Чтение 22–й страницы книги ~Место под солнцем~

Пикантная мужская тайна тешила тщеславие, щекотала нервы. Контраст
впечатлений бодрил, придавал его трудной, напряженной жизни особую прелесть
и остроту. Неизвестно, сколько бы все это продолжалось, если бы не досадная
случайность. Катя застукала его с массажисткой, да не просто так, а за час
до Нового года. И не простила.

Он между тем успел привыкнуть к контрасту, к остроте впечатлений.
Ограничить свой интимный досуг одними только грубоватыми сытными прелестями
массажистки - это скучно. А возвращать гордую Катю, падать в ножки или
заводить очередную утонченную девочку-любовницу - обременительно и по
большому счету даже рискованно. У него, на минуточку, есть еще и жена. Об
этом тоже не стоит забывать.

Телефонная шептунья не унималась. Наоборот, озверела. Она позвонила
глубокой ночью, рыдала и орала в трубку так, что у Кати звенело в ухе:

- Это ты виновата! Ты никогда его не любила!

Кате даже стало жаль глупую злодейку. Та задыхалась, голос был хриплым.
Истерика казалась совершенно искренней. Видно, и правда женщина любила
Глеба. Ну что же теперь? В тюрьму ее за это сажать?

- Успокойся, пожалуйста, - мягко сказала она, - ложись спать. Три часа
ночи.

Катя с детства была убеждена, что всегда, в любой ситуации надо сохранять
спокойствие, не злиться, не хамить. Даже если очень хочется.

Отвечать хамством на хамство, истерикой на истерику, срываться,
показывать, что это тебя задевает, - нетушки, много чести!

Последовало долгое молчание и судорожные всхлипы. Наконец Катя услышала
хриплый заплаканный голос:

- Ну и нервы у тебя, Орлова. Железная леди.

- Пожалуйста, не звони больше, ладно? - тихо сказала Катя и добавила: -
Спокойной ночи.

Она хотела нажать кнопку отбоя, но Жанночка, которая успела проснуться и
прибежать из соседней комнаты, выхватила радиотелефон.

- Если ты, мерзавка, не успокоишься, пеняй на себя! - выкрикнула она в
трубку и только после этого нажала кнопку отбоя.

А потом накинулась на Катю:

- Всему есть предел! Надо рассказать следователю, пусть эту гадину
вычислят, привлекут по какой-нибудь статье. Ведь есть же статья: шантаж,
угрозы, хулиганство, в конце концов. Надо что-то делать! Так нельзя! Ты
должна хотя бы пригрозить, напугать, заткнуть! Ну я не знаю, ты прямо
каменная какая-то!

Катя покачала головой:

- Я не каменная. И не железная. Мне, разумеется"! противно. Но привлекать
к этому общественность и лице следователя и милиции еще противней. Ведь
обязательно пронюхают журналисты. Я не хочу, чтобы копались в моей личной
жизни. Не желаю.

- А если это она стреляла? И не в него, а в тебя?

- Перестань, ты насмотрелась мексиканских сериалов, теперь тебе везде
мерещатся роковые страсти. Телефонная шептунья к убийству никакого отношения
не имеет. Имела бы - не стала звонить. Наоборот, она бы испугалась, затихла.
А она рыдает в трубку. По Глебу рыдает. Она идиотка, но не убийца. Чтобы
выследить и пальнуть из кустов, убить одним выстрелом, а потом незаметно
скрыться, надо думать, соображать. Убийца нормально соображал и не хотел,
чтобы его поймали. Это сделал хладнокровный профессиональный бандит, а не
влюбленная истеричка.

- Откуда ты знаешь? - не унималась Жанночка. Она стояла посреди комнаты,
маленькая, кругленькая, в длинной ночной рубашке в розовый цветочек.
Светлые, мелко вьющиеся волосы были похожи на пух взлохмаченного цыпленка,
круглые щеки раскраснелись, голубые глаза гневно сверкали.

- Эта гадина была здесь, у тебя в доме, и не раз! Она спала с твоим мужем
в твоей постели! А жуткая история с подушкой? Ты забыла? Я напомню!

- Не надо, - поморщилась Катя, - я не забыла. Но это чушь, мистика.

- Ничего себе, чушь! Если ты не хочешь, я сама расскажу все следователю!

- Хорошо, - кивнула Катя, - во-первых, успокойся. А во-вторых, ты вспомни
сама эту историю. Хорошенько вспомни. И представь, как ты будешь излагать ее
следователю. Пьяная бомжиха пристала ко мне на улице, у магазина. Что-то
бормотала, и ты прислушалась, приняла к сведению пьяный бред.

- Это был не бред, - покачала головой Жанночка, - она сказала правду. Ты,
как страус, прячешь голову в песок. Ты полагаешься только на здравый смысл.
А не все в жизни происходит по законам здравого смысла. Не все.

- Жанночка, пошли чайку попьем, - вздохнула Катя, - все равно теперь
заснуть не сможем.

Пока закипал чайник, обе молча курили. И перед Катей вдруг ясно встало
чумазое лицо с черным фингалом под глазом, драная лыжная шапчонка,
надвинутая до бровей. В тишине кухни отчетливо зазвучало хриплое монотонное
бормотание:

- Берегись, есть одна, которая хочет тебя извести, любит твоего мужа, а
тебя изведет до смерти. Не веришь мне, вспори свою подушку, вспори,
посмотри, что там...

