но смотрел внимательно. Второй стакан он опорожнил только до половины,
прислушивался не столько к своим ощущениям, но к моему голосу, интонациям.
Что-то его тревожило. Похоже, чувствует, что во мне изменилось нечто очень
сильно. Словно и в самом деле в теле его сына поселилось существо из
далекого холодного космоса!
помнил, за моей спиной на стене висит большой календарь с крупными цифрами.
Глаза отца стали слабоваты, а очки не помогают.
слаб стал ногами... Ты не сходил бы со мной?
горло, как-нибудь в другой раз, да и буду белой вороной среди старичья,
ведь это только они охотно толкутся на кладбищах... Но я подавил реакцию
разумоносителя, ответил вместо него:
удалось бы меня в конце концов уломать, но не сразу и на известных
условиях.
оградку... Самую малость. И все! Может быть, чуть-чуть холмик подровнять,
если дождями слишком размыло.
дачников: ведра, совки, лопаты, грабли, банки с краской, щетки, еще
какой-то инвентарь. Только эти люди двигались без шуточек, лица если не
строгие, то все же буднично ровные, бесстрастные, с легким налетом некоей
извечной скорби.
человека, но были и одиночки, тоже, правда, с ведрами и лопатками. Далеко
впереди показался невысокий каменный забор, добротный, но облупившийся,
старый. Дорожка от остановки вела к воротам, навстречу вышла немолодая
супружеская пара, он сильно хромал, шли медленно, поддерживая друг друга.
это могло быть интересно. - У них здесь фамильный склеп.
и отец кивнул, то ли соглашаясь, что да, дворяне, а то и графья, то ли
просто принимая мои слова.
пространство, сплошь заставленное ажурными заборчиками из железа. В
середине каждого квадрата поднимался либо крест, либо столбик из камня.
Иногда из темного или светлого мрамора, чаще - из гранита. Между этими
участками земли, ревниво отгороженными от соседних, узкие тропки,
утоптанные до плотности камня, словно здесь живут и постоянно ходят на
водопой крупные копытные.
быстро ветшают, это раньше для покойников воздвигали пирамиды, дворцы, а у
нас - склепы. За могилами хоть как-то ухаживали, а теперь побыстрее
закапывают, стараясь сократить нелепые расходы, а на кладбище больше не
появляются.
поглавнее, да еще пышные кустарники, что поднялись прямо на могильных
холмиках, запуская корни все глубже и глубже... и ягоды вырастают крупные,
наливаются красным соком, такие тугие и яркие, что по коже почему-то
пробегают пупырышки.
приятное. После потери Джоя отец сразу сдал, пусть думает, что в самом деле
я что-то вспомнил. Память у меня отличная, но здесь так быстро разрастаются
кусты и вымахивают деревья.
поверил. - Как над ней терновник разросся! Говорят, моя мама такой и была:
красивой, как дикая роза... что значит терновник, и такая же колючая...
длинными ветками. С нашей стороны оградки слегка зачах, но часть веток
гнется под тяжестью ягод, красных и раздутых, как упившиеся комары. Солнце
просвечивает ягоды насквозь, как, бывает, просвечивает комариные брюшки, и
каждая ягодка выглядела как драгоценный рубин.
там совсем свежая могила, не больше двух-трех лет. Кто-то, дав взятку, да и
пользуясь нашей неразберихой, сумел сделать захоронение поверх заброшенной
могилки многолетней давности.
часть могильных холмиков ветром да дождями уже сровняло с землей, здесь
можно хоронить снова... Старым мертвецам все равно, зато людям и, главное,
деревьям хоть какая-то польза.
делать с компьютером, расколю почти любую программу, но что делать на
кладбище...
прошелся по железу оградки. Под твердым, как коготь, ногтем синяя краска
отваливалась крупными чешуйками. Ржавое железо проступило, изъеденное
кратерами язв, чем-то похожее на поверхность Луны, тоже давно мертвую,
безжизненную, обреченную.
интонации надо что-то сказать в ответ. Здесь это называется поддерживать
разговор. У собак больше эмоций выражается с помощью запахов, а у людей
через зрение и речь. - Да, облупилось.
запутанные, а деревья и кусты с той поры выросли, как в тропиках.
металлической дощечке я рассмотрел буквы, сообщавшие, что такого-то числа,
месяца и года такая-то родилась, а такого-то числа, месяца и года умерла.
принялся суетливо и виновато ковырять лопаткой, подчищая, подравнивая.
Холмик осел, хотя с боков поддерживают доски, уже почерневшие, еще год-два,
и рассыплются. Там, под этим холмиком, находится домовина, так раньше
называли гроб, то есть дом, в котором живет умерший. Но сам умерший не в
состоянии ухаживать за своим домом, потому потомство следит за домом и
участком усопшего родителя. Сажает цветы, выпалывает сорняки, красит,
белит, чинит...
тоже топтался в этом тесном участке, огороженном со всех сторон железной
оградой с острыми пиками наверху, чтобы никакой печенег не перелез, не
напал, не разорил...
любит... Смотрит сейчас и тихо радуется! Сама она, помню, не больно любила
ухаживать за цветами, ее мать все делала, но смотреть любила... А здесь
белым песочком посыплем, дорожка должна быть белой...
холмик. Полил, тщательно примял пальцами землю, делая углубления для
дождевой воды, чтобы задерживалась, впитывалась.
давно разъела деревянный гроб, хоть и прокрашенный для надежности. Черви
уже сточили мясо, сейчас там только обглоданные кости.
цветочными семенами.
понравится.
постепенно светлел, земляной холмик расцвел заботливо посаженными цветами,
серые дорожки стали золотыми от принесенного песка.
наблюдает за ним. Или не на печи, откуда там в глубинах земли печь, но
видит каждое движение, следит ревниво, одобряет или не одобряет.
чтобы даже не допустить мысли, что его матери уже нет. Просто нет. Она
мертва. Ничего не видит и не слышит. И вообще не существует.
более страшная, просто чудовищная, невероятная, нелепая: через пару