Чтение 22–й страницы книги ~Каллисто~

системы.

- Может быть, они с нее и прилетели? - спросил кто-то

- Ну что глупости говорить! Во-первых, наша Каллисто совершенно
непригодна для жизни, а во-вторых, никак не могло так случиться, что и мы и
они назвали небесное тело одинаковым именем. Звездолет прилетел с другой
планетной системы. Запомните это раз навсегда.

- Такое предположение действительно не выдерживает критики, - сказал
Неверов. Он обвел рукой вокруг, показал вниз и раздельно произнес. - Земля.

- Зьемьлья, - повторил гость

Он опять указал на корабль и своих спутников, потом на людей и, подняв
руку к небу, быстро опустил ее вниз, указывая на землю.

- Кьальисьтьо - Зьемьлья! - сказал он. Смысл этого места и слов был
совершенно ясен. Корабль прилетел на Землю с планеты Каллисто.

Ляо Сен указал пальцем себе на грудь и сказал:

- Человек!

Потом указал на Куприянова, Козловского, каждый раз повторяя: "Человек".

Звездоплаватель отлично понял его. Он повторил ту же операцию, указывая
на себя и своих товарищей, каждый раз произнося:

- Мьенькь!

Лежнев решил расширить ассортимент слов. Он указал на командира
звездолета и повторил "Меньк". Потом обвел рукой всех звездоплавателей и
спросил:

- Менькн?

- Дье! - ответил командир. Он явно понял и это. - Мьенькькь!

- Дье значит нет! - сказал Ляо Сен. - У них множественное число
произносится с прибавлением последней буквы слова.

- Очевидно! - ответил Лежнев.

Звездоплаватель, видимо, тоже решил узнать, как произносится
множественное число. Он указал на Лежнева и сказал:

- Чьельовьекь!

Потом, так же как Ляо Сен, обвел рукой группу людей и сказал:

- Чьельовьекькь?

- Нет! - ответил Лежнев. - Люди!

По движению головы было похоже, что звездоплаватель удивился. Он показал
на Лежнева и спросил:

- Льюдь?

- Нет! - ответил Лежнев. - Человек! - он опять указал на всех и повторил:

- Люди!

Звездоплаватели о чем-то заговорили между собой. Было ясно, что это
странное расхождение в словах было им непонятно.

- У них, - сказал Ляо Сен, - язык проще, чем у нас.

- Это еще не известно, - сказал Лежнев. - По двум словам нельзя судить
обо всем языке.

Было очевидно, что предстоящая работа по изучению языка увенчается
успехом. Начало было все-таки положено, и достаточно успешно.

Еще несколько слов, обозначающих нос, губы, волосы, руки и ноги, было
названо с обеих сторон. Широков вынул блокнот и тщательно записывал каждое
слово. Звездоплаватели обходились без записей. Они или запоминали, или
решили, что этот первый разговор не стоит записывать.

Каждое название произносилось в единственном и множественном числе. Стало
совершенно очевидно, что в языке гостей множественное число обозначалось тем
же самым словом, но с повторением последней буквы.

Хозяева остались вполне довольны этим первым разговором. Насколько они
понимали выражение лиц своих гостей, те тоже были удовлетворены.

Командир корабля показал рукой на темное кольцо толпы, все еще стоявшей
на том же месте и не расходившейся.

- Люди! - сказал Лежнев.

- Льюдьи! - кивнул головой звездоплаватель. Он указал на своих товарищей,
потом на толпу и изобразил руками крылья.

- Они хотят полететь к народу, - сказал Козловский. Посмотреть или
показать им себя.

- Это очень хорошо! - сказал президент.

Куприянов жестами показал, что желание гостей понято и не встречает
возражений.

Семеро из них, в том числе и командир, подошли к своим крыльям, лежащим
на земле. Быстро и, видимо, привычно, они надели на себя что-то похожее на
длинную мягкую одежду. Теперь все заметили, что на спине помещался
продолговатый ящик, сделанный из темного металла. Крылья прикреплялись к
телу при помощи гибких металлических "ремней". Руки вошли в "рукава",
вделанные с внутренней стороны крыльев.

Звездоплаватель, не присоединившийся к своим товарищам, поднял с земли
свои крылья и подошел к людям. Семеро других, уже готовые к полету, стояли
не трогаясь с места и ждали чего-то.

