товарищем - дело другое... Но не хочу... Господин Косухин! В присутствии
господина Бена прошу засвидетельствовать перед вашим отцом: я не хочу
враждовать с ним и с теми, кто помогает ему. Сегодня я спас ваши жизни,
господа. Надеюсь, этим я покрыл свой долг Степану Косухину, передайте ему
это! И еще: скажите Богоразу, чтобы не вмешивался в наши дела. В каждом аду
свои порядки. Пусть устраивает свой ад по собственному усмотрению, а нам
предоставит такое же право.
сказали слишком много или слишком мало...
не касается вас прямо, Иван Степанович.
заменяет традиционные оскорбления?
неведении? Забавно... Один человек падает на брусчатку с переломанными
костями и проломленным черепом, затем получает две разрывные пули - в
голову и сердце, его закапывают на глазах у всего города, а потом он
объявляется как ни в чем не бывало на вашей паршивой планетке. Ну и
другой... тоже человек... не боится Непускающей Стены, которая действует
даже на чугов, вместо крови имеет черт знает что... Продолжать?
Что вы видите?
всматривался, а затем недоуменно заметил:
ничего нельзя было разглядеть, кроме смутного силуэта памятника. Он уже
хотел потребовать объяснений, и вдруг темнота сгустилась над могилой, затем
как будто лопнул черный занавес, и из мглы медленно проступили три белые
фигуры...
проговорил Чиф. - Они... какие-то белые...
желаете. Если не верите своим глазам, просто обратитесь к хорошему врачу,
чтоб сделал вам анализ крови... Прощайте, господа! Идите прямо по аллее,
там будет калитка. Вас пропустят.
увидел, что спрашивать некого. Темная аллея была пуста. Тот, кто назвал
себя Волковым, исчез, словно сам был призраком, вышедшим из могилы в эту
ненастную ночь.
выйти к Чердашу не позже завтрашнего полудня. Правда, дорога оказалась не
из приятных. Ровная поверхность Караби обманула: под ногами оказалась
скрытая высокой старой травой скала, вся в выбоинах и мелких камнях,
норовивших попасть под ноги на каждом шагу. Вскоре пустая равнина сменилась
невысокими холмами и пологими впадинами, которые приходилось обходить,
чтобы не перебираться через выступавшие сквозь траву каменные гребни.
Вдалеке показались темные пятна небольших рощиц, подступавших к дороге. Тут
требовалась еще большая осторожность, чтобы не угодить в засаду. Уже
стемнело, а маленький отряд продолжал идти, пересекая Караби-Яйлу с юга на
север. Карта помогала плохо - дорога время от времени исчезала,
раздваивалась, а то и начинала сворачивать в обратную сторону. Подумав,
Ерофеев предложил идти просто по компасу, но первые же сотни метров
заставили отбросить эту идею: земля под ногами Начала горбиться, ноги то и
дело проваливались в скрытые в траве ямы, а однажды шедший первым майор
едва не угодил в огромную карстовую промоину.
Невысокие, покрытые черной корой деревья росли настолько густо, что
пробраться через них не было никакой возможности. Поэтому палатку поставили
на опушке, чуть отойдя и сторону, чтобы огонь не увидели с дороги.
тянуло. Ерофеев и тот, казалось, утратил свою обычную жизнерадостность и
Невесело хмурился, не развеселившись даже после очередного глотка из
фляжки. Лишь Гонжабов был все тот же - спокойный, невозмутимый, словно и не
прошагавший весь день с тяжелым рюкзаком.
отдельном котелке, - рис: перед завтрашним днем следовало поесть и как
следует отдохнуть. Но спать не тянуло. Все трое сидели возле костерка,
молча глядя в огонь и подбрасывая время от времени мелкие сучья, чтоб не
дать пламени угаснуть.
майор, - молчишь все, молчишь... Два дня молчал, это ж надо!
опасны.
Мы - глина, из которой он лепит новый мир.
