дог. Огромная, с короткой шерстью, светло-серая. Морда квадратная, тупая.
Хвост длинный, юный, как змея, - тут зайца передернуло. Я злорадно
спросил:
приказал:
карман и пошел следом за зайдем. Я не мог удрать, для того у меня и
отобрали эту штуку - она служила пропуском в "зону". Остался в проклятом
пузыре и мог молчать, сколько мне было угодно.
Слышал, как вернулся Квадрат сто три. Потом ухо, прижатое к земле, уловило
чужие шаги. Они дробно простучали по откосу и стихли поблизости. А мое
тело отказывалось двигаться. Веки не хотели подниматься... Решайте свои
дела без меня, я полежу, здесь мягко. На свете два миллиарда больших
людей. Что вы привязались, почему я обязан заботиться и где это сказано,
что один мальчишка на огромной Земле обязан и должен? У вас армии, ракеты.
Кидайте сюда ракеты, и пусть все кончится, я согласен. Не хочу
подниматься.
Киселев - Угол третий! Он говорил где-то поблизости...
мне еще четырнадцати нет, сопротивлялся я. И вдруг над лесопарком затрещал
самолетный мотор. Звук приблизился, стал очень сильным, загрохотал и
умчался.
не видел. Он восседал на плите корабля, подтянув на коленях дорогие серые
брюки, а пиджак держал на руке. Рядом примостился Федя-гитарист. Вертя
головой - шнур бластера, видимо, резал ему шею, - он проговорил:
губы и искоса взглянул на Киселева. - Самочувствие-то как, Угол первый?
имена. Наш завуч, например, старается каждого ученика звать по имени и
всегда путает. Но Киселев не поправил седого. Пожал плечами и стал
отряхивать песок с брюк и рубашки.
обстановка. Абсолютно!
информации, - он загнул толстый палец, - утрата оружия да еще история с
Портновым. Мало? О-хо-хо... За меньшее Десантников посылают в распылитель!
до района. Вот почему самолеты летают, у-ру-ру! Оружие - тоже понятно. Это
бластер, который мы увезли из подвала и который сейчас лежит у самого
входа в "зону". Какая-то "история с Портновым" меня не интересовала. А вот
почему Киселев сменил номер?..
захихикал. "Вот что ударилось о землю, пока я лежал. Киселев падал, когда
в нем сменяли Мыслящего... А-а, зашевелились-то вы, гады! Угла третьего
сменили. Начудил, говорите?"
Угол третий не одни ошибки допускал. Скажем, для меня подобрал подходящее
тело - вполне осведомленный экземпляр.
Внимание, блюдца!
несколько шагов, едва не наступив на меня. Я упрямо лежал.
след плиты на песке. Он быстро светлел - песок впитывал воду, выжатую
весом корабля на поверхность. Та-ших-х!.. Округлое, плоское, радужнее тело
вырвалось из-под плиты и унеслось в зенит. Наверху громко хлопнуло,
мелькнул клочок голубого неба, и пелена, одевающая зону, опять закрылась.
А корабль уже стоял на месте. Через две-три секунды все повторилось:
корабль приподнимается, вылетает радужная штука, корабль опускается. Когда
унеслась с шипением третья штука, Киселев закрыл глаза и прислушался.
Доложил:
шагах от них.
Будешь находиться здесь. Чуть не то - сожжем. Понял?
нехитрое! Будешь запираться - подсадим к тебе Десантника. И он за тебя все
и скажет, так уж лучше ты сам, оправдывай оказанное доверие.
Киселев сказал одобрительно насчет моей психики. И опять мелькнуло слово
"комонс", которое я уже слышал, пока лежал во мху. Гитарист сказал, что
вроде не комонс, а кто-то другой. Я тоже попытался улыбнуться. Лихо
сплюнул на песок, будто очень польщен их разговором, только не хочу
показывать вида. А на деле я внезапно понял, что они могли подсадить в
меня "копию" _н_а_с_о_в_с_е_м_. Раньше я об этом не думал. Не верил. Ну,
вы знаете, как не веришь, что помрешь, хотя все люди умирают...
быть, рядом, у прохода.
остался лежать бластер в коричневом чехле для чертежей. У самого прохода.
Как его не нашли, если уж взялись искать?
двое ухом не повели, будто так и надо. Седой пробормотал: "Расчетчик" - и
прикрыл глаза. Потом Киселев приподнял его и отвел от корабля. При этом на
руке седого блеснули часы. Я разглядел стрелки - без двадцати семь. Прошло
минут пятнадцать с начала нашего разговора. То есть оставалось восемьдесят
минут до момента, в который им "придется драться".
поверхности, в метре от земли, открылся круглый люк. Бесшумно, как большой
круглый глаз с круглым коричневым зрачком, только зрачка этого сначала не
было, а потом он выплыл из темноты и, покачиваясь, остановился посреди
"глаза". Я попятился, споткнулся о кочку, а Десантники, наоборот,
придвинулись к кораблю и наклонились, всматриваясь.
люке корабля покачивался телевизионный экран странного красно-коричневого
цвета. На нем очень отчетливо виднелся маленький вертолетик - красная
звезда казалась черной, - и между головами Десантников я видел на экране,
как открылась дверь кабины, на землю спрыгнул человек. Телевизор мигнул и
показал этого человека крупным планом. Он был в военной фуражке.
седой. - Дай звук.
сердце и пробормотал:
парламентером - в него подсадили Мыслящего. Он улыбнулся и спросил: