Чтение 22–й страницы книги ~Путь проклятых~

Их было пятеро.

Вот это и есть настоящее подразделение "Z",-- понял я.

Эти не станут пытаться взять нас "живьем", не станут "изучать".

Но и пытать не станут.

Они нас просто упокоят -- быстро и без мучений. Я верил, что им
известен такой способ. Они -- не садисты, и, на их взгляд, даже не убийцы.
Они просто выполняют свою работу.

Работу гробовщиков, если угодно.

Мертвое должно стать мертвым.

Окончательно.

И в чем-то они правы...

Внутренний взгляд распахнулся сразу во все стороны расширяющейся сферой
-- и мгновенно наткнулся на еще три фигуры за поворотом коридора.

Обошли.

И еще один маячил где-то на самой периферии.

Итого -- девять.

Против троих нас.

Сквозь пятнистую униформу без знаков различия ослепительным белым
светом сияли спрятанные под ней истинные распятия, и золотое пламя
неотвратимой Судьбы горело в груди каждого "святого отца" с автоматической
винтовкой в руках.

А вот и сам Бессмертный Монах...

Мой внутренний взгляд уперся в него -- и меня словно ожгло огнем! Удар
был настолько силен, что я едва устоял на ногах. И все же я успел увидеть!

Увидеть то, что было внутри у Бессмертного Монаха.

Он больше не был человеком. Не был -- едва ли не в большей степени, чем
мы, вампиры! Внутри него полыхало бесстрастным аквамарином ледяное полярное
сияние -- и это была даже не Судьба. Это было нечто выше. Нечто настолько
надчеловеческое, неотвратимое, что сама мысль о сопротивлении или бегстве от
этого казалась нелепой и глупой.

-- Когда-то я был человеком,-- синим холодом ноябрьского ветра
ворвалось в мою голову.-- Это вы сделали меня таким. Вы, исчадия Тьмы,
ожившие трупы. Вы убили всю мою семью. Я выжил. Выжил и поклялся. С тех
пор... Впрочем, это не важно. Стой на месте -- и не бойся. Я подарю тебе
покой. Тебе и им. Может быть, Он и простит вас. Надейся на это -- если ты
еще можешь надеяться. Я иду.

Теперь я понимал, почему до сих пор никому из вампиров не удалось
одолеть его. Единицы -- бежали. Сотни -- погибли, упокоились навсегда. Его
невозможно победить, убить, уничтожить...

Может быть, это даже к лучшему. Только сейчас я понял, как я устал за
все эти годы, за годы бессмысленных смертей, призванных продлить мое
бесцельное существование. Он прав. Мертвое должно стать мертвым.

Окончательно.

Я стоял и покорно ждал, глядя на приближающегося Монаха. Только и
позволил себе, что чуть повернуть голову -- и в последний раз взглянуть на
Элис. Увидеть ее глаза. Ее волшебные изумруды, в которых я утонул с первого
взгляда, которые стали началом конца для нас обоих.

Тоска стыла в ее глазах. Тень рока уже коснулась ее, и бежать было
некуда, и сражаться бессмысленно -- разве могла Девочка Эли противостоять
этому... существу?!

...Она -- нет.

А я?

А я?!!

Ведь это из-за меня она сейчас погибнет окончательно!

Ведь это я...

Я обернулся к Бессмертному Монаху -- и ухмыльнулся ему в лицо, обнажив
свои клыки.

-- На этот раз -- не выйдет, брат Жан!

Почти запредельным усилием воли я отшвырнул сковавшее меня безвольное
оцепенение.

И нажал на спуск.

Пространство взорвалось, брызнув осколками неподвижности.

Время в очередной раз бешено рванулось вперед.

Падая и раз за разом остервенело давя на спусковой крючок, я еще успел
сбить с ног Элис.

Капитана -- не успел.

Я целил Монаху в лицо, но он легко ушел в сторону, опередив мой выстрел
на долю секунды. Зато одному из его людей не поздоровилось.

Осталось восемь.

Оглушительный рев рвет уши заскорузлыми от крови медвежьими когтями.

Капитан!