Чтобы не философствовал. Это, гражданин Гонжабов, изменой пахнет.
ночью, когда я молил о просветлении. Но я знаю, кому служу, а вы - нет. Вы
умрете слепыми, я - зрячим. Впрочем, в царстве Шинджи мы не почувствуем
разницы...
если не сами слова, то спокойный, чуть насмешливый тон, каким они были
сказаны. А Михаил поневоле задумался. Дело, конечно, не в таинственном
"Владыке" и не в "царстве демона Шинджи" - за странными словами проступали
вещи простые и понятные. Ахилло не считал себя фанатиком и не очень верил в
близкий бесклассовый рай. Но власть, победившая в Смуте и вновь спаявшая
страну, вызывала уважение и казалась единственной, способной в этой стране
править. Ахилло старался служить честно, прекрасно понимая, что любой строй
имеет недостатки, с которыми приходится мириться. Но абстрактные и вполне
логичные размышления становились излишними перед страшной смертной чертой.
Бхот говорил правду: каток, сорвавшийся с места, мог в любую минуту подмять
не только Ахилло с его философией, но и любого - от простого работяги до
самого наркома Ежова, а то и кого повыше. Происходящее теряло смысл,
превращаясь в бесконечный карнавал смерти. Но смысл был, Михаил чувствовал
это, однако не ему и не ему подобным было понять происходящее. Это пугало,
заставляло порой лихорадочно искать выход, но выхода Ахилло не находил.
Измена не спасет, а в "царство Шинджи" в любом случае лучше отправляться с
чистой совестью...
в костер подбросили дров, вскипятили чай, и Ерофеев приказал выступать.
Идти оставалось недолго, километров восемь, правда, часть дороги - не по
Яйле, а прямо через горы...
велел сворачивать прямо на запад, к одной из вершин, окружавших плато
Караби. Вскоре плоскогорье сменилось редким лесом, тропа поползла по
горному склону, и неровная скала под ногами сменилась серым влажным
суглинком. Сквозь низкие тучи выглянуло бледное осеннее солнце, лес
посветлел, и двигаться стало немного веселее. Майор даже попытался что-то
насвистывать, но тут же умолк, вспомнив об осторожности. Впрочем, те, что
шли впереди, казалось, забыли о преследователях. Михаил даже предположил,
что оба отряда идут разными дорогами, что вполне могло случиться в путанице
горных тропинок.
скалами. Пришлось задержаться: тропинка раздваивалась, ныряя в лес, и найти
нужную было нелегко. В конце концов, посовещавшись, решили идти по правой.
Вновь потянулся лес, пустой, осенний, желтые листья покрывали тропу, а в
густых ветвях мелькали какие-то черные птицы. Дорога вывела к огромной,
покрытой мхом скале. Здесь майор предложил перекурить. Уже затаптывая
окурок в сырую землю, Михаил невольно остановился: среди мокрых листьев
лежала гильза от "Казбека". Их враги прошли здесь несколькими часами
раньше...
с шумом бежала вспухшая от осенних дождей речка. Тропинка вильнула, обходя
отрог высокой горы, а затем вновь пошла на подъем.
Здесь, на перевале, лес поредел, открывая взору еще одну долину, на этот
раз небольшую, теснившуюся между двумя горами - поросшей темно-зеленым
хвойным лесом и второй, повыше, с голой каменистой вершиной. Ерофеев ткнул
пальцем в карту, Ахилло всмотрелся и понял: та гора, что повыше, и была
целью их путешествия...
заморосил холодный дождь, пришлось вновь накинуть капюшоны. Прямо с тропы
заметили первую пещеру - небольшую, служившую, судя по высохшему помету,
овечьим убежищем. Пришлось идти дальше, обходя гору с юга на север.
пустые. Похоже, здесь были не они одни: в одной из пещер лежали две пустые
банки из-под тушенки и свежий окурок "Казбека". Незваные гости были тут
совсем недавно.