Чтение 22–й страницы книги ~Холодные берега~

-- Это я сдерживался, вор! Знаешь, в чем твоя главная глупость?

-- И в чем же?

-- Про мальчишку ты ничего не выведал! Про то, что он на Слове
держит!

Я молчал. Ну -- держит. Кинжал, перстень, зажигалку, книгу какую-то.
Что с того?

-- Пойми ты, Ильмар-вор, не в тебе ведь дело! Стал бы Дом всю стражу
с ног на голову ставить? Линкор с Серыми Жилетами к Островам гнать? Все
воровские притоны перетряхивать?

-- А что, всех перетрясли? -- глупо спросил я. Нико разинул рот, но
сдержался, и придержал ругань на языке.

-- Всех! Если уж ко мне пришли! Если из под суда половину воров, что
тебя знают, выпустили -- с обещанным прощением и наказом Ильмара-вора
найти! Тебе повезло, что решил с комфортом добираться, к старым дружкам
не захаживать. Сдали бы тебя, Ильмар! Сдали!

Нико так разошелся, словно не со мной спорил, а самого себя
уговаривал.

-- Неужто все-таки ты меня сдашь? -- спросил я.

-- Я тебя не сдам, -- буркнул Нико, разом успокоившись. -- Доложу,
врать не буду. Вот как уйдешь от меня -- сразу засобираюсь, да и
поковыляю к страже в управление.

-- Пугаешь, Нико?

-- Предостерегаю.

Нет, не такого разговора я ожидал. Совсем не такого.

-- Да откуда мне было знать, что Марк -- принц Дома! -- сказал я. --
Сам подумай! О нем объявили, когда корабль каторжный в море вышел.

-- Пусть ты не знал, кто он. Пусть. Что пацан -- высокородный, понял?

-- Понял...

-- Что у него Слово -- понял. Что на Слове он вещи прячет -- знал!

-- Да вещей-то там было...

-- Это он так сказал! А ты, вор, поверил? Да ты пойми -- не стал бы
Дом никогда о бегстве принца объявлять! Зачем позориться? У них этих
принцев, со всех родов, десятка два наберется. Есть кому власть
наследовать, есть кому парады принимать.

-- Не знал я, что он принц!

-- Выведал бы Слово -- понял бы! -- рявкнул Нико. -- Что-то важное он
спер, понимаешь? Уж не знаю почему. С ума сошел, власти возжелал, с
врагами снюхался. Не знаю! Только перед тем как уйти, мальчик этот на
Слово что-то очень дорогое положил. Такое, из-за чего Дом готов весь мир
перевернуть. Границы закрыты, понимаешь? Корабли в море не выходят!
Вест-индские колонии стонут, у них краснокожие бунтуют, а войска
посланные -- обратно отозваны.

-- Да что мальчишка мог взять?

-- А мне откуда знать? Подвалы Версаля! Все железо и серебро, что от
рождества Искупителя накоплено!

-- Нико, он сказал, что много вещей на Слове таскать не может.

-- И ты поверил! Ильмар, да что с тобой? Высокородному верить -- в
твои-то годы! Не тот сопляк, поди, что в первый раз ко мне товар принес.

-- Нико, поверь, я в людях разбираюсь. Хоть в простолюдинах, хоть в
аристократах. Не было у мальчика на Слове версальских сокровищниц.

-- Допустим. А книга? Что за книгу он прятал? Букварь с цветными
картинками? Роман Дюма о Золотых Подковах? Сочинения мурзы Толстого? А
если -- тайные книги Дома, где знания хранятся? О том, например, как из
железа такие вот клинки ковать! О военных планах Державы, об интригах
политических, о подлинных родословных... Ты пойми, вор, не то дорого,
что в руки взять можно. Знания -- они всего дороже!

Нико замолчал. Выдул одним глотком коньяк, и даже заесть не подумал.
Уставился на меня покрасневшими глазами:

-- Вот в чем твоя беда, Ильмар-вор. У тебя одна мысль была -- как
убежать. А надо наперед думать. Не только то хватать, без чего с каторги
не уйти, но и то, что дальше понадобится.

Прав он был. Во всем прав. Едва я узнал, что за мальчишкой на Острова
планёр послали, да линкор с десантом преторианским -- сразу надо было
брать его за грудки, кинжал к горлу, да и пытать Слово. Сказал бы,
никуда не делся. И со своего Слова все бы отдал. Пусть бы пропадал я
сейчас... но не зазря.

-- А может, ты узнал Слово? А? -- Нико подался вперед, и на миг в
уставших от жизни глазах вспыхнул молодой огонь. -- Ильмар, мальчик мой,
скажи! Если ты у принца Слово выпытал, да и зарыл высокородного в
песок... Ильмар, пойми, такой кусок одному не проглотить. А я тебе
пригожусь. Вместе решим, что делать... вместе удачу за хвост схватим...

