придерживая ее под локоть и подталкивая к стоящей у изголовья, рядом со
столиком, широкой банкетке. - Клязь в забытьи. Очень слаб. Подождите. Он
знает, что вы здесь.
князя Бельского отливала тусклой мраморной белизной. Широкие плоские губы,
уже почти обескровленные, подрагивали. Легкая дрожь время от времени
пробегала и по пальцам умирающего.
глаза: они оказались яркого голубого цвета. Сначала он, кажется, ничего не
видел, кроме мрачного занавеса в ногах алькова. Потом глазные его яблоки
медленно двинулись вниз, взгляд скользнул по покрывалу и остановился на
девушке, притулившейся на краешке банкетки. Не сразу, но губы старика
разомкнулись, и он произнес дрожащим слабым голосом:
виновен...
сердце услаждают... - с трудом продолжил князь, дождавшись, когда огромная
слеза скатится по щеке. - Пусть мне здоровье вернут уста твои и поцелуем
излечат... в знак прощения...
единственном дочернем поцелуе.
дорогое и почти забытое, может быть, голос его молодости, может быть,
звучание речи той, что была ее матерью. После небольшой паузы князь плачущим
слабым голосом продолжил:
к огню... Ты - светлая блаженная душа...
что это все значит?
кашля. Варвара Никитишна подбежала к постели, отстранила Брунгильду и
шепнула ей:
у дверей.
затягивался.
- Зачем меня из гроба вынимают, где был я? Где я? Это свет дневной?
взгляд его остановился на собственных дрожащих пальцах:
руки?
обернулась к госпоже Плошкиной, стоящей у дверей. Та сделала два шага вперед
и опять прошептала:
более громко продолжил:
его резко упали на покрывало.
меньше; я по правде боюсь, что не совсем в своем уме...
спешила ей на помощь. Она подхватила девушку под локоть и вывела ее из
княжеской спальни в гостиную Усадив Брунгильду в кресло, Варвара Никитична
вернулась к двери, ведущей в спальню, и плотно закрыла ее.
барышня. Сами видите, как плох князь. Он, похоже, впал в забытье... Так
часто бывает. Дни его сочтены.
старалась унять озноб. Ей казалось, что она вышла на божий свет из замшелой
душной гробницы, что она побывала в темном ужасном склепе...
вы...
лицом, - не извольте беспокоиться. Вам тоже надо отдохнуть. Я сейчас вас
покину, а вы прилягте на диван. Там есть подушка и плед. Скоро принесу вам
что-нибудь подкрепиться - А-а-а... А как же князь? Один?
умирающим. А вас тревожить не будет - в спальню еще есть вход из смежной
комнаты, с другой стороны. Когда князь сможет говорить, ваша встреча
возобновится...
готова была и прилечь.
и она вышла из гостиной. Дверь за собой она закрыла на ключ.
с кресла и направилась к окну. Вид на полупустынную, незнакомую улицу не
придал ей бодрости, голова слегка кружилась. Она добралась до дивана,
нерешительно скинула ботинки и, уже устроившись среди подушек, укутала ноги
пледом. В доме царила полная тишина. Из-за стены не раздавалось ни звука.
сказал, что ему восемьдесят лет! Какой дряхлый! Вряд ли Елизавета
Викентьевна могла в такого влюбиться! Может быть, он похитил ее и силой
вовлек в порочную связь? Хотя для восьмидесяти лет он сохранился неплохо, на
первый взгляд, ему можно было бы дать шестьдесят с небольшим... но борода...
но седая породистая шевелюра... Сейчас Брунгильде казалось, что кроме запаха
мазей и лекарств в воздухе спальни витала еще какая-то примесь - немного
сладковатая, приятная, щекотная...
чувством вины, наверное, невыносимая мука! Он назвал ее светлой, блаженной
душой! Он говорил, что она и кусачую собаку пустила бы к огню, - так
великодушна! Неужели он судит о ее характере по ее наружности? Он же совсем
не знает своей дочери.
странно. Как жаль, что князь так слаб! Неужели он гак и умрет, не поведав
своей дочери тайну ее рождения и тайну своей собственной жизни?
вихре, и она различала в потоке видений лица умирающего князя и бледной
провожатой, ласковую улыбку Елизаветы Викентьевны и синие смеющиеся глаза
Муры, заботливый взор Николая Николаевича... Над роем сменяющих друг друга
образов царило прекрасное лицо с чуть впалыми щеками, призывный взгляд
темных, чуть раскосых глаз... Слава богу, ее одолел спасительный сон.
свеча в подсвечнике и стоял поднос, накрытый салфеткой.
буженины, лиловато-коричневые выборгские крендельки, марципан, яблоки,
открытая бутылка сельтерской... Есть совершенно не хотелось. Сон ее освежил,
но она ощущала необъяснимую тревогу и нарастающее беспокойство...
дверь оставалась запертой.
князя, и, взявшись за ручку, хотела заглянуть в комнату умирающего - но и
эта дверь оказалась закрытой.
газовых фонарей причудливыми кругами ложился к подножию ребристых чугунных
столбов, на вершине которых были укреплены похожие на домики стеклянные
пирамидки. В отдалении, на противоположной стороне пустынной улицы, одиноко
светилась разноцветными огнями аптечная витрина с пузатым синим шаром в
центре: лучи керосиновой лампы проходили через цветной раствор и падали на
улицу, в неверном уличном освещении на рельефной фигуре двуглавого орла,
укрепленной на дверях аптеки, трепетали золотые пятна. Брунгильда попыталась
открыть раму - но та не поддалась ее слабым усилиям.
лестницу внешне симпатичного особнячка, отсутствие швейцара или хотя бы
дворника при входе в дом. Да и на двери, ведущей в квартиру, она не видела
таблички с именем хозяина.
угрожает ли опасность ее жизни и чести, не представляла, что принесет ей
завтрашний день, - она сознавала, что в любом случае ей придется действовать
осторожно и самостоятельно. В голубых глазах вспыхнул грозный огонек,
точеный подбородок упрямо вздернулся вверх: помощи ждать неоткуда, придется
самой защищать себя и свою честь.
недоступны старому князю, томящемуся в забытьи в соседней комнате! Дряхлый
князь Бельский.. Ее настоящий отец? Да князь ли это Бельский? Да славный ли
это потомок Гедиминовичей? И если это он - кто и почему использует немощного
старика, стоящего одной ногой в могиле?
в мрачном алькове... И в одно мгновение поняла, что имел в виду князь, когда
говорил, что он не совсем в своем уме...
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Смоленский Вадим
Перумов Ник