помогали им рычагами сзади. Салазки не позволялось останавливать - их
было очень трудно сдвинуть с места. Люди, мокрые от пота, надрывались
изо всех сил, вздох вырывался разом из нескольких грудей.
внезапно перевернулся в лямке, подставив ей грудь вместо наболевшей
спины. Путешественник не удержал восклицания - он узнал Уахенеба...
и крепче навалился на лямку. Но Баурджед спешил уже навстречу с
поднятой рукой. Каменная глыба остановилась, двое подбежавших с бранью
надсмотрщиков испуганно согнулись и отступили, когда Баурджед ткнул
одному из них прямо в лицо перстень с именем фараона.
недоумевающий.
не теряя времени на об(r)яснения.
известные, всего семнадцать человек, - торопливо прохрипел Уахенеб.
которого остался красный отпечаток имени фараона.
сподвижники из простых неджесов. Изможденные лица засветились
радостью, люди приветствовали своего начальника.
Баурджед и зашагал назад по широкой дороге к берегу.
как в прежние дни.
вполголоса: - Я тоже в немилости и хожу под угрозой кары!
дает мне власть... пока. Я разыскал твой дом, Уахенеб, и там узнал,
что тебя схватили за рассказы о стране Пунт, где не оказалось духов, и
послали сюда ломать камень для великой пирамиды. А вместе с тобой были
схвачены еще другие мои люди. Я достал лодку и прибыл сюда... Там на
веслах твоя друзья - вот, смотри!
и велел усаживаться в лодку. Только когда они отчалили, Баурджед
облегченно вздохнул.
Уахенеб. - До Белой Стены нам плыть вверх всего тридцать тысяч локтей,
но ведь там скоро узнают...
горе Рогов Земли. Там укроетесь вы все где-нибудь до времени, а я
вернусь в город просить милости у Великого Дома - позволения нам быть
в береговой страже или на кораблях Зеленого моря: Черной Земле
требуется много дерева для построек!
Уахенеб. - По себе я узнал, как твердо сердце Великого Дома и его
царедворцев. Плохо надеяться на их милость, и особенно нам, беднякам,
на которых все большие люди смотрят как на врагов.
уверен...
несся из каменоломен, большая толпа людей бежала к реке, а впереди
мчались, путаясь в полах своих длинных рубах, несколько надсмотрщиков
и два чиновника, начальствовавшие над работами.
будто стараясь приблизить голову к берегу. Его товарищи возбужденно
вскочили, гребцы подняли весла.
мелькали неясные фигуры бегущих, кое-где воины взмахивали копьями и,
окруженные со всех сторон, падали.
месте.
пламя гнева в согнутых тяжкой работой, не знающих вещей, осужденных
свирепо и безвинно... Придавлены они силой, палками и угрозами, но
жажда правды и свободы не умирает! Видишь, маленькой причины
достаточно, чтобы всколыхнуть толпу. Сюда, к нам, явился ты и
освободил нас, смутил надсмотрщиков и воинов, раз(r)ярил всех рабочих. И
вот, видишь, они тоже хотят освобождения. - Кормчий встал на колени на
дно лодки и поднял умоляющий взгляд на Баурджеда. - Господин, ты храбр
и справедлив, мы знаем тебя много лет... Там наши товарищи, мы
сроднились с ними. Так же, как и они, мы не ждем свободы и счастья от
знатных правителей и беспощадных судей. Ты узнал, что в далеком пути
рабы оказались такими же людьми, как и мы, храбрыми и сильными, нашими
товарищами. Так было и тут для нас, потерявших тебя, беззащитных и
осужденных. И мы все просим тебя, господин: поверни лодку, возьми
начальство над толпой. Ближе к Белой Стене есть еще каменоломня и
рабочие дома. Мы пойдем туда, откроем их, число наше умножится, и
придем в город, где мало сейчас войска...
с нами. Мы разгоним воинов, уничтожим чиновников, разобьем дома
больших людей... Ты тоже был большим, ведомы тебе пути и склады
оружия, и ты можешь управлять военной силой! - Уахенеб замолк, вне
себя от волнения.
головами, все глаза устремились на путешественника.
сотни рук делали призывные жесты лодке, неясные крики становились все
громче, и путешественник разобрал имя Уахенеба.
Подняться против божественной власти казалось ему высшим
преступлением. С детства воспринятые им поучения повторяли только
одно: что завистливые и неумелые бедняки всегда враждебны богатым и
знатным, олицетворяющим добро и правду. "Не пристрастен тот, кто
богат, ибо он владыка вещей, не имеющий нужды"[Подлинный текст.] -
таково было любимое изречение его отца.
простых людях. Все это пошатнуло первоначальные воззрения знатного
царедворца на жизнь. Но мятеж! Встать во главе грязных бедняков и
рабов, вести их на столицу, на дворцы, приближенных фараона, может
быть, на самого владыку... Нет, это невозможно! Баурджед отстраняюще
выставил вперед руку:
обвинят в том, что мы дали раз(r)яриться толпе. Надо плыть скорее вниз,
укрываться и дальше делать, как я сказал!
Великого Дома и не могу оставить тех, кто долгое время делил со мной и
труд, и голод, и побои. Я пойду с ними... А вы? - властно обернулся
Уахенеб к остальным товарищам.
только трое отделились и умоляюще взглянули на Баурджеда.
Баурджед.
кормчий. - Прощай! Ты был хорош для нас и мог бы сделаться хорошим для
всей Черной Земли... Прикажи править к берегу, господин!
спутников Баурджеда, приветствуя их восторженным воплем.
глазах старого кормчего Баурджед прочитал последний вопрос, мольбу и
тоскливую тревогу.
правда, но не знаю путей... Как прийти к другой, хорошей жизни, куда
нанести удары?
это могло быть...
товарищи простят мне мое незнание, если до конца я буду с ними... -
Кормчий замолк и вдруг встрепенулся, словно вспомнив что-то. - Где
хранится оружие для новых воинов в городе? Скажи мне это, господин, и
мы всегда будем хорошо вспоминать тебя...
Кузнецов, - без колебания ответил Баурджед. - Ты узнаешь этот дом по
красной и белой полосе вверху стен, под крышей...
Духов - выпрыгнули на пристань.
из оставшихся. Лодка отчалила.
Бажанов Олег
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий