АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Вольф пришел вторым, отстав на пять метров.
- Молодец, парень, из тебя получится разведчик! - хлопнув по плечу,
сказал Деревянко.
После обеда прошли первые занятия в парашютном городке. Хотя физическая
нагрузка вряд ли была большей, чем в карантине, к концу дня Вольф прилично
устал - очевидно, от обилия новых впечатлений. Остальные новички тоже еле
держались на ногах.
Вечернее построение, крупный крепкотелый старшина Рогаль делает
перекличку, потом ведет на прогулку. Прогулка - это обход плаца по периметру
да еще с песней:
Мы прыгаем ночью с гремящих небес
В пустыню, на джунгли, на скалы, на лес.
Ножи, автоматы и боезапас -
Завис над землею советский спецназ...
На взгляд Вольфа, такая прогулка с групповым пением - полный идиотизм. Но
"старики" охотно рубят шаг и громко выкрикивают слова:
Жуем не резинку, а пластик взрывчатки,
Деремся на равных - один против трех
В снегу без палатки и в полном порядке,
А выстрелить лучше не сможет и бог...
Похоже, что рубленый ритм жесткой песни действует на них, как допинг.
Скажите про это "зеленым беретам"
Пусть знают они, с кем им дело иметь
В ледовом просторе, в лесу или в поле
Везде, где со смертью встречается смерть!
У молодых смыкаются глаза, одна мечта - добраться до жесткой ватной
подушки. Закончится ли когда-нибудь этот бесконечный день?
Наконец прогулка подошла к концу, звучит долгожданная команда:
- Сорок секунд - отбой!
Топот ног, "старики" на ходу снимают ремни, расстегивают гимнастерки,
сбросив сапоги, прыгают на кровати, натягивают до подбородка одеяла. Они
успели секунд за тридцать. А молодые копошатся, путаются в пуговицах и
застежках, с трудом стягивают сапоги и забираются, наконец, на свои верхние
койки.
- Не уложились, салаги, подъем!
Странно, в карантине они научились укладываться в норматив. Скорей всего
это обычное "воспитание" молодых.
- Сорок секунд - отбой!
Это повторяется много раз: "подъем-отбой", стремительные взлеты на второй
ярус кроватей, тяжелые прыжки вниз, штанины, голенища, на бегу - рукава,
застегивание в строю - и все в обратном порядке...
То ли молодые, в конце концов, уложились в норматив, то ли старшине
надоела эта забава, но наконец команды "подъем" не последовало.
- Погасить свет!
Дневальный щелкнул выключателем, казарма провалилась во тьму. Только у
тумбочки дневального горел желтый плафон, да в противоположном конце, над
запасным выходом тускло светила аварийная лампочка.
Блаженно улыбаясь, молодые вытягивались на кроватях и мгновенно засыпали.
Вольф тоже заснул, едва коснувшись подушки. И тут же проснулся оттого, что
его трясли за плечо.
- Вставай, салабон, присягу проспишь!
В казарме было темно - чувствовалось, что до утра еще далеко.
Неотдохнувший организм противился неожиданной побудке.
- Какую присягу? Мы уже принимали...
- Вставай, вставай, не умничай!
Незнакомый крепыш в тельняшке без рукавов повел его к тумбочке
дневального, где уже сгрудились заспанные новобранцы в одних трусах и
сапогах. Вид у них был комичный.
- Эй, салага, трусы подвяжи!
- Смотри, чтоб яйцо в сапог не упало!
Вокруг толпились старослужащие, зубоскалили, отпускали соленые реплики и
не очень остроумные шутки. Некоторые "старики" не захотели вставать и
смотрели спектакль, приподнявшись на кроватях.
- Внимание, салаги, вы приводитесь к стариковской присяге! - объявил
голый по пояс, атлетически сложенный чернявый парень с широкими усами под
крупным, слегка обвислым носом. Это был сержант Шмелев из второго взвода. В
кедах, трико и с армейским ремнем в руке, он походил на дрессировщика.
- Киря, сделай торжественное освещение! Крепыш, разбудивший Вольфа, зажег
висящую на стене керосиновую лампу и выключил электричество. Пляшущий на
фитиле желтый огонек вмиг придал происходящему нечто театрально-зловещее:
таинственный полумрак, лица с темными провалами вместо глаз, длинные
подвижные тени...
- Вот так лучше. Ну, кто первый? Добровольцу поблажка!
- Я первый! - вызвался Иванников. И, не глядя ни на кого, пояснил: -
Какая разница - раньше, позже... Отстрелялся - и свободен.
