечик. Стены следовало покрасить в мертвенно-белый цвет и разместить в
потолке светильники. Ковры изгонялись как класс, впрочем, торшеры и
кресло-качалка тоже. "Это вульгарно", - отрезал дизайнер на робкое замечание
Аркадия о том, что он любит читать, покачиваясь в дедушкином кресле.
"Рухлядь - вон, - шумел художник, - мебель изготовили на заказ, стильно и
модно. Да ваш интерьер попадет на страницы журнала "Дом и сад".

Но нам не нужна была слава, хотелось жить в милом, уютном доме. Поглядев
на выставленный кузнечиком счет, Кеша крякнул и сообщил, что, к сожалению,
проект не подходит.

- Весь проект, полностью? - искренне расстроился мальчишка.

- Нет-нет, - поспешила его утешить Маня, - замечательная вещь - дверка
для собаки. Наши псы смогут сами выбегать и прибегать, когда вздумается. Да
и кошки захотят летом бродить по саду.

И мы поставили в гостиной велюровые кресла, в столовой - удобный стол,
перевезли обожаемую Кешкой качалку. Окна завесили тяжелыми гардинами, на пол
постелили мягкие ковры.

Пришедший за гонораром дизайнер тоскливо вздохнул и сказал: "Да, пещера
современного дикаря!" Но дверку для собак все-таки сделали. Правда
выяснилось, что кошки ею пользоваться не хотят, а предпочитают утробно
орать, требуя, чтобы им распахнули всю дверь. Собаки же покорно шныряли
туда-сюда, пока однажды выросший и пополневший Снап не застрял посередине.
Мы расширили лаз, но Снап, обладая отличным аппетитом, продолжал
увеличиваться в размерах и сегодня снова застрял.

Он походил на Винни-Пуха в гостях у Кролика. Голова снаружи, а филейная
часть внутри.

- Плохо дело, - сообщил Аркадий.

- Почему? - испугалась Зайка.

Снап тихо и равномерно подвывал, суча задними лапами.

- Он застрял по дороге на прогулку, - уточнил Кеша.

- Ну и что? - опять не поняла Ольга.

- Сейчас увидишь, - сказал супруг и потянул Снапа за задние ноги.

Пес завизжал во весь голос и описался. Гигантская вонючая лужа растеклась
по холлу,

- Теперь сообразила? - усмехнулся муж. - Кстати, он утром не какал.

В подтверждение его слов Снап оглушительно пукнул. Маруся раскрыла дверь
и попыталась вытащить бедолагу за передние лапы. Ротвейлер пищал, словно
придавленная мышь, но не двигался. На вопли примчались пит, пудель, обе
кошки и йоркширский терьер. Следующий час мы безуспешно пробовали вызволить
несчастного. Толкали назад, тянули вперед - результат нулевой. Бедный Снап
начал хрипеть, он уже выполнил всю программу: наложил большую кучу и еще два
раза пописал, но с места не сдвинулся.

- Надо вызывать службу спасения, - крикнула Маня.

- Так они к собаке и поедут, - усомнилась Зайка. Аркашка по телефону
соединился с диспетчером. К нашему удивлению, тот проявил полное понимание и
пообещал прислать бригаду. Спустя минут пятнадцать во двор въехала машина, и
вышли люди в синих куртках.

- Попробуем сначала так вытащить, - сказал один, - а не получится,
придется резать дверь. Нам велели принести шампунь. Спасатели намылили пса и
принялись одновременно толкать сзади и тянуть вперед. Снап взвыл и в ту же
секунду, как пробка из бутылки, вылетел во двор и принялся носиться по саду,
отряхиваясь и вздрагивая.

- Уведите собаку домой, - распорядился старший, получая деньги, - мокрый,
простудится. Ольга пошла ловить страдальца, добрые самаритяне двинулись к
машине, и в этот самый момент ротвейлер вновь полез в дверцу, чтобы попасть
домой. Теперь он застрял в обратной позиции: голова в холле - зад на улице.
По счастью, спасатели не уехали. Снапа снова намылили, но на этот раз он не
собирался освобождаться. Скоро весь пол в прихожей покрылся белой пеной.
Маня притащила бутылочку масла "Джонсон беби", и ротвейлера намаслили.
Скользкий до невозможности, он тем не менее сидел как пришитый. Все устали,
запачкались и проголодались. В конце концов из багажника показался
электрический резак. Прибор включили в сеть, поднесли к двери, и лезвие с
ужасающим грохотом начало вгрызаться в дерево. Ротвейлер, до смерти
боявшийся пылесоса, сдавленно всхлипнул, закатил глаза и потерял сознание.
Через пять минут намыленного, намасленного и не проявляющего признаков жизни
Снапа вволокли в холл и устроили на ковре. Спасатели, пересмеиваясь, опять
получили деньги и отправились восвояси. Мы огляделись вокруг: распиленная
дверь, три пустые бутылки из-под шампуня, одна от масла, несколько мыльных
луж на полу, еще пара масляных. Ковер похож на жирный блинчик, ротвейлер при
последнем издыхании. Пуделица Черри воет в голос, кошки мечутся по холлу,
питбуль улегся в грязи, а йоркширская терьерица почему-то вымазана вареньем.