Звездоплаватель медленно надел на себя летательный аппарат. Он явно хотел
показать людям, как это надо делать. Продев руки, он глазами указал на
маленький ящичек, прикрепленный под левым крылом. На крышке ящичка было
четыре кнопки. Он положил на них пальцы и нажал на первую кнопку, справа. С
тихим шуршащим звуком крылья распахнулись. Их размах достигал четырех
метров. На вид они были жестки и упруги. Каркас, на котором они держались,
был, очевидно, вделан внутри. Формой крылья напоминали крылья орла. Переждав
минуту, чтобы дать возможность людям осмотреть их, он кивком головы снова
обратил внимание на кнопки и нажал вторую. Столб пыли поднялся с земли за
его спиной. Но он не двигался с места. Показав, опять-таки глазами, на
правую руку, он как бы попросил обратить внимание на второй такой же ящичек,
на крышке которого находилась маленькая рукоятка. Он чуть-чуть, едва
коснувшись, повернул и сейчас же поставил ее в прежнее положение. Несмотря
на молниеносную быстроту его движения, он поднялся на метр от земли и
опустился обратно. Пыль вихрем кружилась позади этой крылатой фигуры. Нажав
третью кнопку, он остановил двигатель. (Ящик на спине был несомненно
двигатель.) Нажал четвертую - и крылья сложились.

Все с волнением и интересом следили за этой демонстрацией.

- Ясно и, кажется, очень просто! - сказал Широков. Звездоплаватель снял с
себя летательный аппарат и протянул его Куприянову. Он явно приглашал его
лететь вместе со своими товарищами, которые по-прежнему ждали.

- Ну, нет! Это не для меня! - сказал профессор.

Корреспондент агентства Рейтер, Дюпон с решительным видом выступил
вперед. Казалось, он хотел принять это предложение.

Широков перехватил тревожный взгляд Козловского. Поборов невольный страх,
он, опережая англичанина, громко сказал:

- Я полечу!

- Упадете и разобьетесь, - сказал Штерн.

Дюпон с недовольным лицом чуть насмешливо поклонился и отошел. По лицу
Козловского скользнула улыбка. Корреспондент вторично обнаружил понимание
русского языка.

- Конечно, упадете, - поддержал Штерна Куприянов.

- Я этого не думаю, - сказал президент. - Эти люди очень разумны и не
стали бы предлагать лететь, если бы не были уверены в устойчивости аппарата.
Они должны понимать, что у нас нет и не может быть опыта.

- Я полечу! - повторил Широков. - Когда-то я мечтал стать планеристом. Я
убежден, что они не дадут мне упасть.

Он решительно протянул руку к крыльям.

Звездоплаватель улыбкой выразил свое одобрение. Его узкие глаза смотрели
прямо в глаза молодого медика, и Широкову показалось в этих необычайно
длинных черных глазах выражение ласки.

- Вьельи! - сказал гость.

По интонации это слово, вероятно, означало - "смелее!"

Широков с удивлением заметил, что совсем не волнуется. Он надел на себя
аппарат, оказавшийся очень легким, и продел руки в "рукава". Кнопки и
рукоятка оказались как раз под пальцами. Звездоплаватель заботливо помогал
ему. Он еще раз показал на каждую кнопку и жестами объяснил, для чего они
служат.

Широков кивнул головой, показывая этим, что понял.

- Петр Аркадьевич! - взволнованно сказал Куприянов. - Может быть, лучше
не надо?

- Нет, - ответил Широков. - Теперь уже поздно!

Он осторожно, стараясь не запутаться в концах крыльев, подошел к семерым
звездоплавателям, которые встретили его ласковыми, одобрительными улыбками.

Командир сказал что-то, и его товарищи раздвинулись, освобождая место
друг другу, чтобы иметь возможность свободно раскрыть свои крылья. Широков
стоял рядом с командиром.

Ему еще как-то не верилось, что через несколько секунд он действительно
превратится в птицу и полетит по воздуху на этом непонятном аппарате. Он
стоял и улыбался

Раздался сильный шорох, и семь пар крыльев раскрылись рядом и позади
него.

Широков стиснул зубы и нажал кнопку. Аппарат раскрылся с такой силой, что
его руки поднялись сами собой.

Командир повернул к нему голову и кивнул

Широков нажал вторую кнопку. Он ничего не почувствовал. Увидел только,
как у ног командира вихрем поднялась пыль. Из ящика, расположенного на
спине, очевидно, била сильная струя воздуха или какого-нибудь газа.

Он знал, что рукоятка, расположенная справа, служит для усиления этой
струи, и понимал, что надо повернуть ее, но не мог сделать этого. Его пальцы
вдруг онемели.

Он увидел, как Куприянов быстро направился к нему, понял, что его учитель
и друг хочет запретить ему лететь. С энергией отчаяния, поборов слабость, он
резко повернул ручку.

Земля провалилась вниз. Он почувствовал упругое сопротивление воздуха.
Мощная сила несла его вперед. Тело само собой приняло горизонтальное
положение. Рядом висел в воздухе командир звездолета, внимательно наблюдая