- Молодец, салага, сознательный! - похвалил Шмелев. - Толк из тебя
выйдет. Только не знаю, что войдет... Лезь на тумбочку, бери швабру, присягу
и читай с выражением!
Выполняя приказы, Иванников, с трудом удерживая равновесие, взобрался на
тумбочку, в одну руку ему дали швабру, в другую - какой-то листок. Держа
швабру как автомат в положении "к ноге", он принялся читать:
Я, салага, бритый гусь,
Я торжественно клянусь:
Сала, масла сам не жрать,
Старикам все отдавать.
Причудливо скачущие блики придавали его облику комичный вид, и казарма
буквально грохотала от хохота "стариков".
- Плохо читал, без выражения! - подвел итог сержант.
- Ну да ладно, я же обещал поблажку... Печать поставим, и, считай,
готово.
- Какую печать? - опасливо спросил присягавший.
- Вот эту! - Шмелев потряс ремнем. - Становись, оголяй жопу!
Иванников послушно приспустил черные сатиновые трусы, нагнулся, и сержант
хлестко врезал увесистой пряжкой по ягодице, так что на белой коже
отпечаталась пятиконечная звезда. Новобранец охнул.
- Слабак! Мокрица! - заулюлюкали "старики". - Ну-ка проштемпелюй ему всю
спину!
- Действительно слабоват салажонок, добавка ему положена... Ну ладно,
учтем, что сам вызвался, у нас все по-честному, - Шмелев переложил ремень в
левую руку. - Теперь стариковский наказ, - командирским голосом сказал он. -
Отмоешь в сортире краску с подоконника. Ацетон и тряпку тебе дадут.
И, утратив к Иванникову интерес, повернулся к остальным новобранцам.
- Кто следующий?
На этот раз желающих не нашлось. Шмелев осмотрел всех и зацепился
взглядом о Вольфа.
- Давай ты. Лезь!
Вольф молча покачал головой.
- Что?! - угрожающе произнес сержант. - Не хочешь присягу принимать?
Он сделал шаг вперед. Киря, сжав кулаки, стал рядом, почти вплотную к
отказчику. С боков надвинулись бугрящиеся мышцами молодцы, спиной Вольф тоже
чувствовал тепло крепких тел и горячее чужое дыхание. Непокорного салажонка
зажали в плотное, явно враждебное кольцо. Очевидно, отказ от присяги тоже
предусматривался сценарием и выливался в дополнительное действо, для участия
в котором имелись специальные люди. "Старики" повскакивали с кроватей и
поспешили поближе к нечастому дополнительному зрелищу. Драться не хотелось,
но ясно было, что без этого не обойдется. Ну и черт с ними! Не убьют ведь! А
ударов он не боялся уже давно.
- Я присягу уже принял. Все мы приняли.
-Умник, значит... Как фамилия? - для проформы спросил Шмелев, разминая
бицепс.
- Вольф.
- Вольф?!
Что-то сразу изменилось вокруг. Кольцо "стариков" ослабло, напряженная
атмосфера несколько разрядилась.
- Так это ты полкарантина отмудохал и Чувака волчком запустил?
- Я.
Чернявый улыбнулся.
- Тогда тебе присяга не нужна. Ложись спать.
- Мне тоже она не нужна, - сказал Серегин.
В карантине он держался так же независимо, как Вольф. В общей массе и
один и другой вели себя, как все, выполняли команды и подчинялись старшим.
Но когда строй распадался, они обосабливались, и тогда ни сержанты, ни
старшина почему-то не придирались и не давали им нелепых заданий.
- А ты кто? - удивленно скривил рот Шмелев.
- Я Серегин, - уверенно ответил москвич. - Не слышали?
- Нет...
Ефрейтор перевел взгляд на Вольфа. Тот кивнул.
- Точно. Это мой друг. И ему присяга тоже не нужна. Чернявый хотел что-то
возразить, но не стал.
- Ладно, потом разберемся. Давай ты! - крепкий палец указал на Вишнякова.
Вольф и Серегин раздвинули старослужащих и направились к своим койкам.
- Спасибо, пацан, - сказал москвич и крепко пожал Вольфу руку.
- Я салага, бритый гусь, - раздавался сзади монотонный голос Вишнякова и
смех "стариков". Присяга продолжалась.
* * *
- Что это такое? - лейтенант Пригоров держит в руках нейлоновый шнур
толщиной с половину мизинца.
- Веревка, - отвечает Иванников.
По шеренге полностью экипированных солдат прошелестел смешок.
- Образованный Бритый Гусь, - негромко, но отчетливо сказал Вольф.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 [ 22 ] 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
|
|