- Мне кажется, - робко заметила Зайка, - дверка для собаки не лучшее
изобретение.

Ответом ей был громовой хохот домашних и лай очнувшегося Снапа.

Глава 13

Утром Ольга отправилась к Радову, а я принялась названивать Котовой.
Трубку сняли на десятый звонок.

- Чего надо? - весьма невежливо осведомился грубый, похоже, пьяный
мужской голос.

- Позовите Милу Котову.

- На кладбище твоя Милка, - просипел мужик.

- На каком? - оторопела я.

- Митинском, - уточнил пьянчуга и бросил трубку.

Посидев в задумчивости пару минут, я опять взялась за телефон. На этот
раз ответила женщина. Придав голосу металлические нотки, я бесцеремонно
закричала:

- Телефонная станция. Почему переговоры не оплачиваете? Сейчас отключим
номер.

- Господь с вами, - испугалась женщина, - никуда не звонили по межгороду,
только в Москве.

- Не знаю, не знаю, - сердилась я, - счет на 24.75 с октября лежит.

- Проверьте как следует, - попросила трубка, - точно не наш счет.

- Назовите адрес, - сменила я гнев на милость и через секунду узнала, на
какой улице проживает Котова. Не ближний свет, район-новостройка из тех, что
ближе к Петербургу, чем к Кремлю.

К визиту следовало подготовиться. В сумку положила бутылку водки, батон
колбасы и коробку конфет. Встретит мужик - покажу пузырек, откроет баба -
выну конфеты.

Дома оказались оба. Супружеская пара лет под пятьдесят. Он совершенно
лысый, со специфическим красным носом, она с опухшим лицом и выбитым
передним зубом. Конфеты тут явно не понадобились, "Столичную" встретили с
тихим ликованием. На грязной кухне, на покрытом липкой клеенкой столе
появились три стакана и тарелка с кое-как нарезанной колбасой. Мои
собеседники разом опрокинули емкости, потом мужик, переведя дух, спросил:

- Сама чего не пьешь?

- Нельзя, язва.

- Надо же, горе какое, - пожалела баба, - не отдохнуть по-человечески,
Они еще разок выпили, пожевали колбаски, и только потом баба расслабленно
поинтересовалась:

- Вы по поводу покупки квартиры?

- Да, - поспешила я согласиться.

- Комнаты у нас первый класс, - встрял мужик, метраж большой. Рядом лес,
река - красота.

- Зачем тогда продаете? - сорвалось у меня с языка.

- Деньги нужны, - посетовала тетка. - Ну пошли!

И они повели меня по квартире. Две невероятно запущенные комнаты и
третья, маленькая, но довольно аккуратная, на узком диванчике-подушка и
плюшевый слон. На стене полка с книгами, у окна письменный стол.

- Здесь кто живет, соседка?

- Нет, - всхлипнула баба, - дочка наша, покойница.

- Какой ужас! - вполне искренне воскликнула я.

- И не говорите, - зарыдала пьяными слезами мать, - такое горе, такое
горе.

- Под машину попала?

- Нет, - продолжала всхлипывать баба, - таблетки с уколами доконали. Уж
мы просили, просили, брось, дочка! Куда там!

- Пошли, помянем, - предложил мужик.

Мы вернулись на кухню и, не чокаясь, выпили.

- Болела дочка чем? - приступила я к допросу.

- Здоровая была, кровь с молоком, умная, институт закончила, думали:
вырастили подмогу на старость, - запричитала мать.

- Таблетки тогда зачем пила?

- Наркота, - сухо сообщил отец. - Сначала все из коробочки ела, потом
колоться стала. В больницу положили, в восемнадцатую, а там тюрьма! Вышла -
и по новой.

Мать снова залилась пьяными слезами и принялась бессвязно рассказывать.

Выходило, что они с мужем всю жизнь проработали вместе в обувной
мастерской. Он с молотком, она за швейной машинкой. Жили как все, пили как
все. Из жизненных удач - одна, зато крупная. На самой заре перестройки, в
конце 1985 года, им, очередникам с двадцатилетним стажем, неожиданно дали
квартиру в новостройке. "Гуляли тогда, - причмокивал мужик, - целый месяц".
В такой семье неожиданно выросла умненькая девочка, отлично закончившая