сконфуженной, что было совсем непохоже на шумного и самоуверенного
Беловолосого.
городе... Да и рука у тебя... А эмиру я сообщу, ты не беспокойся!..
тяжестью своего эспадона.
мой друг и постоянный соперник, но в первую очередь все-таки - друг, друг,
друг... ну не мог он сказать такое!
Кабиру о свихнувшемся Чэне и его железной руке...
немного успокоила меня.
никто не пришел.
кто ждет меня в раю, - против меня. Я стоял у окна, с тоской глядя на
недосягаемую улицу...
я отвернулся, чтоб не видеть уходящую Чин.
с себя проклятое железо, и плакал, как ребенок, и уснул, и видел
кошмары...
проснулся от крика. Я не сразу сообразил, что происходит, я думал, что это
- очередной кошмар, к которым я уже начал понемногу привыкать.
так, не так оно должно звенеть! - и крик.
оружия.
убивают Чин! Коблан! Да где же вы все!..
пороге возник Друдл с идиотской улыбкой до ушей.
где в темноте ночного Кабира захлебывалась криком Чин Черный Лебедь!
тщета бесплодных попыток обрести утраченную цельность - все то, что до
краев переполняло Чэна Анкора Безрукого, выгорело без остатка, как примеси
в чистой стали новорожденного клинка, неотвратимо устремившегося к цели.
коридор, как пробку из бутылки, но странным образом промахнулся и больно
ударился плечом о косяк. Дверь захлопнулась, лязгнул внутренний засов, и
шут радостно заплясал вокруг меня, хлопая в ладоши.
кушак, откуда выглядывали рукояти тупого граненого кинжала-дзюттэ и
ятагана для подростков.
скалясь. - Заболят сейчас бока от чужого кулака!..
подпрыгнул, как-то по-крабьи выбрасывая ногу, и острая боль пронзила мой
локоть. Вслепую, наугад я отмахнулся правой - и железная перчатка ударила
в стену над головой присевшего Друдла, выбивая куски штукатурки. Твердый и
костлявый кулак шута чувствительно ткнулся мне под ребра, я попятился,
неловко подворачивая ногу, падая на пол...
Друдла.
этот расчетливый боец, предусмотревший все или почти все!.. напрасно,
напрасно, потому что тело мое само вспомнило прежние навыки, потому что
оно ничего не забывало, мое послушное тело, и пальцы левой руки машинально
сомкнулись в кольцо, поднося к губам невидимую чашу с горьким и хмельным
вином Беседы!
моя последняя площадка, и - блеск чужого клинка надо мной... Значит, я
опять достоин удара меча?! Удара без снисхождения и жалости?!
Чэном Анкором.
мой злой гений, мой шут Друдл, и ятаган его был оригинален и остроумен,
задавая неожиданные вопросы и требуя мгновенных ответов - только все это
не имело сейчас никакого значения.
обтекали меня, не затрагивая сути, не отвлекая, а я все купался в брызгах
стального водопада... Хмель ударил мне в голову, наследственный хмель
Анкоров Вэйских, и спокойная уверенность заполнила меня до краев, как
живая рука заполняет собой латную перчатку, согревая своим теплом мертвый
металл.
необходимым для нее - я завизжал страшно и радостно, и вместе со мной
завизжал Единорог, вонзаясь в дверной косяк и намертво прибивая к нему
восьмиугольную тюбетейку шута.
задворкам моего сознания и юркнуло в щель между неплотно пригнанными
досками забора, отгораживающего "Я" от "Не-Я". Я лишь успел заметить некую
раздвоенность, как если бы не одна моя воля вела руку в выпаде; как если
бы...
смешался с человеческой радостью.
страх.
последний из Блистающих Кабира - вспоминаю.
тогда - тогда я лежал на полу, сброшенный Придатком Чэном, ринувшимся к
двери. Впервые мой Придаток ослушался приказа...