Они с Жанночкой вышли из супермаркета. Он был в двух шагах от дома, сумки
нетяжелые, и они шли пешком. Бомжиха семенила следом и продолжала бормотать.
Сначала они просто не обращали внимания. Потом Жанночка не выдержала,
рявкнула:

- Уйди отсюда! - и протянула приставучей психопатке пару тысячных купюр.

- Я не с тобой разговариваю, - продолжала бубнить бомжиха, - убери свои
деньги. Я вот с женщиной разговариваю. Я-то уйду, а она скоро помрет. -
Психопатка забежала с другой стороны и преградила Кате дорогу: - Думаешь, ты
такая сильная? Зря! Ты скоро, кое-что узнаешь, да поздно будет. Ворона
каркает, соперница фотку твою булавками колет, прямо в глаза, свечку ставит
за упокой каждый день. Вспори подушку. Поздно будет...

- Отстань от меня! - не выдержала Катя, достала из кармана мелкие купюры
и протянула бомжихе. - Вот, возьми и отстань.

- Не возьму я твоих денег, я у покойников денег не беру. Изведет тебя
соперница, глаз у нее дурной, душа черная. Она на тебя страшную порчу
напускает. Вспори свою подушку. - Проговорив всю эту пакость быстрым хриплым
речитативом, бомжиха кинулась в кусты и исчезла.

Когда они пришли домой, Жанночка первым делом отправилась в спальню.

- Не надо, - попросила Катя, - перестань, не сходи с ума.

- Для того чтобы не сойти с ума, надо убедиться, что это чушь.

В ее руках уже были маникюрные ножницы, она стянула наволочку. По комнате
полетел пух. Катя фыркнула, ушла на кухню, закурила.

- Глупость какая, гадость и глупость! - сказала она самой себе вслух.

Через несколько минут послышался крик Жанночки:

- Иди сюда, посмотри!

Спальня была вся в перьях, и Жанночка тоже. Распоротая подушка валялась
на полу. Жанночка держала в руках какие-то щепки, куски крашеной древесины,
огарок желтой церковной свечи, бумажную ленту с текстом заупокойной молитвы.
Такие кладут на лоб покойникам при отпевании.

- Выкинь! В мешок и в мусоропровод! - сказала Катя.

- Надо сначала выяснить, что это значит, - страшным шепотом произнесла
Жанночка.

- Не надо ничего выяснять. Выбрасывай эту гадость вместе с подушкой.

- А может, лучше сжечь? Или закопать?

- Как ты не понимаешь, - вздохнула Катя, - этому нельзя верить ни
секунды. Надо выкинуть сейчас же и забыть. Все эти штуки как раз рассчитаны
на глупый, суеверный страх.

- Однако кто-то сделал это, - резонно заметила Жанночка, - кто-то проник
в дом, аккуратно вспорол шов, засунул все это, зашил, потом подмел палас,
собрал перья. То есть провел здесь не меньше получаса. А главное - откуда
узнала про подушку бомжиха?

- Глеб иногда приводит сюда своих баб. В августе я была на гастролях, он
наверняка развлекался, - устало произнесла Катя. - Одна из них оказалась
сумасшедшей. Бомжиха бормотала про порчу и про подушку. Это старая байка, я
еще в детстве слышала. У нас на даче каждое лето по поселку ходила старуха,
всем предлагала снять сглаз и порчу. Недорого, можно натурой, то есть водкой
либо продуктами. Она тоже несла какую-то ересь про подушки, в которые
зашивают всякие заговоренные предметы. Все, Жанночка. Хватит об этом.

И тут зазвонил телефон.

- Кать, привет, - раздался в трубке веселый голос Маргоши Крестовской, -
у вас, кажется, есть словарь современного американского сленга. Можешь
одолжить на недельку?

- Конечно, могу. Приходи, - ответила Катя.

- Вот! - обрадовалась Жанночка, узнав, кто сейчас придет. - У нее
наверняка есть какая-нибудь знакомая гадалка или колдунья, у Маргоши куча
знакомых. Она поможет. Надо ей обязательно все рассказать и показать вот
это.

- Нет, - Катя вытащила пылесос из шкафа, - надо все убрать. И с Маргошей
мы ничего обсуждать не станем. Она еще кому-нибудь расскажет. Распухнет
большая интересная сплетня...

- Ну, мы можем ничего ей не говорить, - смутилась Жанночка, - просто
спросить, есть ли знакомая гадалка, экстрасенс или кто-то в этом роде. Ведь
необязательно объяснять зачем. В крайнем случае можно сказать, что это для
меня.

Они не успели убрать перья, звонок в дверь раздался всего через десять
минут. Вероятно, Маргоша была где-то поблизости, звонила из машины.

- Вы что, курицу ощипывали? - засмеялась она, взглянув на палас,
усыпанный остатками перьев.

- У нас тут такое... - Жанночка сразу забыла о Катиной просьбе ничего не
рассказывать, с ходу выложила Маргоше про бомжиху и показала предметы,
извлеченные из Катиной подушки.

Маргоша стояла на пороге спальни в распахнутой замшевой куртке, слушала
молча и серьезно.