тех в сером. А вот серых я не заметил, они, кажись, только во внешнем
кольце, сюда их не пускают. Квартируют черные в монастыре, а справа, в
домиках, живет какое-то начальство. На вышках пулеметы, у входа в
монастырь - тоже. Пулеметы наши - "Максимы"...
что ж, на обитель бога Ямы не очень похоже, а вот на какой-то
сверхсекретный военный объект - очень даже...
обосновались и здесь, на глухой окраине Тибета.
но признавать это уж больно не хотелось. Вдруг Шекар-Гомп - тайная
революционная база на Тибете, создаваемая для нужд Мировой Революции.
Выходит, он приведет сюда беляка и раскроет, может, самый главный
пролетарский секрет?
испортилось. - Пошли отсюда!...
тоже согласился, критически взглянул на составленный им план и захлопнул
блокнот. Словно услыхав их мысли, из темноты появился один из монахов,
неся в руке фонарь и, поклонившись, закрыл окно бронзовым щитом.
о том, что господа большевички не так примитивны, как казалось. Похоже,
Шекар-Гомп - нечто вроде большевистского аналога Челкеля. Правда, на
полигон для эфирных кораблей он никак не походил, но в том, что тут
готовили что-то крупное и связанное с наукой, сомнений не было. Недаром им
понадобилась Наташа Берг!
для охраны Шекар-Гомпа наверняка используют тех же странных типов, которые
атаковали дом на Трегубовской, возможно из того же 305-го полка.
деревянное ложе, почти мгновенно погрузился в глубокий сон без
сновидений...
глаза. Он бросил беглый взгляд на слабо освещенную масляной лампой комнату
- Ростислав и Тэд спали. Косухин тихо, словно кошка, встал, оделся и взял
стоявший в углу карабин. Впрочем, немного подумав, он оставил оружие,
ограничившись тем, что сунул за пояс нож.
попрощавшись, показалось все же невежливым. Взгляд упал на лежавший у
постели Тэда блокнот, из которого торчал карандаш. Косухин минуту подумал,
а затем написал на пустой коробке из-под папирос:
Ежели чего - то кланяйся от меня брату.
капитана и вышел, тихо прикрыв дверь...
слова Валюженича о "команде", к тому же он понимал, что трое смогут куда
больше, чем один. Но пару часов, проведенных у окна, заставили его
решиться.
Пробраться незамеченными, да еще втроем, скорее всего невозможно. Значит,
идти надо одному - и не тайно. В запасе у Косухина был опыт, реакция,
изрядная наглость - и удостоверение представителя Сиббюро, лежавшее в
нагрудном кармане рубашки.
и через несколько минут был уже там.
заметил, что из угла доносится чье-то тихое дыхание. Он замер.
лицо. Косухин обрадовался, узнав монаха, который, как показалось,
отреагировал на русскую речь.
ближе. Лицо его было бесстрастно и спокойно, но темные раскосые глаза
смотрели с любопытством, и, казалось, с одобрением.
запечатывая себе уста.
Мне... эта... надо отсюда выйти. Тут выход есть?
достал из-под одежды что-то небольшое, сверкнувшее в тусклом свете фонаря
старым серебром.
Косухину необыкновенно тяжелым. Подумалось, что под серебряной
поверхностью находится что-то иное - свинец, а то и ртуть.
нечистой силы?
было скорее забавным, чем грозным, но Косухин решил не отказываться от
подарка. Между тем, монах подошел к стене и нажал на что-то, скрытое под
ее поверхностью. Зазмеилась трещина, камень начал отъезжать в сторону.
Пахнуло холодом. Косухин поежился и вышел наружу. Здесь была темень -
скала бросала густую тень, но совсем близко, всего в нескольких десятках
метров, снег блестел: Шекар-Гомп включил свои прожектора, заливавшие
окрестности мертвенно-белым светом.
падавшие на его бритую голову. Он смотрел на Степу, а затем показал ему
какую-то точку в скале, рядом со входом. Косухин сообразил, что это место
включения механизма, который сдвигает камень с места.
в холодное темное небо.
по вашим, по поповским законам, нету, потому как убеждений я
марксистских...
повелительным жестом метнулась к Шекар-Гомпу, и в глазах полыхнул гнев...
снегом. Надо было идти. Косухин засунул руки в карманы и быстро зашагал к
монастырю.
он оценил масштаб того, что разворачивалось в котловине возле монастыря.
Чувствовалась огромная мощь человеческой техники, вгрызавшейся в недра
горы. Но в общем, все это было не бог весть как интересно по сравнению с
Челкелем. Не хватало серебристой стрелы "Мономаха", которая сразу
придавала происходящему особый смысл. Шекар-Гомп прятал свои тайны глубоко
под землей. Степа чувствовал нечто вроде любопытства - и не более.
заливали окрестности, не оставляя ни единой тени. Четче, чем при неярком
свете зимнего дня, вырисовывались ровные ряды бараков, неспешно
двигавшиеся возле взрезанной тверди горы гигантские подъемные краны,
ровные трубы чего-то неведомого, сооружавшегося за монастырем. Сам
Шекар-Гомп и вершина холма тонули во тьме, словно огромное черное пятно
посреди ослепительного, но мертвенно-холодного света. Казалось, лучи
прожекторов не в силах прорвать завесу тьмы, сгустившейся на вершине и
затопившей серые домики за высокой оградой. Со стороны горы доносился
ровный тихий гул, показавшийся Степе мрачным и даже зловещим.
пришло на ум при первом взгляде на монастырь: "Сила!"
на вершине, и он, красный командир Степан Косухин, должен идти туда, чтобы
выполнить задуманное. Идти в одиночку.
Стало неуютно, но Косухин заставил себя держаться как можно более ровно,
идти неспешно, и даже вынул руки из карманов.
приходилось совершать за последние два года. Степа видел, как без боя
сдавались целые города - достаточно кому-то не испугаться и настоять на
своем. Он помнил Челкель. В том, что "Мономах" ушел в небо, есть и его,
Бажанов Олег
Конюшевский Владислав
Орловский Гай Юлий
Ильин Андрей
Флинт Эрик
Плотников Александр