не было сил. И ведь он ровесник и монахам, и Ихо, а насколько больше знает
об окружающем мире! И это он еще в чужой земле. А дома? - тут же возникал
невольный вопрос. - У себя дома он, наверняка, чувствует себя еще
увереннее...
кого-то выискивал. Собственно, Даан сразу понял, что он ищет того самого
Миина Кана. Или его подручных.
же, как и у пустынников, балахоны, только не серые, а буро-зеленые. Рук
их, скрытых под одеждой, Даан не разглядел, но не сомневался, что каждый
сжимает какое-нибудь оружие.
вкрапляя целые реплики из жаргона столичной шпаны. Даан понимал его плохо;
Ихо - с пятого на десятое. Но общий смысл Ихо все же уловил.
наших погибло.
странно исковерканные фразы.
балахона меч, добавил короткую хлесткую фразу. Вспыльчивый обернулся и
свистнул; появился четвертый, ведя под уздцы низкорослых мохноногих
лошадок. Матурана и двое степняков вскочили в кожаные седла, причем
островитянин скользнул на круп лошадки так ловко, что невольно подумалось,
будто он всю жизнь только и занимался, что шатался верхом по окрестным
степям.
Передай Ману, что все будет улажено. Караван во-он там, держите закат за
правым плечом и скоро выйдете.
задают лишних вопросов и ничему не удивляются - понял он. Ихо молча
последовал за ним. Он ведь тоже был из понятливых.
югу; а над Миром вставала Большая, желтая, как сыр, в ноздреватых разводах
пятен.
степняков-подручных Миина Кана. Ни на кого не глядя, все соскочили с коней
и направились к повозке вена. Даан заметил, что у Матураны руки схвачены
за спиной жгутом из жил быка-сона. Как чужеземец умудрялся при этом
скакать на коне и не падать - осталось загадкой. Лицо у него хранило
печать безразличия, но Даан сразу понял - произошло нечто непредвиденное.
страж.
нахмурился.
караван.
бровями в сторону центральных повозок, - в балахонах, оружием так и
бряцают...
троицей. Звезды тускло мерцали на угольном развороте неба, их свет
скрадывался желтым сиянием Большой луны. Меж стоящих кольцом повозок
шелестели, пожирая высохшую траву, костры, вокруг которых расселся
караванный люд. Не слышалось обычных вечерних разговоров, все настороженно
молчали. Сначала буря, потом пустынники, теперь еще кто-то...
копоть горящих светильников. Вен с напряженным лицом сидел перед наспех
собранным угощением. Рядом развалился на подушках один из пришлых.
Остальные, разбившись на две группы, устроились поближе ко входу: Ман и
несколько купцов из тех, что побогаче, да пяток степняков, недвусмысленно
обнаживших мечи. Матурана на коленях стоял перед веном.
караванщик. - Как ты мог!
косясь на предводителя степняков.
- И нам не в чем упрекнуть этих людей. Они честно выполняют свои
обязанности и нареканий от Поона я не слышал.
компенсации с Островной общины и поставлю в известность госпожу Дон Хи...
мне неизвестны претензии клана Гута Фо к этим путникам. И мне нет до этого
дела. Пусть забирают всех четверых, если хотят, но дополнительно платить
Дон Хи за проход по этим землям не будет.
единого звука, но, несомненно, с живейшим вниманием.
Миин торговался, пытаясь понять: какой куш больше? Тот, что можно содрать
с испуганных караванщиков, или же предлагаемый Орлами? Вен, конечно, рад
был избавиться от трех охранников и проводника и не платить при этом ни
гроша.
гнусаво объявил:
сниматься с места, а то, знаете ли, в степи всякое случается...
висящую на боку Су То. У Даана похолодело внутри. Что он знал об Оке?
тут же, не разбираясь, положил ближайшего степняка неуловимым "ударом
грома", но когда у горла южанина оказался кривой, острый, словно зуб
дарка, нож, осталось только замереть. Даан даже этого не успел: клинок
уперся ему между лопаток. А из освещенного пузыря повозки на это смотрел
удовлетворенный вен и бесстрастный горец-велш. Когда монахов утихомирили,
из повозки выпихнули и островитянина.
Матураны привязали к стременам и они вынуждены были изо всех сил нестись
рядом с резвыми степными лошадками. В темноте недолго было сломать или
вывихнуть ногу, но всадникам на это было глубоко наплевать.
судорожно сжимал сумку с Оком, готовый умереть за нее, но умереть ему не
дали. Огрели по затылку древком тулана и отобрали святыню. Даан смотрел на
это чужими глазами. На что надеяться? На чудо?
предводитель степняков, скаля неровные желтые зубы, принял сумку из рук
одного из своих прихвостней и вынул Око Каома.
тесную толпу, стали передавать друг другу Око. Ненадолго, всего на
несколько секунд. Они словно приносили какую-то клятву, хотя Даан не
слышал ни единого слова. Но надежда тут же вернулась к нему: ведь касаться
святыни могут только родившиеся весной в год Тигра-воина. Остальные люди
умрут, прикоснувшись к ней. Не сразу, но неизбежно умрут. Степняки этого
явно не знали. А значит, монахи, Ихо и чужеземец скоро останутся со
связанными руками среди трупов. Если только степняки не убьют их раньше.
островитянина. Он, конечно же, все понял.
лошадьми. Запах пота и навоза впечатался в ноздри, но четверо измученных
пленников скоро перестали его замечать. Миин явно не собирался говорить с
ними, по крайней мере до наступления утра. А до утра Око успеет раздавить
здоровье нечестивцев мощью небес и тверди.
силуэт. Пригнувшись, человек скользнул во тьму, растворился в густой ночи.
Даан готов был поклясться: с этим человеком он встречался, и, притом,
недавно. Однако вспомнить его не мог, сколько не напрягал память.
привыкнуть к свету. Был полдень. Пленников никто не удосужился разбудить.
Некормленные лошади беспокойно топтались рядом. Даан пошевелился,
потревожив Су То, к которому был привязан колючей просмоленной веревкой.
Небось, степняки отобрали ее какого-нибудь торговца снастями,
направлявшегося в один из южных портов... Су То тихо зашипел от боли.
Волосы его слиплись от запекшейся крови, Даан видел это. Если скосить
глаза можно было разглядеть даже разбитое лицо южанина. Досталось ему
вчера...
обращен к товарищу боком и тот может и не увидеть. Но Даан увидел.
некоторое время простоять. Но путы и затекшие от долгой неподвижности
мышцы не позволили простоять долго - они упали на колючие стебли степной
травы, припорошенной рыжим песком, следом недавней бури. Впрочем, того,