Чтение 22–й страницы книги ~Корни камня~

- Тяни, Онов! Тяни!

Барракуда сжимал Ивара руками и коленями:

- Я держу его, Дима! Тяни же!

Хрип. Глухой стон:

- Не могу...

...Возвращайся, Кай... Возвращайся...

- Закрепи трос хотя бы! Закрепи в пол!

- Нету... Сил... Не могу...

Маятник, имевший грузом мальчика и мужчину, качнулся. Тусклый ме- таллический
пол сделался ближе. По железному тросу скатилась капля крови:

- Не могу, Кай... Руки...

Женский голос в наушниках сменился мужским:

- НА БОРТ! НА БОРТ, БАРРАКУДА! Стартуем...

- Я не удержу, Кай!! - простонал Командор Онов.

Весы, подумал Ивар. Огромные весы... Мы с Барракудой - на одной чаше, отец -
на другой...

Барракуда осторожно сдавил Иварово плечо; скосив глаза, Ивар уви- дел
маленький карабин, закрепивший конец троса на его поясе. Потом на лоб ему легла
горячая мокрая ладонь:

- Ивар...

Барракуда тяжело, со свистом дышал. Глаза его казались как никог- да круглыми
- длиннофокусные объективы.

- Ивар... Ты еще встретишь маму. Постарайся поверить...

Ивар молчал. Тогда Барракуда выгнулся дугой, запрокидывая голову к Онову:

- Дима!! Сейчас! Будет легче! Только держи!!

Он перевел дыхание. Проговорил едва слышно:

- До свиданья.

В следующую секунду Ивара рвануло вверх. Мир взбеленился, и нап- равления
окончательно отказались считаться верхом или низом; тонкий трос тянул его,
теперь уже точно тянул, и все ближе становилось пере- кошенное лицо отца - и
Ивар не мог уже видеть...

Но все-таки видел.

Как тело Барракуды падает вниз, беззвучно ударяясь о лопасти...

Как в зал с тусклым железным полом врывается отряд во главе с кра- сивой
озлобленной женщиной...

Как Барракуда падает к ее ногам, и, отшатнувшись в ужасе, она по- лучает в
лицо целый веер кровавых брызг.

ЭПИЛОГ

* * *

- ...Ты возвращаешься туда, откуда все мы родом. Легкого пути те- бе...

Молчание. Он знал, что, оглянувшись, увидит неподвижные лица осу- нувшихся
людей, Регину и отца, глядящих в разные стороны, каменных, от- чужденных.

- Там... твоя Прародина. Там голубое над зеленым, там накрыт для тебя стол...

Голос, произносящий слова давнего ритуала, не должен дрожать. Он и не дрожит
- звучит ровно и глухо, как и полагается обрядом.

- Легкого пути... Нет на тебе тяжких грехов... - Ивар готов был запнуться, но
вовремя подхватил воздуха и твердо повторил: - Нет на те- бе тяжких грехов. И да
не будет длинной твоя дорога... Ступай... Кай Коваль. Когда нам будет тяжело и
тоскливо, пусть тебе будет легко и ра- достно. Пусть лучшие из нас встретятся с
тобой, и воссядут с тобой за зеленые скатерти под синим шатром... Возьми...

Рука Барракуды не хотела удерживать фонарик. Ивар закусил губу и еще раз, уже
без слов, попросил: возьми...

Мертвые пальцы послушно приняли из его рук тускло светящийся крис- талл.

Ивар оглянулся.

Вот они, смотрят. Угрюмые и злые, и раздраженные; Регина, придав- ленная
своим нескрываемым горем, и отец, изможденный и страшно поста- ревший. Все
смотрят на мертвого человека в пилотском кресле и на маль- чика, неподвижно
стоящего у подлокотника; они - не верят?! Что Барраку- да - долетит?..

Ивар медленно поднял подбородок.

Как тяжело распрямляться. Как ноют плечи и боли спина...

Но он поднимает голову. Все выше и выше.

Ну вот. Теперь он может улыбнуться.

И улыбка выходит поначалу неестественная и трудная - но с каждым мгновением
все легче. Все спокойней и свободнее. И безмятежнее. Вот так...

Он стоит у подлокотника и улыбается. И знает, что сегодня пойдет к Стене
Мертвых - туда, где бесконечными рядами тянутся таблички, вмуро- ванные в
искусственный камень. Где рядом выбиты имена мамы и Сани.

Мамы...

Сани...

Он сядет, прислонившись к Стене спиной.

Закроет глаза - и увидит черное небо, полное пульсирующих, ясных, не знающих
ночи фонариков.