-- Нико, да как мне тебя убедить? Не знаю я Слова! Что же я, душегуб,
пытать товарища по каторге? Да еще и мальчишку!

-- Добрый человек от душегуба тем отличается, что из-за мелочей не
зверствует, -- отрезал Нико. -- А тут не мелочи. Эх, что ж ты так
оплошал, Ильмар...

Все-таки он мне поверил.

-- Нико, я к тебе за советом пришел, а не упреки выслушивать. Что
сглупил -- сам знаю. Подскажи, что теперь делать?

Старик и впрямь задумался.

-- Что? Сказал бы -- в глуши спрячься, только охота такая идет... не
поможет. Наоборот, в малом городке на виду будешь. Из Державы уходи,
Ильмар! В Руссийское Ханство, в Китай, в колонии, в африканские земли.
Трудно это теперь, но кто знает?

-- А дальше? Велишь по чужим землям скитаться? Среди дикарей, что до
сих пор железа не знают, жить, -- ракушки воровать и ножи костяные?

-- Все лучше смерти. Да и незачем тебе всю жизнь на чужбине горе
мыкать, Ильмар. Как поймают принца, так до тебя никому дела не будет.
Выждешь год, другой, вернешься. Под другим именем заживешь.

-- Прост твой совет.

-- Советы не сложностью меряют, а пользой.

-- Может, еще что скажешь, Нико?

Старик посмотрел в потолок, на роскошную, никогда на моей памяти не
зажигавшуюся, люстру.

-- Будь осторожней лисы, Ильмар. Никому не верь. Никому.

Я почесал в ухе, разглядывая Нико. Был он предельно серьезен.

-- Спасибо, старик. Знаешь, задержался я у тебя. Расплатись, да и
пойду потихоньку.

Нико крякнул.

-- Триста марок у меня не наберется, прямо так, с ходу. Вечером
зайдешь...

-- Да ты что, Нико, и впрямь меня дураком счел? -- поразился я. --
Сам говоришь, что доносить пойдешь, призываешь не верить никому...
Давай, потряси заначки.

Нико достал кошелек, картинно опрокинул над столом. Высыпалось пять
десятимарочных.

-- Все, Ильмар.

-- Тогда давай решать, чем долг погасишь.

Нико насупился. Бросил с обидой:

-- Дряхлого человека каждый ограбить норовит...

-- Нико, ты себя честно ведешь. И я тебя не обижу... мало ли как
сложится?

Мы уставились друг на друга.

-- Возьми коньяка дорогого, -- предложил старик. Денег у него видно и
впрямь не было, иначе бы он своими драгоценными запасами не пожертвовал.

-- Я не на вечеринку собрался, Нико. Знаешь что... давай я твоим
пулевиком долг возьму.

-- Опомнись, он пять сотен стоит!

-- Да врешь, что пять... Жив буду, от погони уйду, так расплачусь. Я
долги возвращаю. А схватят меня -- скажешь, что пулевик я силой взял,
его тебе вернут. Он же законный, верно? Разрешение есть?

Нико размышлял. Ему не в первый раз было затевать опасные игры, в
надежде на крупный выигрыш. Потом старик вытащил из-под столешницы левую
руку с зажатым пулевиком. И впрямь хороший, многозарядный, таких я
раньше вблизи и не видел...

-- Ого...

-- Знаешь, как пользоваться?

Я покачал головой.

-- Отводишь курок... спусковой крючок нажимаешь... барабан
проворачивается сам, каждый раз новый патрон подставляет... Тут их
шесть, в барабане.

Осторожно приняв оружие, я спрятал его во внутренний карман плаща.
Разберусь. Спросил:

-- Как такое добыл? Многозарядники только аристократом положены.

-- По персональному разрешению Дома, -- сказал Нико. -- За спасение
баронессы Греты от бандитского нападения.

Эту историю я смутно помнил. И даже догадывался, что наглый налет
душегубцев на высокородную даму был организован самим Нико. Рискнул он
тогда -- останься бандиты в живых, или успей убить баронессу, хозяину бы
не поздоровилось. Но все вышло складно... два дурака навеки уснули с
железом в горле, а благодарность спасенной женщины была беспредельной.
Поговаривали, что Нико за свой "подвиг" получит дворянство. С титулом,
видно, не выгорело. А вот многозарядный пулевик старику дозволили.

-- Спасибо, Нико. Пойду я.

-- Подожди, -- старик поднялся. Вздохнул, оглянулся, будто примеряясь
к стоящему сзади креслу. -- Ударь по лицу. Так, чтобы след остался.

-- Если меня схватят, -- сказал я, -- скажу, что ты дрался как лев.

-- Лучше застрелись, если схватят, -- хмуро сказал Нико. -- Давай, не
тяни...

Я примерился, и ударил. Так, чтобы разбить в кровь губы. Нико