этих лошадей, и еще хвастается своим милосердием. А что я мог сделать?
Если угодно, я ни в чем не был виноват, это наместник Савар был виноват.
Он получил ровно половину, - спрашивается, почему я должен отдать половину
человеку, который палец о палец не ударил в этом деле. А потом? Андарз
отнял у меня все, а брату оставил его половину!
дерьме, и сколько ты не пытаешься выбраться, тебя затягивает еще больше.
Посмотрите на тех, кто добился высоких чинов! Андарз - сын наместника
Аракки, Нарай - сын наместника Сонима! Разве маленький человек может
сделать карьеру?
Нан.
- и Иммани патетическим жестом указал в окно, опрокинув по пути полупустой
кувшин.
сквозь вьющийся плющ проблескивала река, заходящее солнце катилось
стремглав в воду и красные блики сверкали на гладкой стене Иршахчановой
Башни, третьей городской тюрьмы. Если приглядеться, можно было заметить на
стене небольшой крюк, на котором висел кусок бывшего первого министра
Руша: но этот кусок висел так давно, что даже вороны, ходившие по стене,
не обращали на него никакого внимания.
аппетит! Пошли-ка в другой кабачок!
кувшин с ламасским вином и кувшин с розовой водой, чтобы его разбавлять, и
Нан славно поделил кувшины: себе он наливал из кувшина с водой, а Иммани -
из кувшина с вином. Иммани был настолько пьян, что не обратил на это
внимания.
Андарза?
это часто бывает с варварами, попавшими в империю, а Андарз обругал его
идиотом и растоптал всех бесов, которых варвар держал в колбах.
занятия. Я бы мог арестовать его за это паскудство, если бы знал, к какому
алхимику он ходит.
подскочила и улетела вниз, на мостовую. Через мгновение далеко внизу
послышался бьющийся звук и бешеная ругань случившегося рядом возчика.
ходит, я бы давно сообщил господину Андарзу!
в гнезде. Шаваш открыл глаза и сунул руку под подушку, там, где в белой
тряпочке лежали деньги. Деньги были на месте. В проеме двери стояла тень.
войска усмирили повстанцев.
дрянь - люди? Вот подумать только: когда к казненному на площади слетаются
стервятники, они это делают, потому что им надо есть. А ради чего к
казненному собираются люди?
Люди многое делают совершенно бескорыстно.
хорошая лежанка: для раба как раз хватит.
приказал тебя выпороть! Как не стыдно - слушаться собственных слуг!
мне велели отнести корзинку с подарками осуйскому послу, а он стащил из
корзинки персик! Надеялся, что меня накажут! Разве человек, который
воровал миллионы, может опускаться до того, чтобы украсть персик? А
осуйский посланник подарил мне серебряный грош.
Иммани украл у тебя персик, и ты это видел. А осуец одной рукой дал тебе
грош, а другой в это время украл у страны миллион!
- возразил Шаваш. Вздохнул и прибавил:
это в каком-нибудь кабачке?
моего дядю, наместника Савара.
защищает другого.
Они такие дикие, что прабабка Теннака еще родилась от шестиногого вепря. А
у этой прабабки был сын, который, чтобы отомстить за смерть отца,
согласился превратиться в скорпиона и десять лет жил в доме обидчика,
выбирая верное время для укуса.
господин, - думай самое худшее.
он имел в рукаве, оттягивали рукав и грели его сердце.
колотушки стражников. Иммани был пьян выше глаз, лепетал о
несправедливости богов и просил Нана отвести его к одной девице в Осуйском
квартале. Нан немедленно согласился. Они спустились по речному обрыву,
туда, где в речной гавани покачивались красные и желтые корабли. Вход в
гавань был перегорожен железной решеткой, а в решетке была дырка.
улиц и запел государственный гимн Осуи.
в этот момент, не является ли обязанностью чиновника империи известить
ближайшую власть о смутьянах, поющих хотя бы и в осуйском квартале
проклятую осуйскую песню. Нан подтащил его к ближайшему фонарю и стал
обыскивать. Из кармана Иммани он вытащил коробочку с женской костяной
расческой, украшенной дешево, но довольно мило, платок, ключи, коробочку с
леденцами и смятую бумажку. Ключи Нан, ухмыляясь, сунул себе за пазуху,
бумажку прочитал и положил обратно, а затем потянул из кармана Иммани
кошелек, стянутый кожаным шнурком.
стояли три осуйца. Правый стражник взял наперевес хохлатую алебарду и
полетел на него с быстротой птицы страуса. Нан выпустил кошелек и помчался
в темный переулок.
он бежит, огибает несколько дворов и выходит на левую улицу, по которой и
должен бежать вышеуказанный Оман. Улица была нага: ни дерева, ни травинки.
Вокруг тянулись спящие дома и сады, и изрядные белые стены, огораживавшие
частные владения подобно поясам целомудрия, были через каждые несколько
шагов подперты узкими треугольными контрфорсами: в тень между контрфорсом
и стеной и отскочил Нан.
сбываются. Горожанин почти пробежал мимо, повернулся, однако, и открыл
рот, чтобы заорать. Нан вцепился в конец его алебарды и дернул к себе.
Горожанин пролетел два шага и поймал головой угол. Отскочил и попер было
на Нана, но чиновник перехватил древко алебарды и обеими руками пришиб
своего противника к стене. Деревяшка пришлась поперек горла, и горожанин
стал корчить рожи и хрипеть. Нан, не отпуская древка, ударил горожанина
коленом в живот. Тот перестал корчить рожи. Нан выпустил алебарду, и
горожанин свалился на землю, как мешок с мукой. Нан метнулся обратно в
переулок и перескочил через стену первого попавшегося сада.
крашеного белым дома, проклиная добросовестность осуйского городского
ополчения. За рекой в это время привидение было встретить легче, чем
государственного стражника. "Хорошо хоть собаки нет" - думал он,
прислушиваясь к остервенелому лаю в соседних дворах.
вопль известил Нана, что товарища нашли.
Силуэт ее очень ясно обрисовался на фоне освещенной двери: у нее была