Прохоренко плавно, как в замедленной съемке, валится на спину. На его
теле дымятся, исходя гноем и черной кровью, несколько ужасных ран -- но
Василий все продолжает давить на спуск своей "М-16". Пули с визгом мечутся
по коридору, рикошетят от стен -- и вот еще один "святой отец"
опрокидывается на спину с развороченной грудью.

Осталось семь.

Мгновение передышки.

Щелчки сменяемых магазинов, лязг затворов.

Вот он, шанс!

-- Эли, за мной!

Секунда -- ухватить капитана под мышки.

Еще секунда -- спиной выбить ближайшую дверь, вместе с капитаном
ввалиться в комнату. Эльвица впрыгивает внутрь следом, и тут же коридор
взрывается дробным грохотом выстрелов.

Хрен вам! Опоздали!

А вот и окно.

-- Летим!

Кажется, с того момента, когда мы вот так же несли смертельно раненого
Василия -- тогда еще человека -- прошла целая вечность.

А ведь это было вчера!

Время стремительно сжимается, коллапсирует, того, что мы пережили за
последние два-три дня, с избытком хватило бы на годы моего предыдущего
посмертного существования.

Да и были ли они, эти годы?

Сейчас прошлое кажется подернутым туманом, зыбким, нереальным.

Есть только "здесь" и "сейчас", есть только Элис, я и раненый капитан
-- и идущий за нами Бессмертный Монах со своими людьми.

Или это тоже -- иллюзия, сон, бред гаснущего навсегда сознания, которое
отчаянно ищет пути к спасению?..

Окно взрывается черным нарывом, брызжет бритвенными лезвиями осколков.
Мы взмываем над полом -- и словно натыкаемся на невидимую стену.

За окном нет ничего!

Бесконечная плотная мгла, непроницаемая и безразличная, ничего не
имеющая общего с родной прохладой ночи, которая всегда укроет, овеет свежим
ветром, подмигнет бесчисленными глазами звезд...

ТУДА БЫЛО НЕЛЬЗЯ!

Мы чувствовали -- оттуда нет возврата! Там -- не смерть, не вечное
упокоение -- но нечто во много раз худшее! Там...

Нет!

Этого не может быть! Такого не бывает.

Это...

"Но я не был никогда рабом иллюзий!" -- очищающим электрическим
разрядом полыхнули в мозгу слова слышанной когда-то песни.

Из глаз моих изверглось пламя и с треском разрываемой в клочья ткани
ударило в ничто, поджидавшее нас по ту сторону окна.

Этого тоже не могло быть -- но клин вышибают клином!

И мгла за окном лопнула, как мыльный пузырь.

Там все равно было что-то не так -- но это был единственный путь к
спасению. И мы вихрем вырвались из окна как раз в тот момент, когда я спиной
ощутил, как меня нащупывает зрачок инфракрасного прицела.

Мы вырвались!

Но я знал, что это еще не конец.

Теперь они не отстанут от нас, не сойдут со следа.

Травля началась.

2

Я бегу, чтобы жить,

А вокруг ликует паранойя!

Группа "Ария", "Паранойя".

Они прыгали позади нас из окна второго этажа, вскидывали вверх оружие,
ловя нас в прицелы. А мы с Эльвицей никак не могли набрать высоту -- мы
словно бились в какой-то невидимый серый потолок, сквозь который тускло
светили далекие звезды.

Луна куда-то исчезла, вслед нам тянулись голые ветви вязов, словно
пытаясь удержать... (Почему -- вязы?! И почему ветви -- голые?!) Пули
противно выли идущей по следу стаей псов, вбивались в низкий потолок
серебряными гвоздями, гвоздями в крышку гроба, до которого нам не добраться,
не добраться, потому что рассвет вот-вот наступит и сожжет нас, ветер нас
развеет, словно пыль...

"НО Я НЕ БЫЛ НИКОГДА РАБОМ ИЛЛЮЗИЙ!"

Молнии -- уже не из глаз, из самого сердца.

Моего мертвого сердца.

Треск разрядов. Плавится серебро. Небо горит, и земля горит, потолок